— Меня зовут Степан, если что, — молодой человек мило улыбается. — Хорошего вечера.
— И вам.
Стянув лассо на шее жеребца, попрощавшись, уводит его в темноту.
Поправив прическу, расправив складки на платье, я возвращаюсь обратно к гостям.
— Где ты пропала? — теперь мать ругает меня из-за того, что я что-то важное пропустила, хотя сама же приказала исчезнуть.
— Гуляла по саду, как ты и приказала, — сердито отвечаю.
— Ладно, иди торт попробуй, только что разрезали, — огласив это она удаляется, направляясь к своим друзьям.
Настроение упало.
Как-то пусто на душе стало…
Пока я еще не понимаю из-за чего, не могу разобраться.
Вечером стало прохладно, поэтому гости вернулись в особняк — чаепитие сейчас происходило там.
Заняв свободное место в незаметном уголке, я только собираюсь вонзить вилку в аппетитный десерт, как вдруг чья-то ладонь ложится мне на плечо. Холодная и дрожащая ладонь…
— Сестра, можно тебя на м-минутку?
Бросив вилку с тоской, оборачиваюсь. Вижу Элю. Сестра выглядит взвинченной, а её голос дрожит. И сама она так лихо трясется, будто у нее лихорадка.
— В чем дело? Тебе плохо?
— Идем. Отойдем.
Обняв меня за талию, она ведёт меня подальше от банкетных столов и толпы веселящихся аристократов. Мы останавливаемся в закутке, возле большого панорамного окна. Здесь никого нет. Тихо и спокойно. Как вдруг, Эля накрывает лицо ладонями и начинает реветь навзрыд.
— Боже мой, милая, ну ты чего?
Быстро её обнимаю и сую в руки платок, который достаю из клатча.
— Перестань, у тебя тушь потечет. Весь макияж испортишь слезками своими.
Не помогает.
— Я… я не знаю, что делать. Я… — пытается она выдавить из себя.
— Ну же, говори, — беру платок, сама начинаю вытирать слёзы на её измученном болью лице. — Я… больше не девственница.
Застываю в ступоре.
Стоп.
Что она такое мелет?
— Прошу, скажи, что ты шутишь! Как же так?! Я ведь тебя предупреждала.
— Прости, прости, прости, пожалуйста, мы сорвались. Слава в оно ко мне влез, и мы сорвались… Я еще тогда не знала, что невеста должна быть невинной.
Боже!
Вспоминаю тот день
Черт побери!
Значит догадки меня не обманули.
А то пятно кровавое на постели?
Явно были не месячные.
— То есть, ты даже не поняла, зачем нас мать к гинекологу перед свадьбой водила? — грозно рычу я.
Она кусает губы.
— Я думала, это обычный осмотр.
— Дурочка, ты опять врешь!
— Ну прости, я сорвалась, мы не смогли сдержать страсть! У нас все слишком серьезно.
— Серьёзно будет сейчас всё у нас, если твой муж разозлиться! Ты хоть понимаешь, как сильно ты нас всех подставила?! Это дорогущее платье, этот банкет на миллионы… Это все он ради тебя сделал! А ты… обманула такого щедрого человека.
— Я не хотела… — виновато хнычет Эля, сутулясь.
Я делаю несколько глубоких, успокоительных выдохов.
— Надо рассказать маме, пошли. Айдаров узнает, когда вы ляжете в кровать, и он оторвет нам головы. Каждой. В порядке очереди.
Беру её за руку и веду обратно в торжественный зал.
Мы находим маму в компании Графа Орлова. Она что-то радостно щебечет ему на ухо, потягивая из бокала шампанское.
— Простите, что помешали… Мама, можно тебя на секунду.
Мама величественно выплывает из-за стола.
— О, мои любимые крошки, — приобняв нас за плечи, радостно смеется.
У мамы прекрасное настроение, а это редкость.
Так не хочется жать на курок… Сейчас бабахнет.
— Идем, надо поговорить.
Мы отводим ее подальше — выходим в сад, где тишина и никого из гостей нет.
— Ну, я вас слушаю, — улыбается до самых ушей.
Жаль, сейчас эта милая улыбка превратится в оскал дракона.
— Мама, — говорить буду я. Сестра вся трясется. — Дело в том, что… Эля больше не девственница. Она… переспала с нашим водителем.
Лицо мамы наливается ядом.
— Чего? Это шутка? Сегодня не первое апреля!
— Это п-правда… — всхлипывает Эля. — Прости, что т-так вышло.
— Твою ж мать…
По ушам словно кто-то битой бьет.
Давно не слышала, чтобы мать ругалась.
— Грязная потаскуха! — мать отвешивает сестре пощечину. — Ты больше не девственница! Господин Айдаров тебя замуж не возьмет! Условие было — невеста невинна.
— Прости… Так получилось. Я в другого влюбилась.
— Мы ведь разорены. Одной ногой все в могиле! Они придут за нами…
— Что теперь делать?
— Рустам Айдаров был нашим единственным шансом. И мы его не упустим! Мия, — мать грозно обращается ко мне. — Переодевайся!
— Что? — я шокирована.
— Живо надела платье сестры! Пойдешь в спальню к господину Айдарову после свадьбы и притворишься своей сестрой.
О, Боги…
Я слишком сильно радовалась, что Айдаров выбрал в жёны сестру, а не меня. Смеется тот, кто смеется последним.
— Когда вечер подойдет к концу, вы поменяетесь местами. А сейчас возвращайтесь в зал и делайте вид, что вам весело. Особенно тебе, Эльвира.
— Ай!
Сестра всхлипывает, когда мать с силой наступает ей каблуком на ногу.
— Дрянь такая. Если у нас ничего не выйдет, я тебя на органы сдам или в рабство, раз Рустам, видите ли, тебе так противень. Раз ты у нас любишь трахаться со всяким быдлом, то швалью станешь в дешёвом борделе. И попадешь в свою стихию, позорище семьи!
— Не говори так, мама.
— Замолкни! Да ты просто шлюха дешевая, раз с водителем так тупо перепихнулась… И ради чего? Ради бесплатного сифилиса? Вы хоть предохранялись? Или завтра мы узнаем, что ты залетела от нищеброда?
У сестры опять начинается истерика.
Накрыв лицо ладонями, она давит в себе всхлипы.
— Я прошу тебя, — мне приходится вмешаться, но меня никто не слушает.
Рыкнув мать быстрым шагом семенит в дом, хватает бокал с подноса у официанта и залпом его осушает. Затем в ход идёт второй бокал, с которым она делает тоже самое.
Я обнимаю сестру и шепчу ей на ухо успокоительные речи.
— Ну все, успокойся, нам пора возвращаться. Веди себя естественно. Я всё улажу, я помогу тебе. Всё будет хорошо. Он не оторвет нам головы… Не плачь! Мать просто пьяна.
Кивнув, немного успокоившись, Эля тоже возвращается в зал.
Опустив ресницы, я настраиваюсь на важную миссию, шепчу в уме:
“Так, спокойно, Мия, только спокойно”.
Сжимаю кулаки, так сильно, что ногти ладони пронзают.
Все обойдется… Все будет хорошо.
Надо просто взять и смириться.
Заранее настроится на страшную участь.
Вот это поворот конечно…
Вечер подходит к концу, уже даже отгремел праздничный салют. Гости начали разъезжаться по домам, но мы с мамой должны были остаться в поместье Айдарова еще на несколько недель, чтобы поддержать сестру и насладиться здешними красотами.
Рустам в компании мужчин уединяется ненадолго в комнате для азартных игр, чтобы поиграть в покер. Это наш шанс.
— Пора. Сейчас самое лучшее время, чтобы подменить невесту.
Мать хватает нас за руки и обеих тащит в уборную.
— Снимайте все тряпки. Все до единой. И переодевайтесь!
Мы быстро скидываем платья, мама помогает мне надеть свадебное платье и затягивает корсет. Очень туго тянет. Невозможно дышать. Сразу видно, она в гневе. Затягивает веревочки от души.
Мы готовы. Замираем перед ней, встав в шеренгу. Мама тщательно нас осматривает, хмуря брови. Делает шаг вперед и распускает мои волосы, вынимая из причёски все шпильки. Затем, губы подкрашивает такой же помадой, какая была у Эли.
— Так, вроде порядок. Вас и правда трудно отличить. Сами знаете, что даже родная мать вас, порой, путает.
Синхронно киваем.
— Да, чуть не забыла. Эля — кольцо.
Сестра вытягивает вперёд руку, мать снимает с безымянного пальца золотое обручальное кольцо, украшенное крупным бриллиантом, надевает его мне на руку.
— Ладно, выходим.
Мы покидаем уборную, направляясь в холл, приближаясь к шикарной витиеватой лестнице, застеленной красным ковром.
