— Нет. — Я покачала головой. — А что произошло?
— Мы вчера поругались. — Зейна вздохнула. — Я когда вернулась от тебя, она словно с цепи сорвалась. Твердила, что ты предательница, ну и я тоже, раз ходила к тебе мириться. Я всегда спокойно ко всем отношусь и редко ругаюсь, но тут не выдержала и рявкнула на нее. Потому что сама она может вести себя, как хочет. Ругаться, мириться — это ее дело. Но зачем указывать другим? Высказала ей, что думаю. Сообщила, что ты сегодня вернешься в комнату, и если она против, может переезжать на диван в гостиной, под бок к такой же обиженной Сабрине или куда хочет. Но выгонять тебя, ни у кого нет права.
— И?
— Она психанула и ушла…
— И больше не вернулась?
— Нет. Я разозлилась, легла спать, а с утра ее кровать даже расправлена не была. Представления не имею, куда она могла деться ночью.
— А что девчонки?
— А что они? — Зейна вздохнула. — Наш скандал слышали все. Сабрина ночью куда-то ходила… но, говорит, ее не видела.
— Да уж… — Я вздохнула. Про Сабрину даже вспоминать не хотелось, не то что видеть. Но она, словно, услышала наш разговор и появилась рядом. Если с остальными девчонками я готова была вести диалог, мириться и даже сделать вид, будто ничего не произошло, то с ней нет. Поэтому я отозвалась грубо.
— Что тебе надо?
— Поговорить. — Она поджала яркие губы.
— Не стоит, — отозвалась я, а Зейна уставилась на нас с интересом.
— Но, мне нужно.
— Тебе? — Я подняла бровь. — А я тут при чем? Помнится, вчера ты в записке мне писала то же. Один раз я поверила тебе и повелась. Больше такого не повторится.
— Сильх попросил извиниться, — нехотя призналась она. Мне ее даже жаль стало. Было видно, как тяжело ей даются слова. Но вот что интересно, ослушаться его она не посмела.
— Ах, Сильх просил? Ты смешная и жалкая. Ты вчера меня так сильно подставила… — Я покачала головой. — Ты заперла меня в аудитории с этим придурком…
— Что она сделала? — удивилась Зейна, но мы с Сабриной не обратили на ее возглас внимания.
— Этот придурок твой бывший.
— Да! Мой обиженный бывший! И ты меня заперла с ним! А теперь просишь прощения, так как велел Сильх. Ты больная? Мне не нужны твои извинения, и видеть я тебя не хочу.
— Рина, извини. Я, правда, была не права, Адам сказал, что он просто хочет поговорить.
— А ты, такая идиотка, ему поверила? Не смеши. Я тебя уже успела узнать.
Сабрина опустила глаза, подтверждая мои догадки. Она действительно догадывалась, что Адам хочет не просто со мной поговорить.
— Нет, Сабрина, я не хочу тебя прощать и видеть тоже не хочу.
— Я буду тебе помогать, как и раньше, — не сдавалась девушка.
— А вот это однозначно нет. Я тебе больше не доверяю. И будет лучше, если ты просто станешь держаться от меня подальше!
Мне совершенно не хотелось выяснять с ней отношения. К тому же меня сейчас значительно больше волновало, куда пропала Элоиза. Не могла же она бесследно раствориться в академии.
Сабрина наконец-то ушла, и я выдохнула. Разговаривать с ней совершенно не хотелось. Сейчас меня больше волновали другие проблемы. А Сабрина даже не была мне подругой. Ее и приятельницей назвать сложно. После такого поступка, я просто вычеркнула ее из своей жизни. Мне действительно было все равно, испытывает она угрызения совести или нет. Если она не будет со мной рядом, то точно не сможет подставить. Все логично.
Сейчас меня гораздо больше волновало исчезновение Элоизы. Мы с Зейной не виделись со вчерашнего вечера, но у нас накопилось столько новостей, что мы не успели обсудить их за оставшиеся до начала занятия пятнадцать минут. Пришлось бежать. Я едва не налетела на Адама, который шарахнулся от меня, как от прокаженной. Сильху я просто махнула, показывая, что я его заметила и припустила за Зейной быстрее. В итоге мы успели и даже переоделись, а вот мэрш-тренер задерживался, что и спасло нас от наказания.
Девчонки уже стояли на улице возле открытого манежа, где проходили тренировки по верховой езде.
При виде нас они оживились, и Мирра подошла первой, за ней тут же потянулась Альма. Сабрина замерла рядом с видом побитой болонки. Одна Риана даже не думала к нам присоединяться, всем своим видом демонстрируя презрение. Две ее подружки нерешительно мялись рядом. Но на них мне было совсем наплевать. Я могла уважать врагов, если они были этого достойны. Но я терпеть не могла вот таких, не определившихся. Трусость у меня вызывала презрение. А у этих решительности не хватало даже на то, чтобы сейчас сделать выбор.
— Девочки, — начала Мирра без попыток извиниться или как-то намекнуть на наши разногласия. — Что будем делать с исчезновением Элоизы? Сейчас придет мэрш Дарий и будет спрашивать, где она.
— В каком смысле? — фыркнула Рианна. — Скажем — она ушла. Ведь так и есть.
— Как можно, девочки? — возмутилась Альма. — Нельзя ее выдавать! А если она психанула и сбежала в город? Сейчас придет в себя и вернется, думаете, Элоиза скажет спасибо за то, что вы ее сдали? Нельзя же покидать академию! Давайте скажем, что она плохо себя чувствует.
— А если с ней что-то случилось? — спросила я. — Нужно сказать.
— Рина, ты совсем!? — Сабрина ненадолго вышла из образа страдающей болонки. — Что с ней может случиться на территории боевой академии? Она вчера была злая, вот и сбежала. Правильно говорит Альма. Вернется к обеду.
— А если нет?
— Вот если нет, тогда и будем решать, что делать. Впрочем, Элоиза твоя подружка, а не моя. Хочешь ее заложить, закладывай, мне без разницы. Но потом не удивляйся, если она не захочет с тобой говорить.
— Ну, она и сейчас не хочет, — заметила я. Но в словах Сабрины был смысл, поэтому я решила. — Давайте, и правда, подождем до обеда. Ну куда она могла пропасть?
— Хорошо. — Зейна кивнула. — Мне ее исчезновение не нравится, но я тоже считаю, что с ней ничего не могло случиться на территории академии. А если бы она, упала с лестницы или еще произошел какой несчастный случай, об этом бы узнали сразу.
Решение пока ничего не говорить о пропаже Элоизы мне далось с великим трудом. Я волновалась. Прокручивала в голове варианты и в очередной раз убеждалась, что тут безопасно. Понимала, Элоиза ушла сама и вернется, а значит, нужно ее просто прикрыть, но все равно нервничала. Поэтому была рассеяна и невнимательна. Едва снова не попала на наказание, так как напрочь проигнорировала вопрос мэрша, заданный три раза подряд. Сосредоточиться у меня получилось, только когда я поняла — верховая езда у нас будет не на лошадях, а, как и полагается настоящим сэршелям, на грифонах.
Это был восторг. Восторжище. Я готова была нарезать круги по манежу, словно Тварь, привезенная в загородный дом, на заднем дворе которого можно гоняться за маленькими разноцветными птичками. Мне всегда хотелось попробовать оседлать грифона, но у родителей в конюшне были только лошади. Впрочем, папа говорил: «Научилась сидеть на лошади, усидишь и на грифоне». Вот и проверим.
Для нас вывели девять невероятно красивых, мужественных грифонов, с каждым из которых хотелось найти общий язык. Я даже не знала, какой зверь мне нравится больше.
— А черного гранд-мэрш Ларье забрал? — вырвалось у меня грустное.
— Да нет. — Наш преподаватель неопределенно мотнул головой в сторону загонов. — Здесь он. Только строптивый, скот. Никого к себе не подпускает. Больно характер мерзкий.
— А можно мне попробовать? — неожиданно даже для самой себя заканючила я. — Ну, пожалуйста!
Вокруг манежа потихоньку начали собираться парни. Всем было интересно, как мы будем первый раз в жизни держаться в седле боевых грифонов. Мэрш посмотрел на меня с жалостью и легким презрением, которое я тут видела достаточно часто.
— Ну что ты, девочка, его не смогли покорить лучшие наездники. Что можешь ты? Он даже гранд-мэрша подпускал к себе неохотно.
— Ну, пожалуйста! — Еще раз попросила я. — Очень хочу попробовать. Мне кажется, мы подружимся.
