его. Не понимала ничего.
Прислонилась к дереву, пытаясь согреть хотя бы руки дыханием. Ушла я уже на довольно-таки приличное расстояние. Но неожиданно послышался треск, словно кто-то подкрадывался ко мне. Сжалась. Замерла. Затаила дыхание. Но мне все равно казалось, что я слишком громкая, что привлекаю внимание.
На всякий случай даже рот ладошкой прикрыла. Не помогло.
— Набегалась? — насмешливо поинтересовался ненавистный мне голос, и я практически сразу же увидела его обладателя. Вздрогнула. Нет. Не хотела его ни видеть, ни слышать. Пусть это будет сон, прошу, пусть это будет неправдой!
Почему? Почему он нашел меня? Почему не оставит в покое?!
— Иди сюда, — подошел, закутал в свою меховую накидку и взял на руки. Теплый. Какой же он теплый. Невольно прижала замёрзшие ладошки к его шее, но тут же испуганно отдернула их, боясь, что воин этого не оценит.
А Роланд лишь взглянул на меня укоризненно, и я вернула свои руки обратно.
До лагеря дошли быстро. Но ведь я шла долго…
Очень долго. Или я просто плутала рядом с лагерем, думая, что ухожу все дальше и дальше.
Очередной раз ошиблась. Очередной раз судьба посмеялась надо мной.
В палатке было тепло. Постепенно я все же стала согреваться, и тело стало болезненно покалывать. Роланд вышел из палатки, но мне было все равно. Мне просто хотелось наконец-таки согреться. Поесть. Поспать. И чтобы все это закончилось. Неожиданно для себя — прижала руку к животу. Там ли ОНО? Мальчик ли это? Или все же девочка?
При этих размышлениях, в голове сразу же возник образ маленького мальчика с пристальным и не по-детски взглядом черных глаз.
Как и у его отца. Темные волосы. Смуглая кожа. Ребенок копия Роланда. Так же смотрел укоризненно. Словно обвинял в чем-то…
Понятно же, чем именно…
Но вот он улыбнулся, и его лицо резко преобразилось. Теперь в некоторых его черточках я узнала себя. И так больно кольнуло от осознания. Что в нем есть частичка меня. Что он принадлежит не только Роланду, но и мне…
Представила матушку…
Она была бы и ему рада, любила бы его, оберегала и заботилась, не дума о мнении окружающий. Почему я тогда не могу принять его?
Ответ прост. Я слишком эгоистична, возможно, глупа, злопамятна до такой степени, что не могу простить ребенку ошибки его отца…
Резко распахнула глаза, почувствовав легкий удар по щеке.
— Не смей засыпать, идиотка, — проговорил Роланд и поднялся с колен. Чуть приподнявшись на локтях, заметила, что мужчина притащил бочку, в которой я обычно мылась. И сейчас над ней клубился густой пар, так и манивший в своих объятья. Северянин добавил в воду пару трав, а после направился ко мне. Привычный треск ткани, который уже как-то действовал успокаивающе, и вот меня опустили в горячую воду. По привычке, скорее всего, попыталась вырваться.
Но держали крепко. Боролись мы долго, а сдалась я первая, как всегда.
— Успокойся, идиотка, — прорычал Роланд и наградил меня ощутимой оплеухой. Затихла. И он воспользовался этим, резко схватив меня за волосы и дернув назад. Сразу же вскрикнула из-за боли, ярко пронзившей затылок. Вцепилась в его руку онемевшими пальцами. А Роланд… Он смотрел на меня, в его взгляде плескалась ярость, смешиваясь со злостью. Он был готов убить меня.
Я опять довела его. Но уже сама не понимала, чего хочу…
— Когда ты поймешь, — проговорил мужчина, стуча указательным пальцем мне по лбу, — что теперь я точно не позволю тебе умереть. Не позволю убить МОЕГО ребенка. Не позволю уйти, пока не родишь. Только после этого можешь проваливать на все четыре стороны. Поняла?!
В конце он сорвался на крик, заставляя меня еще больше дрожать и сжиматься от страха перед ним. Мне казалось, что моя тело парализовано, и я не могу двигаться.
Это и злило его больше всего. Мой страх перед ним.
— Кажется, не поняла, — сказал Роланд и вытащил меня из воды. Аккуратно. Он больше не дергал меня. Но пока он меня вытирал, его движения были нервными, словно он еле сдерживал свои эмоции. Потом кивком головы указал на нашу «постель». На глаза сразу же навернулись слезы.
Почему он так поступает со мной? Разве ему Елены было мало?
Послушно приняла любимую позу северянина, но тот неожиданно сел на шкуры и перетянул меня к себе, уложив на колени. Я не понимала, что он хотел от меня, поэтому привычно дернулась из его объятий. В ответ мужчина властно надавил мне на спину, заставляя полностью лечь на живот.
Его ладонь легла на мою ягодицу и сильно сжала, заставляя сморщиться от такой ласки.
— Раз ты ведешь себя, как ребенок, пытаешься совершить бессмысленный побег от меня, пытаешься убить и себя, и НАШЕГО ребенка, то теперь и разговоры у нас, сладкая, будут совершенно другие. Поскольку твое поведение характерно для маленькой девочки, то и наказывать я буду тебя, как маленькую девочку. Поняла?
Я не успела даже кивнуть ему в ответ, как моих ягодиц коснулось что-то прохладное.
Опять дернулась.
— Тише-тише, — удержал меня Роланд, — не бойся, сладкая, это всего лишь ремень. Пара ударов по твоей заднице, которая вечно ищет приключения, и с тебя мигом спадет твоя смелость. Будешь послушна и покорна.
— Роланд, — выкрикнула его имя, сама не ожидая от себя. Это первый раз… Первый раз, когда я назвала его по имени. Наверное, мужчина тоже удивился. Но он явно справился со своими эмоциями быстрее, чем я.
— Тише, я сказал, я уже достаточно терпел твои выходки, — он опять схватил меня за волосы и приблизил свое лицо к моему, — это мой ребенок. И я не позволю его непутевой матери вредить ему.
Первый удар был самый болезненный. От неожиданности я громко вскрикнула, вцепившись в ногу Роланда, а на глаза сразу же навернулись слезы. Кожу невыносимо жгло, и я не могла ничего поделать с этой болью. Оставалось только терпеть.
Второй удар — никаких изменений, хотя морально я готовила себя к этому.
Сколько еще ждало меня ударов?
Я не знаю.
Но неожиданно мужчина отбросил ремень и переложил меня на шкуры, небрежно укрывая пледом.
— Спи, — глухо произнес северянин и покинул нашу палатку. Боги, что творилось в его голове? Что творилось в его душе? Сердце? А если оно у него вообще — сердце? А я? Что же творилось со мной? После порки я не чувствовала
