сюда, кретин! Ты вообще представляешь, что будет, если кто-то увидит? Это тебе не зохенов бинокль, чтоб на девок пялиться! Это ружье, оно выстрелить может!
— Пап, оно разряжено. Я проверил!
— Я тебе дюжину раз говорил: всегда обращайся с ружьем так, словно оно заряжено! Быстро домой, и чтоб до утра спал, как младенец!
Лучше не пытаться возражать. Дени, обдирая кору, съехал вниз по стволу дерева. Отряхнулся и удрученно побрел восвояси.
Хэнк вытер пот, отдуваясь. Немудрено, что у Ильтена с сердцем проблемы. На войне всякое бывало, но никогда еще Хэнк так не пугался. Не хватало самому приступ заполучить. Ну, и что там этот озабоченный дуралей высматривал? Хэнк взглянул в прицел на окно девочек. Ничего интересного: старшая лежит в постели, укутавшись одеялом, только нос наружу, младшая сидит на подоконнике с планшетом. Почувствовав взгляд, обернулась и показала язык, засранка.
А что у нас в другом окне? Ага, вот это зрелище гораздо увлекательнее. Хэнк сглотнул. Фигура господина Ильтена ничего особенного в душе не будила, но формы госпожи Ильтен невольно вызвали сладкую дрожь и напряжение. А темперамент у нее — вообще огонь, ничего похожего на Лику. Ну, как оторваться от такого зрелища? Даже если понимаешь, что нехорошо.
Забравшись под одеяло с головой и дыша через раз, Вера недоумевала, почему родители не реагируют на вопль старого Хэнка. Как этакий рев мамонта можно не услышать?
Оказывается, можно. Окно в комнате хозяев дома было закрыто, звукоизоляция пристойная. Да пусть бы под стенами трубили в трубы и колотили в барабаны, некоторые занятия, требующие внимания лишь друг к другу, совершенно исключают взаимодействие с внешней средой. Терезе и Ильтену было банально не до того, что происходит снаружи.
И лишь потом, накинув пеньюар и сладко потянувшись, Тереза бросила мимолетный взгляд на окно. Из которого прямо в нее смотрело дуло ружья с оптическим прицелом.
Тело сработало на рефлексах. Тереза мгновенно упала на пол, перекатилась к стене, сдернула с гвоздя ружье, которое теперь всегда держала под рукой. Рванула предохранитель, дослала патрон и выстрелила во врага прямо через стекло.
Грохот выстрела слился со звоном осыпающихся осколков. У Хэнка аж сердце вздрогнуло: он решил, что это выстрел его ружья, и неважно, что Дени твердил, будто оно не заряжено, обормот перепутал, а отцу расплачиваться за его преступную халатность… Все это промелькнуло в голове за микросекунды, а в следующий миг страшный удар снес Хэнка с дерева, и изображение в глазах выключилось.
— Рино, вставай! — Тереза спешно облачилась в халат. — Надо найти преступника, пока он не уполз. Я, кажется, его подстрелила.
Ильтену абсолютно не хотелось идти искать кого-то среди ночи. Тем более — преступника. Того гляди, найдешь его и сам рад не будешь. Вдруг он еще не до конца подстрелен и может причинить вред тому, кто неосторожно подойдет близко? Но Терезе не докажешь, что наилучший выход — никуда не ходить, а просто позвонить легавым. Он с тяжким вздохом принялся одеваться.
— Возьми второй фонарик, — распорядилась Тереза. — И проследи, чтоб дети не высовывались.
Девчонки и так не стремились подставлять головы под возможные пули. Звук выстрела буквально сдул Аннет с подоконника, в следующую секунду она уже лежала клубочком под одеялом и старательно уговаривала себя, что тут до нее никакое зло не доберется.
— Вот он! — Слова доносились, как сквозь вату. — Рино, я его нашла! Где ремень? Надо его связать на всякий случай.
Хэнк с трудом разлепил веки, слипшиеся от крови. Голова гудела, как колокол. Он попытался пошевелить рукой и стиснул зубы от боли. Перелом, не иначе. А то и несколько. Другой рукой он зашарил вокруг себя, превозмогая адскую головную боль и тошноту. Где его ружье? Он держал его в руках перед тем, как…
Чужая нога придавила его руку к земле. Он скосил глаза на разошедшиеся полы махрового халата, под которым виднелось что-то кружевное и полупрозрачное, а еще выше… Бред, подумал Хэнк. Я, должно быть, брежу. Или нет? Резкий голос явно принадлежал госпоже Ильтен.
— А ну лежать и не рыпаться! Убить меня хотел? Выкуси, плесень! Рино, возьми мое ружье и держи гада на мушке, пока я буду его вязать.
— Н-не надо, — выдавил Хэнк. — Не надо вязать, госпожа Ильтен…
— Что?! — Его чувствительно пнули носком туфли в бок. — Ты меня знаешь, мерзавец? Ты кто? Рино, ну-ка посвети фонариком!
Хэнк попытался закрыться ладонью от ударившего прямо в глаза света. Боль в руке от неаккуратного движения исторгла из него стон.
— Черт, да это Хэнк!
— Уберите свет… пожалуйста…
Как бы не так! Тереза не спешила убирать ни фонарик, ни ногу, ни ружье.
— Какого черта вы тут делали, а? Хотели меня застрелить, чтоб не мешала вашим детям приставать к моим дочкам? А вот вам!
— Я не… — Изрядно шокированный предположением, Хэнк поднял было голову, но не смог продолжить: тошнота одолела. Только и сумел, что повернуться набок.
— Тереза, ну что ты говоришь, — успокаивающе произнес Ильтен. — Господин Хэнк никогда бы даже не подумал об этаком.
— Увянь, он целился в меня! — уперлась Тереза.
— Н-нет, — промямлил Хэнк. — Я только смотрел…
И он еще Дени ругал! А сам? Признаваться было стыдно, но лучше уж так, чем госпожа Ильтен оторвет ему башку или сдаст своим любимым ментам — что совсем немногим лучше — за предполагаемое покушение на ее жизнь.
Тереза подбоченилась:
— На что это вы смотрели, хотелось бы знать? А?
Ильтен хмыкнул.
— Бессовестный извращенец! — разорялась Тереза. — Такой же, как сыновья!
— Дорогая, господин Хэнк виноват, конечно, — дипломатично заметил Ильтен, — но не находишь ли ты, что ему нужна помощь? У него, похоже, сотрясение мозга. И вон сколько крови натекло.
Тереза осеклась. Ей пришло на ум то, что Ильтен наверняка сразу понял, но не захотел озвучивать при Хэнке. Этот болван вообще-то не нарушал границы чужой территории, сидел себе мирно на дереве, пялился на красоты округи. Идиот, но не злоумышленник. А она взяла и в него выстрелила. И ранила. Хорошо, не убила! Выходит, что она сама виновата. Если менты узнают, то могут и уголовное дело завести — причем, что обиднее всего, на Ильтена.
— Рино, позвони Дени. Пусть вызывает машину и везет своего папашу в больницу.
Хэнк пребывал в расстройстве. Со всех точек зрения — и физической, и психической. Единственный плюс — пуля в него не попала. Она размозжила его ружье, а его куски уже крепко приложили Хэнка по лицу и уху. Ухо чуть не
