Аккуратно, чтобы не было видно с берега, снимаю белье, стираю этим же мылом (выходить за тёмно-оливковыми плодами не рискую) и снова надеваю. Не то, чтобы предел мечтаний, но всё же. Ещё бы платье простирнуть, но оно на берегу и уже частично высохло.
Выходить страшно, вдруг он нечаянно обернётся в самый неподходящий момент? Или не нечаянно. Окрикиваю:
- Я выхожу, не поворачивайся.
Он вздрагивает, мышцы на спине напрягаются – это хорошо видно сквозь ткань натянутой из-за наклонной позы рубашки.
- Хорошо, что предупредила, - отзывается он хрипло.
То ли от его голоса, то ли от того, что выхожу из воды – не хочу об этом задумываться – моё тело покрывается мурашками. На цыпочках подбегаю к платью – почти сухое! – снимаю бельё, отжимаю, чтобы быстрее высохло, бюстгальтер оставляю, чтобы просох поролон. Надеваю платье, предварительно отжав волосы, чертыхаюсь, когда оно застревает на мокрой коже, одёргиваю, застёгиваю молнию. Всё, я наконец-то чувствую себя спокойно! Более-менее.
Насущный вопрос – куда пристроить бюстгальтер, чтобы он высох и на него не смотрел дракон?
Аман
Эта девица доведёт меня до гроба. Хотя, не этого ли я жду уже столько лет? Ждал. Сейчас почему-то не хочется. А хочется смотреть на Диану, изучать её линии, познавать суть. Выяснить, откуда она такая взялась, в конце концов! Я ведь не железный, а она такая загадочная…
Линии мне представляется изучить в самое ближайшее время. Я как раз закончил с разделкой туш (и даже не подглядывал за купанием, боясь сорваться), она помылась и переоделась во влажное платье, отчего её грудь отчётливо обрисовывается тканью. Небольшая, упругая, с соблазнительными вершинами, натянувшими тонкий голубой шёлк. Судя по тому, что не сильно просвечивает, там второй слой ткани, но не менее тонкой.
Шварк! Кажется, не только глаза реагируют на это зрелище. Но как? Я не чувствовал желания ни к кому, кроме пары, с того момента, как обрёл Айру! Предательство собственного тела? Ох уж эти божественные игры…
Пока я пытаюсь совладать с низменными инстинктами, Диана мнётся в стороне, что-то пряча за спиной.
- Я сейчас приду, - румянец смущения полыхает на её фарфоровой коже, усиливая моё желание стократ. - Мне нужно повесить кое-что… высушить…
Она разворачивается, убирая руку вперёд, дабы я не смог увидеть, что она в ней держит, и устремляется в сторону рощи. Торопится, словно боится, что я её догоню и потребую показать, что она скрывает.
Хочется. Невыносимо хочется выяснить, разгадать её тайны, чтобы ничего не стояло между нами, в том числе платье…
Сжимаю кулаки, зажмуриваю глаза, рисую образ Айры перед внутренним взором. Он колеблется, рябь проходит по милому лику – он нестабилен. Нет! Это предательство! Усилием воли концентрируюсь на волосах цвета спелого льна, изумрудных очах, дерзкой улыбке, пышных формах, которые так приятны на ощупь.
Открываю глаза. Я спокоен. Тонкая фигурка маячит вдали, что-то пристраивая на ветке дерева. Приглядываюсь – тот самый элемент белья, который меня заинтересовал ещё когда она сняла платье, чтобы не простудиться. Почему она его не стала надевать? Высох бы на теле. Ох уж эти женщины.
Вспоминаю, что тоже хотел искупаться и постирать одежду. А ведь когда-то я мог одним щелчком пальцев очистить себя с помощью магии. До того, как потерял половину души. Всё, надо отвлечься! То, что я вспомнил Айру, хорошо, но предаваться унынию по поводу собственной ущербности бессмысленно – это я давно понял.
Достаю из кармана ароматные травы, нарванные по дороге, мну руками и втираю их в мясо, которое я разложил на больших листьях, чтобы не запачкалось. Прикрываю ими же от назойливых насекомых. Не дожидаясь, когда Диана, до сих пор смущённая, дойдёт до озерца, скидываю обувь, беру мыло и захожу в воду. Всё ещё достаточно тепло, вполне комфортно для мытья моей задубевшей шкуры.
Одежду снимаю уже в воде, намыливаю и отпускаю – пусть поплавает. Всё равно никуда не денется – озеро небольшое. С остервенением тру кожу и волосы – совсем себя запустил.
Сначала у меня был очередной виток хандры, и я пил с отшельником самогон на мухоморах, который, по словам Магнуса, отлично выгоняет ненужные мысли. Выгнал, правда весьма своеобразным способом – мне виделись единороги с радужными хвостами и разноцветные пони, которых моя драконья сущность требовала спалить. Из эстетических соображений, ну и закусить заодно. И я ни в чём себе не отказал: всласть полетал над идиотскими зверушками, хорошенько прожарил их и съел. Всех до одного. Спустя несколько суток проснулся и понял, что всё это время пролежал в его доме, ничего и никого не сжёг, при этом чувствую себя преотлично! В смысле хандра отступила, разве что виски покалывало от последствий «лечения».
- Вот это средство! – я с восхищением взглянул тогда на Магнуса, сидевшего за столом и поедавшего ягоды.
- А ты не верил, - усмехнулся отшельник в седую бороду.
Его глаза, выцветшие от магии, внимательно смотрели на мою ауру. Я чувствовал, как меня проверяют. Так себе ощущение, конечно.
- Я давно уже никому не верю, - хмыкнул я, - как и ты.
- Ну почему, - Магнус закинул в рот одну из ягод, - твоя морда пока под вопросом.
- Подожди, вот перепью в следующий раз твоей настойки и точно спалю тебя, так и не придя в сознание, - пригрозил я.
Если честно, я до сих пор не верю, что все мои зверства прошли без последствий для реальности. А ведь я запросто мог перевоплотиться во сне и поминай как звали этого странного отшельника. Странного, потому что лично я с самим собой ни за что бы не стал знакомиться, тем более пить.
- Не беспокойся, я умею за себя постоять, - защитное поле мигнуло ультрамарином и вновь стало незримым.
Непростой мужичок, да. Сильный, очень сильный маг. Хорошо, что он отказался выполнять последний приказ своего правителя, иначе тем городам, которые тот решил завоевать весьма занимательным способом, настал бы быстрый и очень печальный конец. Вместо этого он сплюнул на пол, заявил, что устал от королевских прихотей, лучше бы тот с семьёй больше общался, право слово, и ушёл. Правда, ему пришлось слегка повоевать с остальными королевскими магами, которых натравил на него Сигизмунд пятый, но он справился.
Уходить пришлось далеко – через весь континент – чтобы не достали, в Окраинные горы, где мы и встретились. Слегка повоевали, зализали раны, нанесённые друг другу, поняли, что равны и стали держать нейтралитет. Сейчас периодически пересекаемся, иногда пьём. Нормальный мужик, в общем.
После крайней попойки я и встретил тех чудаков, которые пытались найти мои сокровища, а потом Диану, непонятным образом попавшую в мою долину.
Диана
Пока Аман моется, я беру фотоаппарат и принимаюсь листать фото, начиная с того момента, как девочки начали дарить подарки Катьке. Так, фото яхты, воды Финского залива, солнечных бликов, чаек, стола, ломящегося от деликатесов и выпивки. Потом пошли танцы, о, даже стриптизёров наняли – этого я совсем уже не помню. Фу, какие они слащавые, слишком гладкие, слишком манерные, не то что Аман…
Украдкой бросаю взгляд в сторону воды – тот как раз намыливает голову и ничего не видит. Ох, какие же у него широкие плечи! Я не могу оторваться от игры мускулов, от шрама в районе лопатки, от того, как бугрятся мышцы рук… Невероятно сильных – я помню, как он меня держал.
Фух, надо остановиться! Машу около лица свободной рукой, пытаюсь переключиться на фото, но перед глазами стоит он. Этот невероятный дракон: такой жуткий, такой притягательный.
Быстро удаляю кадры с «мужчинами», а дальше… трап самолёта. Того самого, на котором Григорий разрешает нам летать. Облака, небеса, попытки снять крылья с максимально интересного ракурса. Так себе попытки, учитывая степень опьянения, без которой я никогда бы не решилась смотреть в иллюминатор. Их я тоже удаляю, как и большую часть облаков – ничего особенного. Разве что пару раз умудрилась поймать интересные формы и всё. И вот, наконец, аэропорт, дорога и истуканы, истуканы…
