Магистр Райс оказался прав: в Хитане я нашла душу, потерянную даже сильнее, чем я. Но легче от этого не стало.
Я не чувствовала себя в Эррене чужой, нет. Напротив, раньше казалось, что я четко знаю свое место. Стремлюсь к нему, изучая ночами целительские плетения и высекая из пальцев первичные ученические пульсары. С тем, чтобы после выпуска из пансиона мэтра Сайлэ попасть не в благоухающие лапки Темоны тэль Равинь, хозяйки тарлинских партэлей, а на стажировку в лечебницу.
План удался. Дальше была вархова бездна практики, ночи дежурств в приемном покое… Страстный, сбивающий с ног роман с лучшим магическим хирургом города. К прискорбию, обладавшим законной супругой, видами на карьеру в столице и крайне взрывным нравом.
Когда у нас все закрутилось, я не знала ни про один пункт из трех. Но Крис довольно быстро открылся мне с новых сторон.
Потом Вейрон исчез из моей жизни, продолжая раздразнивать, расковыривать рану своими письмами. Не позволяя истерзанной коже зарубцеваться. Софи вышла замуж, готовилась стать матерью и в гости заходила редко. И показалось, будто я уперлась носом в стену.
Я словно одеревенела. Тенью передвигалась по академическим коридорам. Мои придирки к формальностям были скорее от скуки и безысходности: я не представляла, куда еще себя применить. Странное чувство чего-то забытого отравляло существование. Похоже, я умудрилась забыть, как жить эту жизнь.
Крошечной бесполезной мошкой я застыла в джантарике, не зная, куда двигаться дальше. Заблудилась, потерялась среди анжарских лесов. Замерла в ожидании чего-то, что должно неминуемо случиться. Со мной.
Но за летом наступила осень, за ней последовала зима, а после той пришла весна… А оно, то самое, все не случалось и не случалось.
По диагностическому отделению расползались запахи теплого весеннего вечера. Ахава пришла в Анжар и бесстыдно взорвала воздух ароматами цветов. Любви. Заронила в сердце надежду на судьбоносную встречу. Заразила желанием взять свою жизнь под контроль…
И много ли их еще, тех, кто захочет этой значимой ночью изменить судьбу? Вряд ли Элодия Хаммер была единственной.
Я сползла с кушетки, растерла щеку, которую успела отлежать. И, отбросив рыжие волосы с лица, направилась к шкафчику с зельями.
Обнаружила розовую «Жетемию», стройным рядом выставленную на средней полке. Она так и манила: протяни руку, возьми, используй… Не меня, конечно, манила: мне ложных чувств не надо – от настоящих бы избавиться. Но кого-то из студентов уж наверняка.
Я решительно вытащила все бутыльки и, сложив в коробочку, задвинула на верхнюю полку, за тоники сира Альвара. Райс прав: нападения на этот шкафчик случаются с завидной регулярностью. Ученики всякий раз находят способ обойти многоуровневые защитные чары!
– Иногда лучшая защита – это маскировка, – с коварной ухмылкой прошептала я, выгребая на стол флаконы с восстанавливающим зельем. Если студенты захотят этой ночью разжиться «Жетемией» – что ж, они ее найдут.
Полчаса у меня ушло на то, чтобы переклеить этикетки, подписать тоники «Жетемией» и добавить в прозрачные снадобья по капле розового красителя. А затем вернуть их на полочку в шкафу.
Ну вот, теперь академия была надежно защищена от беспричинной вспышки страсти. Кто-кто, а я не понаслышке знала, что в любовной одержимости нет ничего приятного.
Едва я захлопнула дверцу шкафа и вернула на нее защитный экран, в отделение вошел Райс. Ну, как вошел? Ввалился!
Горным эшерским троллем, по весне вышедшим из спячки! Сбивая дверные косяки и обтирая своим черным одеянием светлые стены. Стены от этого тесного знакомства становились темнее, а на рубашке Райса возникали белесые пятна.
Это было не первое мое ночное дежурство, испорченное бесценным обществом мрачного магистра. У Райса словно маячок какой стоял. Оповещавший, что Лисси заступила на смену и можно топать портить ей жизнь!
– Налейте мне чего покрепче, мисс Лонгвуд. Я знаю, у Граймса где-то припрятано, – пробубнил сир, по-хозяйски падая на кушетку.
Где он валялся до этого, спросить не рискнула. Но я бы в то место без защитной одежды не сунулась.
– Ничего у сира Альвара… не припрятано…
– Припрятано, припрятано, – хрипло поспорил Райс и махнул рукой в сторону стола главного целителя.
Ладно, да, может, и припрятано. Граймс даже намекнул мне, что планирует презентовать это «припрятанное» сиру Райсу в честь какого-то торжественного события. Ну вот пускай возвращается и сам презентует!
– Ваш лимит уже давно исчерпан, – я отвернулась от «пациента», пахнущего болотом и эшерской. – Судя по ароматам, вам должно быть очень хорошо.
Юбку все еще жгло письмо, и хотелось поскорее отделаться от Райса и остаться наедине с конвертом. Прочитать в последний раз несколько ровных строк. А потом сжечь, оставив все позади.
– Тогда отчего мне так паршиво, мисс Лонгвуд? – уточнил маг за моей спиной, ерзая на кушетке. – Прекращайте… строить из себя…
– Кого? – обернулась с вызовом.
– Ту, кем не являетесь, – отрезал раздраженно. – Неужто сами никогда не нарушали правил? Не поверю.
– За свои дурные поступки я отвечу перед богами, – пробормотала, прохаживаясь по кабинету и цепляя со столов ненужные мне инструменты. – Но новые грехи кидать в копилку не буду. Даже ради вас.
– Я половину ночи ловил нечисть, чтобы она вас не напугала! – Райс наморщил выдающийся нос и стряхнул со лба темные волосы, на него налипшие. – Вы, чай, не встречали исчадие тьмы о семи щупальцах, мм, мисс «в Тарлинской лечебнице такого не было»?
– Главная нечисть тут вы, – я с неодобрением покосилась на заляпанные стены. Если за ночь не ототру, Граймс утром Варх знает что вообразит. – Это от вас надо оберегать Эррен, сир Райс. Вы все мое постельное белье обляпали…
– Белье казенное, Королевским Советом оплаченное. А ваша спальня от меня надежно защищена, – протянул равнодушно темный (местами прямо черный) магистр.
– Вам не надоело лазить по болотам?
– Надоело. Но кто-то должен, юная мисс, – Райс тряхнул рукой, и зеленый сгусток шлепнулся на белую плитку.
Я часто заморгала, перебирая все выражения, какие знала. Пытаясь обнаружить среди них хоть одно пристойное. Которое не стыдно произнести вслух.
– Вы кошмарны, – выдавила сипло.
– Бывают в жизни… кхм… огорченья. Дайте обезболивающее, у меня магический откат.
– Так это теперь называется? «Откат»?
– Не язвите. Я ведь рано или поздно смогу подняться…
– Поднимайтесь, – согласилась азартно. – И уходите. Или усажу вас формы заполнять.
– Ваша правильность у меня уже в печенках. Аж подташнивает.
– В печенках у вас эшерская дварфова, – я с укором покачала головой. – И подташнивает вас тоже из-за нее.
Райс резко сел на кушетке и осоловело огляделся. Поймал в поле зрения шкафчик с обезболивающими артефактами. Встал… И я, уверенно ухватив его за плечи, силой усадила магистра обратно.
– Вы можете с этим справиться сами, сир, – выдохнула строго, ловя на своем лице отрешенный взгляд темных глаз. – Все справляются с откатами. Они не только у вас бывают.
– Не все отдают столько, сколько я, – Райс передернул плечами, смахивая с них мои ладони. Они и правда там были лишними.
– Так отдавайте меньше, – завела руки за спину и сцепила в замок, – пока от вас еще хоть что-то осталось, кроме бледной кожи и синяков под глазами!
Целительство было частью моей природы, но я твердо знала: есть те, кому невозможно помочь. Просто потому, что они не хотят этой помощи. Не желают выздоровления.
Райс был именно таким. Замкнутым, немногословным… а лучше бы вовсе немым. Потому как то, что временами исторгалось из его рта, хотелось тут же слить в помои.
Он делал все, чтобы от него шарахались, как от прокаженного. Не удивлюсь, если настойкой, пахнущей не лучше продуктов гхарровой жизнедеятельности, обливался просто так. По утрам. После душа.
– Есть более достойные методы справиться с магическим откатом…
