новой жены отца, сыграла с ним злую, невероятно дурную шутку.
Разгневанный отец тотчас приказал сыну взять ответственность, жениться на опытной интриганке. Но Элиас этого не сделал. Наотрез отказался и утверждал одно и тоже изо дня в день, что это всё враньё. Вот только лекарь подтвердил потерю невинности девушки. И тогда лорд издал указ, запрещающий любой женщине Первого Огня выходить за него замуж под страхом смертной казни. Он желал, чтобы Элиас поступил как мужчина. Женился сам на Ситэлии, чтобы загладить вину и исполнить данное ей обещание. Девица с жаром убеждала всех и каждого, что её завлекли в постель обманом.
Элиас вздрогнул. В его сумке сейчас был свиток, который перед отбытием заверит лорд Барне, как свидетель свадьбы. Он медленно вышел из спальни, стараясь не будить супругу. Сейчас он был готов на что угодно, лишь бы забыться, лишь бы почувствовать приятную теплоту её тела, доброту её взгляда, лицезреть красоту её очей. А в душе его царил страх перед неизвестным; гнев отца обещает быть бурным, когда он узнает, что сын вернулся не один.
Но указ не нарушен, и сам Элиас тешил себя надеждой приобрести хоть маленькую толику счастья, тёплый домашний очаг, сытый обед и ужин, приятные разговоры у камина, на большее он не смел надеяться, на большее он и не рассчитывал, чтобы больно не разочаровываться. Однако отзывчивость Иолы явно сулила ему нечто большее, чем объятья...
Сама судьба толкнула её в его руки. Буквально. И он не посмел отказаться от столь щедрого подарка. Иоланда… Это имя приобрело для него сакральный смысл, означающий цветок среди снега. Знал ли кабатчик, что у него прямо под носом спрятано настоящее сокровище?
Снежный рыцарь прошёл по лестнице, украшенной балюстрадой с обеих сторон, поднялся на стену и кивнул в знак почтения дозорным.
— Хмурое утречко? — спросил он, чтобы разбавить тишину неуместной шуткой. — Сегодня морознее, чем вчера.
— Слава снежным рыцарям! — отдал честь стражник и с удовольствием протянул руку для пожатия.
Элиас широко улыбнулся и похлопал по плечу молодого, но уже возмужавшего малого, на вид лет двадцати, не больше.
— А каково это, ходить за Косогорье?
— Поначалу страшно, — честно признался рыцарь. И взгляд его устремился вдаль к скалам, покрытым толстой коркой льда и украшенным снежными шапками. — Но потом привыкаешь. А кораблей из Мограйских островов всё нет и нет.
— Новые крушения? — второй стражник оживился, когда настала его очередь подать руку.
Пламя факела покачнулось под действием холодного ветра, мужчины все до одного поёжились.
— Не считал в этот раз. Но кораблей в Смертельной лагуне по ощущениям стало больше.
— Их выносят льды?
— Деревянные обломки прибивает к берегу течением. — Элиас кивнул. — Раз в году льды таят и обломки тонут на глубину, но иногда их что-то будто выталкивает наружу. Словно сама вода желает очиститься от останков человеческого промысла.
Тишина воцарилась на посту тот же миг, и все трое устремили взоры к маяку, что светил ярко и служил неплохим ориентиром даже в непроглядной темноте безлунной северной ночи.
Утро встретило меня приветливо, я сладко потянулась в кровати, напрочь позабыв обо всём. Гудок для побудки прозвучал немногим ранее, вот только я не сразу открыла глаза. Блаженствовала от мягкости перины и чистоты простыней. Свежий аромат постельного белья был мне в новинку.
Стук в дверь прозвучал чуть более настойчиво.
Поэтому была вынуждена подняться на ноги и ответить:
— Да-да.
Осознание случилось со мной секунды спустя. Я же ложилась спать на полу, рядом с сиром Элиасом? Тогда почему?..
— Чистые простыни? — сказала одна служанка другой. Они еле заметно переглянулись и смерили меня злыми взглядами. А одна из них подошла к камину и даже с каким-то нетерпением поправила решётку и лежащую на полу медвежью шкуру.
Кровать была быстро заправлена. Я смущённо надела вчерашнее платье, потому что мои прежние вещи мне не вернули.
Очередной стук в дверь несколько минут спустя заставил меня застыть на месте. Я почему-то ожидала, что это мой супруг. Мы же теперь женаты, не так ли? Я поставила «подпись» на том свитке.
— Милочка, — с порога начала тётушка Виестина. — Как ты могла выгнать рыцаря на пол?
— Я?
Глаза мои широко распахнулись — мало сказано. Я изумлённо уставилась на неё, из-за чего женщина растеряла немалую толику злости и продолжила уже спокойно:
— Так ты не выгоняла?
— Кого? — Я пожала плечами, но тотчас опомнилась и ужаснулась: — Неужели это проблема, что сир Элиас спал у камина? Но я же… я же легла рядом с ним, когда он уснул, а утром очутилась обратно в кровати...
Жена начальника стражи подошла и приобняла меня ворчливо.
— Ох уж эти сплетницы. Они ведь уже успели тебе все косточки перемыть, мол, ведёшь себя надменно, ни кожи, ни рожи.
Сглотнула сухим горлом и ничего не ответила. Я попросту не знала, что сказать в этой связи.
— Да не слушай их, ты, главное, сама его не отталкивай. Понимаешь, о чём я?
— Я… я его не толкала. — Повернулась к ней и припомнила: — Он увидел шрам на моём боку, когда я переодевалась. Ох…
— Ты думаешь, это его разочаровало? — Виестина будто мысли мои прочла.
— И ведь правда, он опустил мою рубашку и вернулся к очагу.
— Милая моя, — тётушка по-доброму похлопала меня по плечу и тихонько посоветовала: — Ты, главное, не унывай. А там, того и глядишь, сойдётесь. Но помни, пустой желудок мужчины — ссоры в доме. Ссоры в доме счастью помеха. Корми его вкусно, хвали да обхаживай. Заботься и не отталкивай. И будет у вас мир да любовь в семье. А там, глядишь, и Бог смилостивится, детками одарит.
Я смущённо потупилась. Об этом мне едва ли думалось в моём положении. Я и за свою жизнь не могла ручаться, а рисковать маленьким ребёнком, которого смогу ли прокормить? Вздрогнула.
— Всё-таки бесплодна? — неправильно поняла меня женщина.
В этот самый миг в комнату вошёл он. Сир Элиас.
— Нет, нет! — отрицала я.
Но было поздно. Тётушка в ужасе прикрыла ладошкой рот и поспешила уйти, сказав лишь напоследок, что её госпожа передаёт — моё платье — это свадебный подарок.
Чудовищное недопонимание сильно меня напугало, и я в отчаянном порыве отважилась
