смотрела на них, пока шла по плюшевому ковру, обтрепавшемуся по краям.
Потолки с цветами, вырезанными на металле, показывали свой возраст ржавчиной и облетевшей краской, падающей кусочками на пол, под ней была металлическая основа.
— Осторожнее на лестнице, — шепнул дух.
Ирен не опустила взгляд. Она протянула руку, опустила ее на перила, и тело несло ее по лестнице. В этом месте было на что посмотреть. Столько красоты было в местах, куда люди редко смотрели.
— Вы тут умерли? — тихо спросила она, когда они спустились на первый этаж.
— Да.
— Мне жаль, что вы умерли, — ответила Ирен. — Но я рада, что вы тут, приглядываете за этим местом даже после смерти.
— Да, наверное. Хотя я тут не из-за дома, — дух вела ее прочь от комнаты, куда она вошла, когда попала сюда. Они отправились в другую часть дома, миновали комнату, которую раньше могли использовать для бильярда, и попали на большую кухню. — Я тут для всех, кто остается в нем.
— Дух дома? — удивилась она.
Ирен замерла на пороге кухни, которая была красивой и старой, как весь дом. Ржавая печь выделялась в центре, шкафы покрывала потрескавшаяся краска. Артисты еще не поработали над домом. Или им было все равно.
Ирен видела мир возможностей в этом месте. Если потратить время, починить плитку на полу, убирать хоть пару часов в день, это место станет красивым.
Она поняла, что дух смотрел на нее с глазами, полными слез.
— Что такое? — спросила Ирен.
— Ты смотришь на это место так же, как я, когда купила его, — дух вытер глаза, хоть слез не было. — В моих глазах были те же мечты, то же желание сделать место домом, где люди смогут отдохнуть и найти покой для их душ.
— Тут красиво.
— Да. И я думаю, что станет еще лучше в правильных руках, — дух указала на холодильник. — Поищи себе еды, милая. Там должно быть то, что можно съесть перед сном.
Ирен быстро прошла по кухне. Она взяла коробочку клубники, немного винограда. Она не хотела брать у них много еды. Им нужно было больше еды, чем ей.
Она опустила еду на стол, забралась на стул и смотрела на ягоды. Она имела право брать их еду? Это ощущалось неправильно.
Она сдалась. Ей придется поесть, и эти люди предложили ей убежище. Ей нужно было кому-то доверять.
Дух сел на другой стороне, смотрел, как она ела.
— Ты будешь в порядке, знаешь?
— Нет.
— Я хотела бы объяснить лучше. Духи видят мир слоями, этого не могут люди. В твоей жизни и жизнях этих людей многое еще развивается. Но все тут хотят найти место, которое можно звать домом. Как и ты.
— Вы очень добры, — ответила Ирен. — Спасибо.
— Ты видела мало доброты в жизни, да?
Ирен попыталась вспомнить, когда ее в последний раз касались с теплом. Она не помнила. Может, кто-то в церкви? Порой отец просил людей в церкви приветствовать друг друга, пожимать руки, и кто-то должен был сделать это. Но она не помнила такой миг.
Ее отец хотел, чтобы она была чистой. Только девственница станет хорошей женой, говорил он. Если она не могла управлять собой и своими эмоциями, ее никто не захочет.
Но она все еще была одна. Жила с родителями, где ее одевала как куклу мать, расчесывающая ее волосы на ночь.
Ей было двадцать лет. Ирен могла сама расчесать свои волосы.
Дух все еще смотрел на нее, и она кивнула.
— Да.
— Тогда я надеюсь, что ты найдешь ее тут, — старушка растаяла, и Ирен осталась одна на темной кухне.
Свет луны проникал в стекло над рукомойником. Он пала лучами, озаряя серебром все в комнате. Она не была против. Ирен всегда было уютнее в темноте, чем при свете дня.
Людям было сложнее видеть ее в тени. Она могла смотреть на них со стороны, дышать их тайнами с их мертвыми любимыми, а ее никто не беспокоил.
Ирен не слышала шаги, пока не стало поздно. Тихий голос, от которого запнулось ее сердце, зазвучал следом:
— Не спится?
Она покачала головой и опустила плечи, стараясь стать как можно меньше.
— Можно было включить свет, — голос переливался от неуместного акцента.
«Не смотри», — говорила она себе. Она не могла смотреть на мужчину, который был скорее демоном, чем человеком. Он был из кошмаров, хуже тени, которая следовала за ней.
Но она посмотрела. Ирен оглянулась, а он глядел на нее темными глазами, упираясь руками в дверную раму. Его глаза видели слишком много.
Татуировка на его шее двигалась. Змея отделилась от кожи, пошевелила языком, поползла по его плечу.
«Демон», — подумала она. Его покрывали существа, которые воплощали дьявола, а он стоял там, словно ангел.
Разве Люцифер не был самым красивым из ангелов? Разве не ему все завидовали до его падения?
Если на земле мог быть мужчина, идущий по стопам дьявола, то это был он. С темными глазами и тем, как он смотрел на ее тело, словно уже владел им. Со змеей, которая смотрела на нее с голодом в глазах.
Ирен увидела край цепей на шее, змея пропала. Она вернулась на его шею, словно ничего и не было.
Он опустил руки. Бледные пальцы провели по длинным волосам на макушке, он тряхнул волосами.
— Зачем ты здесь?
Она сглотнула.
— Мне нужно было безопасное место.
— В цирке фриков нет безопасности, девочка. Чего же ты ищешь на самом деле?
Был ли ответ на этот вопрос? Она не знала, чего искала. Семью, того, кто будет ценить ее способности. Того, кто будет смотреть на нее не так, как на существо, забытое Богом.
— Не знаю, — прошептала она. Когда он отвернулся, она выпрямила спину и сказала ему. — Что значит то, что ты поручился за меня?
Он застыл, плечи напряглись от ее голоса.
— Не переживай из-за этого.
— Но я сильно переживаю из-за значения слов.
На миг ей показалось, что он уйдет. Она думала, что он оставит ее одну на кухне, и она думала, что хотела этого. Ирен почти всю жизнь провела под микроскопом родителей и всех вокруг. Пара мгновений свободы не были плохим делом.
А потом он оказался мгновенно перед ней, навис над ней тучей, уперев руки в стол по бокам от нее. Она прижалась спиной к краю стола, глядела в эти черные глаза.
Он склонился ближе, и она ощутила запах сигарет в его дыхании, смешанный со старой кожей.
— Это означает, что я пообещал сделать тебя фриком.
— Зачем обещать такое?
