Он снова продолжил идти, словно ни в чём не бывало. Мой Тёмный Бог, который зачем-то оберегал меня.
— У меня на тебя особенные планы, Гли, поэтому я тебя так берегу. Твоя миссия в другом, более сложном, чем просто ведьмовство и воздаяние мне.
— О чем ты говоришь, мой Бог?
Он улыбнулся.
— Ты всё узнаешь постепенно. Иди к ним, знакомься. Я ещё приду к тебе, — он провел ладонью перед моими глазами, и я вновь оказалась в святилище, окруженная ведьмами.
Я оказалась ровно на том же месте, где и стояла до этого. Ведьмы стояли по-прежнему, вытянув руки, а я, озадаченная и растерянная, рассматривала их лица, пытаясь понять, кто их них — моя мама.
Какие-то мгновения ничего не происходило, а потом внезапно все задвигались, принимая прежний, благопристойный (ведьмовскопристойный) вид и устремили свои взгляды на меня.
— Наш Бог гулял с тобой? — спросила меня Мартина, и я не увидела в её взгляде тоё теплоты, которая была, когда мы увиделись некоторое время назад.
Позади неё раздались шепотки.
Я кивнула.
— Он велик, но очень редко посещает нас. Мы привыкли думать, что мы слишком малочисленный ковен для его визита. Чем ты его так привлекаешь? — Мартина обошла меня вокруг, принюхиваясь.
— Чем-чем, — раздалось откуда-то сбоку недовольно. — Задайся вопросом, ведьма, почему он выбрал её для своей силы?
В проходе между скамьями сидел Уголёк собственной персоной, облизывая свою пухлую лапку.
Ведьмы повернули головы теперь в его сторону, прекратив рассматривать меня.
— А ты кто ещё такой? — высказала рыжая Риса мнение всех собравшихся, кроме меня.
— Мур, — отозвался мой котик, и без стеснения потерся мне о сапоги.
Ведьмы слаженно перевели взгляд от моих ног на мое лицо и уставились вопросительно-осуждающе.
А я-то что? И я решительно уставилась на них, приняв как можно более осуждающий вид.
— Ладно, девочки, разойдитесь, — раздалось со стороны входа в храм нашего Бога. — Я знаю Гли, и знаю, почему Он привел её к нам.
Все синхронно выдохнули, принимая расслабленные позы и вообще, как-то заулыбались даже.
— Верховная, — поприветствовали они её.
И то, кого я увидела — поразило меня настолько, что я едва не кинулась к Верховной.
Между скамьями стояла немного постаревшая копия меня.
— Мама, — прошептала я, прикрывая ладонью лицо. — Мама! — выкрикнула я, устремляясь к ней. — Мама!
Верховная раскинула руки в стороны, и я упала в её объятия, такие долгожданные мной. Я и не думала, что именно здесь, в этом городишке я найду маму.
— Мама? — Мартина язвительно поинтересовалась, изгибая бровь. — С каких пор у Верховной есть дочь?
Объятия распались, и мама выступила на полшага вперед.
— Примерно с того момента, как я её родила, Мар, — проговорила она. — Надеюсь, все здесь присутствующие знают историю моей жизни, и мне не придется пересказывать её в очередной раз, тратя на это время, — она повела плечом, указывая на меня. — Гли — дочь советника прежнего императора. Да, моя кровь и кровь нашего Бога сделали свое дело, и моя Гли стала настоящей темной, как и мы с вами.
Ведьмы встрепенулись.
— Кровь нашего Бога? — Риса переспросила дрожащим голосом.
— Да, всё верно. Будучи совсем ребёнком, Гли попала в одну неприятную ситуацию во дворе нашего загородного дома, и едва не погибла. Я попросила Его спасти мою дочь взамен на моё вечное служение Ему. И Он услышал меня.
Все ведьмы разом выдохнули, издав шумное «Аххх!» и застыли, ожидая продолжения.
— Наш Бог явился мне и дал мне своей крови для ритуала, который смог вернуть душу Гли обратно в наш мир. Его кровь усилила Гли, и её темные силы. И потом Бог взял с меня обещание, что я не буду препятствовать никакому решению Гли. И забрал меня к себе, обучая всему, что я записала в книгах, по которым вы учились, и продолжает меня обучать.
— О, Верховная, почему ты раньше не рассказывала нам эту историю? Она же объясняет многие вещи!
— Например, — мама смотрела на говорившую слегка наклонив голову, словно изучая.
— Например то, что Бог очень редко появляется нам, хотя мы так любим Его!
— Бог — это вам не подружка, дорогие мои, — Верховная улыбнулась, рассматривая женщин. — Он велик и прекрасен, и знания его непостижимы. Если он выбрал Гли, чтобы что-то её сказать лично, значит это имеет большое значение для всех нас.
— И что же он сказал тебе? — Мартина задавала вопрос мне, но смотрела на маму.
— Он сказал, что выбор не всегда очевиден. Ну, это если кратко, — ответила я, наблюдая за поведением Мартины.
— Выбор? Какой выбор?
Повисла напряженная пауза.
— Фффф, — фыркнул Уголёк из-под юбок ведьм. Сверкнули его желтые глаза на пушистой мордахе. — Какие же вы ведьмы бываете глупыми!
Он медленно прошествовал до меня, и, протянув лапки, попросился на ручки.
Мой милый пушистик. Мой славный демонический котик.
— Да ладно вам, ведьмочки, — продолжил Уголёк, разглядывая их своими круглыми глазёнками. — Неужели вы до сих пор так и не поняли, между чем вы выбираете?
Ведьмы не понимали, ясное дело.
И я не очень-то понимала тоже, если честно.
— И ты туда же! — возмутился кот. — Опомнитесь, девоньки! Ваш Бог — мужчина и любит он, как и все мужчины, быть единственным в жизни женщины, даже если эта женщина — жрица.
Мы дружно похлопали глазами, осмысливая сказанное.
— Ты хочешь сказать, что я…, — не договорила Риса, нервно накручивая рыжую прядь на аккуратный пальчик.
— Именно, — кивнул кот, устраиваясь у меня на руках.
— И получается, что мы все сознательно отказались от своих мужчин ради Нашего Бога? — жалобно пробормотала Мартина, и я даже была уверена, кого она вспомнила в тот момент.
Как жаль, конечно, что мы не можем знать наперёд, что произойдёт.
Возможно, наши жизни были бы намного скучнее, чем есть сейчас.
Я была бы сейчас императрицей? Или Лука бы отказался от престола и империей правил бы Тит?
В голове моментально возникло несколько вопросов, которые потребовали сиюминутного ответа.
Но я-то понимала, что они риторические.
Поэтому медленно погладила мягкую шерстку моего круглоглазого друга и вздохнула.
В конце концов, меня никто не заставлял сбегать в неизвестность от Луки в нашу первую замужнюю ночь. И никто не обещал мне, что однажды, когда я пожалею об этом, я смогу всё вернуть.
И наши те чувства тоже.
Тогда мне казалось, что я не верну никогда те чувства обратно. В душе моей поселились холод и пустота, которые сковали во мне все яркие эмоции, и оставили мне только ясный ум и усилили мои темные силы.
Хотела ли я тогда вернуться к Луке?
Не уверена, что ответила бы да в тот момент.
В тот момент мною двигало единственное желание стать одной из самых могущественных ведьм нашего мира. И уж точно я не помышляла о том, как связать свою жизнь с императором ещё крепче, чем наши парные браслеты.
Верховная с пониманием отнеслась к нашим застывшим лицам и задумчивым взглядам, наверное, вспоминая себя тогда, когда ей пришлось оставить меня и папу одних, и бросится к единственному повелителю её жизни — Нашему Богу.
— И что теперь? Вы уйдёте из ковена и броситесь обратно к своим любимым, чей образ так бережно хранили в своем сердце все эти годы? — она скептически осмотрела нашу своеобразную компанию во главе с Угольком.
Мы кивнули, но как-то не очень дружно, и это совершенно не удовлетворило мою маму-грозную-ведьму, да так, что она расхохоталась перед нами, неловко вскидывая ноги.
— Вы такие смешные, на самом деле! — в перерывах между очередной порцией «ха-ха-ха», она высказывала всякое, что меня, например, немного остудило и дало направление мыслей.
А что, если она права?
А что, если ведьмовство — и есть тот самый путь, на который нас подтолкнула сама Судьба, и наше решение — единственно верное?
И что Бог — единственный наш возлюбленный, которого мы можем по-настоящему любить?
