и челочку, и лицо подчеркнуть…
Этому девчонку не учили.
Дальше – шея. Длинная и тощая. Плечи бледные, но хоть без веснушек. Руки – заплакать и повеситься. Мышцы на них просто отсутствуют. Две вареные сопли, а не руки.
Грудь?
Хм… у иных девочек в двенадцать лет – и то побольше бывает. А тут – доска, два соска. Выжечь прыщи зеленкой и жить дальше.
С другой стороны… зато ничего не трясется и не мешается. У меня была троечка, и как же я с ней мучилась! С утяжками, поддержками и всяким прочим! Здесь – хоть ты что делай, трястись просто нечему. А делать я буду.
Дальше приятное открытие. Талии девушки могут позавидовать все осы, пчелы и даже шершни. Талия тонюсенькая.
Интересно, это заслуга корсета – или?..
Память подсказывала, что не корсета. Это радовало. Кому нравится – пусть носит, а мне искривление позвоночника, паршивые легкие и угробленный кишечник даром не нужны. Да и остальным органам там доставалось по полной программе.
Так что это без меня.
Дальше – снова слезы жалкие.
Обвисшая попа. Тощие и кривые ноги. Ступни маленькие, но толку-то? С такой кривизной?
Ладно, баран между ног не пройдет, утрировать не буду. Но именно за счет того, что ноги тощие, они и кривые. Надо или отъедаться, или наращивать мышцы на тренировках. Давать грамотные упражнения, следить за собой, правильно питаться, рассчитать соотношение БЖУ…
Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!
И как я это все тут сделаю?
Я печально натянула платье и удрала к себе, пока никто не проснулся. Надо еще сделать из себя образцовую страхолюдину. И… булавку, что ли, в платье засунуть? Чтобы она меня колола и не давала забываться? Надо обдумать этот вопрос.
* * *
Платья…
Это не вопрос. Это песец. В прошлой жизни я бы таким полы мыть не стала – плитка в разные стороны расползется. В ужасе. Это жуть жуткая…
Начнем с ткани. Она натуральная, да. А вы такое носили? Вот она – чистая шерсть. Колючая, как будто ее не с овцы, а с ежа состригли.
Вот лен. Через пять минут в носке будет как жеваная тряпка.
Вот сукно. Тяжелое, как доспехи.
Цвета? Просто вау! Или – вах? Это не расцветки, это… в таком нищие на паперти стоять постесняются! Все серое, черное… о! Единственное исключение! Платье грязно-коричневого цвета.
Фасоны примерно одни и те же.
Воротник под горло, пуговицы, длинные рукава, длинный подол.
В таком себе жениха искать – это смертельно оскорбить весь мужской род. Какие там драконы? Каэтана выглядела так, что на нее бы и дракон не позарился. Сплюнул бы.
В зеркало даже глядеть не хотелось.
А самое ужасное то, что такой я пробуду следующие три года. И на то есть веские причины.
Мне придется выглядеть, как чучело, придется одеваться как Каэтана, разговаривать как она, делать все как она… учиться, краснеть, страдать и рыдать. Не потому, что мне это нравится. Нет.
Потому что мне нужно, во-первых, отработать свой долг перед Даннарой.
Во-вторых, придумать, где и как устроиться в этом мире.
Стартовый капитал у меня уже есть. Маленький, но свой. Надо будет на выходных… – то есть на выходной, это ровно один день из десяти, – сходить в банк и перевести деньги на свой счет. Или как-то реализовать их… да хоть бы и побрякушек каких купить. Только брать золото.
Чтобы потом легко его перепродать было. Как же это все сложно!
На что я там раньше жаловалась? На вредных клиенток?
Верните меня назад, я больше не буду… Нет? Я тоже думаю, что не поможет.
Но что точно надо купить – это пару нижних рубашек. У Каэтаны они есть – тоже колючие и грубые. Я в таком кошмаре ходить не согласна. Пусть платья будут страшнее атомной войны! Но белье у меня будет дорогим и красивым!
Интересно, а можно что-то с волосами сделать? Или лучше не рисковать? Мне и так предстоит терпеть и терпеть… лишь бы не попалиться! А ведь могу. Характер такой… да и сдерживаться я не привыкла.
Из зеркала на меня печально смотрела унылая моль. Нет, из этого бабочку не сделаешь. И тренировки не помогут. Потому что в памяти Каэтаны прошито, как она идет на спортивную площадку – в платье! Да, именно что в платье… а как в нем заниматься? В таком?
Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы…
Кажется, эта фраза станет у меня самой любимой!
– Ты уверен, Санджар?
Мужчина привычно простерся ниц перед вышестоящим.
– О Великий…
– Короче!
– Недостойный наблюдал, недостойный советовался с мудрецами. Недостойный пробовал то же самое с ящерицами…
Второй мужчина, о котором можно было сказать только одно слово – «власть», смотрел на низшего чуть ли не с отвращением.
Ученые…
Это… да, это тоже люди. Но считать их равными себе? Ему такое и в голову не приходило. Сын тора, воин, красавец… да, и будущий правитель Санторина, что немаловажно. И – это?
Вот это, которое тут протирает пузом пол? Мужчина?
Мужеского пола, это вернее.
– Драконы – не ящерицы.
– Величайший…
Его высочество Баязет поморщился.
– Не называй меня так [1].
– Великий, – поправился Санджар, чуть ли не извиваясь от верноподданнических чувств, – мы делали все возможное. Если бы у нас была живая особь… живое…
– Живого дракона я вам не достану.
– Великий, мы…
– Санджар, ты понимаешь, что мне придется сделать… многое. Ты обещаешь, но чем ты ответишь за свои слова?
Санджар поднял голову. Темные глаза полыхнули огнем неизбывного фанатизма.
– Моя жизнь в вашей власти, Великий.
– Возможно, она и станет ценой провала.
Санджар снова ткнулся лицом в пол.
– Великий…
Как он увидел жест, останавливающий его словоизлияние? Ну… у опытных царедворцев глаза видят, как у вальдшнепа или стрекозы [2].
Баязет подошел к окну, посмотрел вдаль.
Санторин!
Как прекрасна и изобильна его страна! Как богата и роскошна!
Сады и дворцы, фонтаны и молитвенные башни, леса и озера, поля и водопады. Изобильные урожаи и тучные стада, гнущиеся от плодов ветви и гроздья винограда, масло и вино… пусть и не везде. Но главное достояние Санторина – не зерно и не скот.
Главное достояние Санторина – люди. Люди, которым сам Сантор повелел владеть миром.
Бесстрашные и решительные, умные и воинственные.
Люди, которые достойны власти.
Сложись все чуточку иначе, санторинцы давно бы владели миром. Но на их пути стоит одно препятствие.
Драконы!
Проклятые чешуйчатые ящерицы, которым все нипочем. Их не достанешь, их не собьешь, они пресекают любую попытку изменить
