стала задавать этот вопрос…
Мужчина лишь чуть приспустил штаны и широко развел мои ноги в стороны. Так он меня еще не брал. Видеть его лицо в этот момент…
Это было выше моих сил, поэтому я закрыла глаза, но тут же почувствовала легкую пощечину.
— Не смей, — прозвучал краткий приказ.
Открыла глаза, но старалась на него не смотреть, за что и получила еще одну затрещину.
Его взгляд…
В нем не было злости. Он просто был равнодушным. Словно ему было все равно.
Словно…
Почувствовала, как его плоть стала медленно проникать в меня. Сжалась под ним, ожидая боли. Заметив это, Роланд сдавленно прошипел что-то себе под ном и одним резким, болезненным толчком погрузился в меня. Вскрикнула и вцепилась в его напряженные плечи. Мужчина приподнялся надо мной, продолжая смотреть мне в глаза. Он двигался во мне яростно, намеренно причиняя боль. Трогал мое тело в самых нежных местах так, чтобы оставались синяки. Наказывая меня. За ложь. За непокорность. За то, что ненавидела его. За то, что ты пыталась убить его ребенка. Наказывал за то, кем я являлась.
Но вот мужчина задрожал. И я почувствовала, как он меня наполнил своим семенем.
Провел большим пальцем по моей щеке, и только тогда поняла, что плакала. Поцеловал. Нежно коснулся губами. А после встал и ушел. Опять. Он всегда уходил. Оставлял одну. Наедине со своими мыслями.
И эта была первая ночь, когда он не пришел в нашу палатку.
Я лежала одна, кутаясь в теплые шкуры, но мне все равно было холодно. Непривычно. Страшно то, что я привыкла к нему. К своему мучителю. Насильнику. Я не спала всю ночь, постоянно ворочалась и смотрела на то место, где должен был спать Роланд. Лежала. Смотрела. И сама себя не понимала. Должна же радоваться, что, наконец-то, ушел. Что нет его рядом. Что оставил. А нет…
Порывалась несколько раз встать, выйти и найти его. Посмотреть в глаза. И спросить…
Спросить о том, что он со мной сделал?! Зачем жизнь сломал? После этой мысли мое настроение кардинально поменялось. Теперь мне уже хотелось найти его и выцарапать эти черные бесстыжие глаза. Отомстить за смерть матери…
Меня словно водой окатили, когда я осознала, что давно уже не вспоминала о своей цели, о матери. О своей мести. Жизнь с Роландом настолько погрузила меня в пучину эмоций, что я жалела только саму себя, позабыв, кто я на самом деле. И зачем я вообще жила рядом с Роландом.
Резко подскочила, но тут же согнулась пополам от боли. Чертов варвар. Каждый раз он делал мне больно. И, видимо, он наслаждался моими страданиями.
Животное.
Сейчас этот момент напомнил мне миг, после первого изнасилования. Когда он изнасиловал меня в первых раз. Я чувствовала тоже самое. Боль физическая. Душевная. Словно меня на изнанку вывернули. Прижала ладонь к животу. Там ли ОНО? Даже ребенком назвать ЭТО язык не поворачивается. Я рожу этого выродка. Рожу. Но никогда, ни за что в жизни не притронусь к нему. Пусть отец занимается этим.
Мне не нужно это материнство.
Натянув одежду, я маленькими шажочками приблизилась к выходу из палатки, вышла, боязливо оглядываясь по сторонам. Что же он сделал со мной…
Я никогда была пугливой до такой степени. Снег ужасно жег голые ступни, но я все равно упрямо шла вперед. Куда шла? Не знала я и этого. Так же, как и не знала, чего ждать от завтрашнего дня. Заметила, как вспыхнуло пламя костра еще ярче. Или может — это бред? Но нет. Я отчетливо видела его. Роланда.
Красив.
Сердце предательски замерло, когда поняла, кто рядом с ним находился…
Привыкла.
Привыкла за эти несколько месяцев, что только ко мне прикасался. Что только со мной на ложе спал. Только я рядом была. Не брал он других женщин. Только я. Раньше страдала от этого. От его внимания. От его прикосновений. А сейчас? Сейчас стояла и не понимала саму себя. Ведь он совсем недавно опять силой взял меня. Никогда не был со мной нежным. Ни разу слова ласкового не сказал.
А я?
Мое сердце — предало меня.
Тело.
Разум.
Они предали меня и привязались к своему врагу, насильнику и палачу.
Мне было противно. Противно от самой себя. Противно чувство, что возникло в моей душе и больно кольнуло сердце, пока я наблюдала за ними. Елена сидела на нем верхом, спиной ко мне. Его руки обхватили ее бедра и направляли, контролировали процесс. Девушка время от времени поднимала руки вверх и хватала саму себя за волосы. Ее лица я не видела, но уверенна, что все это доставляло ей удовольствие. Роланд же… Его лицо было бесстрастным. Губы сжаты, глаза чуть прикрыты, но в них блестела странная искра…
Казалось, что он делал все на автомате, не давая отчет своим действиям. Словно мыслями он был далеко-далеко…
Очередной громкий стон разорвал тишину, и я словно очнулась ото сна. Нет. Я не могла позволить ему окончательно привязать меня к себе. Зажмурившись, я сжала кулаки и решительно направилась вглубь леса. Пусть меня съедят голодные звери, пусть замерзну насмерть, пусть потеряюсь. Пусть. Все, что угодно. Лишь бы не чувствовать.
6
Я была уверенна, что меня схватятся только утром. Роланд был слишком занят Еленой. Катрина была со своим воином. Для них я тоже пустое место. Теперь у Катрины своя новая жизнь. Она больше не служанка. Она свободна. Но можно ли считать ее жизнь свободной? Другие северяне отдыхали с пленницами. И так под покровом холодной ночи я шагала на встречу…
На встречу чему? Что ожидало меня впереди? Какие ужасы? Существовало ли что-нибудь, кто-нибудь, страшнее Роланда?
Однозначно, нет.
Не знаю, сколько я шла, цепляясь за ветки. Постоянно подсказывалась, падала. Но упрямо вставала и шла дальше. И этот побег был не только от Роланда. Я сбегала от самой себя, неожиданно обнаружив в себе положительные чувства по отношению к своему мучителю. Это было ненормально. Неправильно. Уж это точно не должно было случиться. Ведь я должна ненавидеть его, а не привязываться или привыкать.
Я хотела пить, есть. Я быстро устала. Я замерзла. Иногда в голове мелькала мысль, что побег — это самый глупый поступок в моей жизни. Но перед глазами проплывали картинки Роланда и Елены, и после этого я упорно шла вперед, глотая не пролитые слезы. Я не понимала себя. Не понимала
