даже не знали, что она была королевой. Она никогда не кичилась своим положением.
– Но с кем-то, наверно, она всё-таки общалась? Хоть кто-то может рассказать о ней чуточку больше?
– Я не уверен, сударь. Люди здесь молчаливы и необщительны, и они не привыкли лезть в чужие дела.
– Вы подскажете мне, как добраться до дома, где она жила? – я уже почти отчаялся узнать хоть что-то.
А вот в этом он мне не отказал. Мы вместе дошли до самой окраины города, и он показал рукой на петлявшую среди снегов узкую дорогу, которая терялась в лесу у подножия гор.
– Езжайте в ту сторону, сударь. А когда увидите реку, то сверните с дороги вправо.
Так я и поступил. Реку я увидел спустя полчаса – она была узкой, и мой конь легко преодолел бы ее безо всякого моста. Но мост тут всё-таки был – маленький, дугой выгибавшийся над темной холодной водой. И вёл он к маленькому домику, в окнах которого был виден свет.
Я привязал лошадь к столбику крыльца, постучал в дверь. Я не сомневался, что внутри кто-то был, но этот кто-то не спешил мне открыть. Но я стучал снова и снова, и наконец, за дверьми раздались шаркающие шаги, и хриплый голос спросил:
– Что вам нужно?
Я даже не понял сразу, кто это говорил – мужчина или женщина.
– Мне нужно только поговорить.
Из-за дверей раздался каркающий смех:
– Что мне за польза с вами разговаривать? Езжайте дальше, в Даларн – уж-там то вы найдете собеседников получше.
Голос всё-таки был женский.
– Я был там и теперь приехал сюда – чтобы узнать, тут ли жила королева Эллен?
– Эллен? – звякнула щеколда, и дверь приоткрылась. – Но Эллен давно уже нет. К чему ворошить прошлое?
Я взялся за деревянную ручку дверцы, боясь, что хозяйка снова закроет ее.
– Не заставляйте меня применять силу, сударь! – дверь открылась шире, и я увидел женщину – высокую, старую, седую.
Я не смог удержаться от смеха. Она пыталась мне угрожать?
Но уже в следующее мгновение я пожалел о том, что не сдержался – потому что моя рука примерзла к двери, и как бы я ни старался, я не смог ничего с этим поделать.
А ведь на улице не было сильного мороза. И дверная ручка была отнюдь не из металла!
А старуха захихикала, наслаждаясь моим изумлением, и в зеленых глазах ее мелькнуло торжество.
– Я пришел к вам с миром, – торопливо сказал я.
Я тоже мог бы применить против нее свою магию, но посчитал это недопустимым. Она была стара, и она имела право защищать свой дом.
– С миром? – удивилась она. – Эллен к вам тоже с миром шла. Вот только вы оценить не смогли, какое сокровище вам досталось.
Я вздрогнул. Откуда она могла узнать, кто я такой? Но отпираться не стал.
– Я приехал, чтобы попросить прощения. У нее. Но я узнал, что Эллен уже нет. И я хотел спросить, что с ней случилось.
Старуха хмыкнула:
– Долгий же путь ты проделал, чтобы это узнать. Но только зря ты сюда приехал. И сыновей своих зря привез. Терция всегда была и будет свободной.
Мне стало совсем не по себе. То, что она говорила, было известно только мне и Вегарду с Бьорном. Никому другому я не говорил, что с помощью брака хочу присоединит к Нерландии ее соседку.
– Возвращайтесь домой! – продолжала она. – И как можно скорей!
У меня по спине пробежали мурашки – то ли от холода, то ли от ее взгляда. Но я упрямо покачал головой:
– Не раньше, чем вы расскажете мне про Эллен и ее ребенка.
Она хмыкнула:
– Ты приехал, чтобы погубить ее ребенка так же, как когда-то вы погубили ее саму?
Я почувствовал, как бешено застучало сердце – она не сказала, что никакого ребенка у Эллен не было! И я ответил, с трудом скрывая охватившее меня волнение:
– Нет, я приехал, чтобы предложить ему стать королем!
Глава 13. Эйнар
– Королем? – удивилась старуха. – Его мать когда-то тоже стала королевой. Только ничем хорошим это не закончилось.
Я вздрогнул. Значит, монахиня не обманула – у Эллен всё-таки был ребенок!
Охватившее меня чувство было странным – с одной стороны, я был рад, что у короля Асманда был сын, в котором текла кровь Эрлунгов. Возможно, именно его магия могла бы вернуть Элленхейм к жизни и позволить Нерландии стать еще более сильной, чем прежде. С другой стороны, я понимал, что если я привезу домой этого юношу, то мне придется передать ему корону и трон. А ведь и мой отец, и я немало сделали для своей страны. И я сам тоже мог помочь ей стать сильней – хотя бы путем присоединения Терции.
– Расскажите мне про Эллен, – повторил я, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом хозяйки.
Мне казалось, что она может прочесть все мои мысли. И я бы не удивился, если бы это было бы именно так. Узнала же она откуда-то, кто я такой.
– Ну, что же, проходи в дом, – после некоторого раздумья, она отошла в сторону, давая мне возможность переступить через порог, а потом распахнула еще одни двери, из которых на меня пахнуло теплом, пряными травами и свежим хлебом.
Комната была просторная – в одной ее части стояла большая белая печь, в другой, за занавеской, должно быть, была кровать, а в центре стоял дубовый стол на толстых ножках.
Хозяйка подвинула мне табурет, и я сел. А она, меж тем, зачерпнула деревянной поварешкой из стоявшего на печи котла какое-то варево и налила его в большие деревянные кружки. Одну из них протянула мне.
Сначала я хотел отказаться – у напитка был странный запах. Но всё-таки отхлебнул, заранее приготовившись сделать вид, что мне понравился его вкус. Но делать вид не пришлось, потому что после первого глотка я сделал и второй, и третий – и не остановился до тех пор, пока не осушил всю кружку. Я не знал, что это был за напиток, но он отчего-то напомнил мне детство.
Наверно, это ощущение отразилось на моем лице, потому что старуха впервые посмотрела на меня почти приветливо.
– Мой рассказ об Эллен будет недолгим, – сказала она, отхлебнув из своей кружки. – Она вернулась из Нерландии совсем другим человеком – не такой, какой уезжала туда.
– Подождите! – остановил я ее рассказ. – Сначала расскажите мне про то, как она познакомилась с нашим королем. И почему он, позабыв о том, что был помолвлен с другой, вдруг решил на ней жениться. Кажется, она была
