разъяснить ему всё:
— Виестина подумала так, когда увидела шрам на моём боку, а я… я не знаю, я ещё никогда даже не думала об этом.
— Не нужно лишних слов.
Тихий голос рыцаря успокоил. Его ясный взгляд был печален, а губы улыбались. О чём он сейчас думал, глядя будто сквозь меня куда-то вдаль? Не знаю. Но вот уже секунду спустя он достал бумагу и честно признался.
— Лорд Барне немного повозмущался, но всё-таки подписал и стал свидетелем нашей свадьбы, поэтому никакие слухи нам теперь не помеха.
Не помеха для чего?
Этого он, к сожалению, не сообщил, а я побоялась спрашивать. Страшилась узнать нелицеприятную правду. Мне отчаянно хотелось верить в благородность человека прямо предо мной. Я сделаю всё, чтобы отплатить ему за проявленную доброту — моё спасение. Вот только необъяснимое нехорошее предчувствие подобно темному пятнышку всплыло на белом холсте в моём сознании и прочно обосновалось на картине под названием «Семейная жизнь». Наверное, я попросту не была готова к подобному положению дел, хотя изначально ничего хорошего не ждала. Уже не ждала после года прозябания в местном кабаке.
Какая-то часть меня за один лишь вечер словно вспомнила частичку другой жизни, теплой и состоятельной.
Это новое открытие заставило меня застыть на месте, пытаясь раскрутить воспоминание. Но в следующий миг меховой плащ приземлился мне на плечи, а капюшон полез на глаза.
— Мы полетим на змеекрыле. Ири я уже отпустил. Он сам вернётся в Первый Огонь, а заодно немного поохотится и прокормит себя в пути.
Кивнула, не в силах возразить.
Я чувствовала, что готова отправиться за сиром Элиасом хоть на Край земель, настолько доверяла ещё некогда чужому человеку. Мне хотелось ему верить, и я верила, не отвечая на неприятные дурные мысли. Так и нужно. Так и должно быть.
Не думала плохо и по приземлению в Первом Огне, едва мы вдвоём пересекли озеро Клаа верхом на змеекрыле и очутились в Предгорье, в самом начале горного хребта.
Руки мои совсем заледенели, кожа щёк покалывала, а губы потрескались, но я и не думала жаловаться на мороз, который всегда лютует в этих землях. Однажды я чуть не околела, истекая кровью. И Фири меня спасла тогда, выходила. Никогда не забуду её необъяснимой доброты.
— Сейчас-сейчас, дом недалеко, — подбодрил меня сир Элиас. Он потёр мои плечи, согревая. — Давер, накорми змеекрыла лорда Барне и позволь отдохнуть. Он сам найдёт дорогу домой, как оклемается.
— Кха-а-а!
Крылатое животное с длинной змеиной шеей разинуло зубастую пасть, больше похожую на острый клюв, но не нападало.
— Это он так зевает, — пояснил рыцарь.
А его собеседник, тучный мужчина средних лет согласно кивнул и улыбнулся в бороду.
— Пойдём, — позвал меня супруг. Я послушно последовала за ним.
Реакция прохожих — вот то, что удивило в первую очередь.
— Кто это такая?
— А она смелая, если думает ослушаться…
И тому подобное неслось нам вслед. Я не спешила верить всему, что слышала, и тем более расстраиваться. Жиром Вифрин и сам неплохо проходился по мне неласковыми словечками, когда у него было скверное настроение, а было это частенько. Особенно в последнее время.
Прогнала прочь непрошенные воспоминания и посмотрела по сторонам.
Домики деревянные с массивными каменными основаниями. Крыши покрыты черепицей из обожжённой глины, промазанной черной смолой.
Мы остановились у пятого по счёту от поворота после моста через горную, ныне оголившую каменное дно речушку-ручеёк.
Лестница из десяти ступенек вела к узкой деревянной двери. Сир Элиас достал ключ, принялся возиться со входным замком. А помимо него, пощупал сверху рычажок, чтобы снять внутреннюю щеколду. Знаю о таком. Полезешь не туда, можешь остаться без пальца.
Дверь открылась с хрустом и скрипом.
Снежный рыцарь вошёл первый.
— Вовремя мы вернулись.
Супруг махнул рукой куда-то вперёд, наверняка предлагая заняться делом — развести огонь, а сам взялся за огниво и рожковые свечи. Зажёг две и вдел их в металлические крепления на стенах. И одну в люстру на цепи — тоже.
Я оглядела комнату, открывшуюся взору позади маленьких квадратных сеней. Разуваться по такому холоду — не очень хорошая идея, но я на всякий случай спросила:
— Мне пройти в обуви?
— Да, разуваться только в спальне.
Согласно кивнула и наконец узрела сбоку нечто вроде печки. Так это не холл, а кухня? Или комната совмещена? Понять было сложно, но я позже со всем разберусь. Прошла и достала из стоящей внизу поленницы сучья и небольшое брёвнышко. Взяла кочергу, висящую на крючке рядом, и отодвинула в сторону совсем остывшую золу и старые головешки.
Надо будет почистить печь, чтобы меньше чадила. Но сейчас бы поскорее согреться.
— О-о-огниво, — попросила я, не найдя ничего похожего поблизости.
— Иду, — отозвался сир Элиас.
Не успела отойди, как вдруг оказалась в маленьком плену. Супруг склонился вниз и, приобнимая меня, пристроил у хвороста маленький кусочек соломы.
Чирк! И языки пламени заплясали на сушняке. С удовольствием подставила пальцы теплу, чувствуя неприятное покалывание на коже.
— Надо помазать жиром, чтобы не шелушилась, — услышала я тихий голос рыцаря.
Он по-прежнему стоял позади и обнимал, греясь у огня.
— Теплее, не правда ли?
Будто оправдался. А я замерла, не зная, как себя вести. Боялась оттолкнуть неуместными словами.
— Да…
Только и позволила себе тихонько согласиться. Ведь он прав. Так действительно теплее и приятнее: стоять и греться у занимающегося костерка.
Но вот следующие слова рыцаря навели меня на мысль об ошибке.
— Скажи, ты растопила печь, чтобы приготовить еду? Не устала?
— Я… А есть?
— Если устала, можем перекусить вяленым мясом, припасено несколько кусочков. И вроде бы сыр был. А уже завтра я пришлю к тебе местного парнишку, который может сбегать на рынок за покупками.
Не хотелось ему перечить, но сухомятка вызвала в моём животе одновременно и голодный спазм, и будто тяжесть.
— Я могла бы что-то приготовить.
Перевела взгляд и заметила притаившуюся в уголке на столе рыжую крупную тыкву.
— Я могу её запечь и, если есть мука, сделать лепёшки с семечками.
— Не нужно сейчас усердствовать.
Внутренне сжалась. Зря только предложила! А сир Элиас будто всё понял, повернул меня к себе и приподнял лицо. Заглянул прямо в глаза.
— Если ты того желаешь, мы можем приготовить тыкву, но вот выпечка... Мне кажется, это будет слишком тяжело. Ты разве не устала?
