недовольны каждым промедлением.
Дежурный и молодой полицейский вытянулись по стойке смирно, придав лицам очень серьезные выражения. Разве что руку к козырьку не приложили. Молодой еще после так жалобно на меня посмотрел и бровками поиграл. Я поняла, что он просил не выдавать, что делал мне непристойные предложения. Мол, «я же хотел, как лучше!». Я в ответ лишь махнула рукой, ладно, будет с тебя. А сама подумала, что таких товарищей лучше держать на крючке. Еще могут пригодиться.
Когда мы вышли и сели в экипаж, Антон Павлович вытянул ноги, откинулся на спинку мягкого дивана, устало провел рукой по лицу и сказал:
— Рассказывай, горе мое луковое! Ты же не хочешь, чтобы я пожалел, что взял тебя на работу.
Я вздохнула, изобразила жалостливую мину и все честно и без утайки поведала. Объяснила, что таких родственников, как Виктор Алексеевич в родительском доме никогда не обсуждали. Вот и решила пересмотреть нашу родословную. Просто из интереса и для выявления, так сказать, возможных новых родственных связей.
Ягр смеялся до слез особенно, когда я рассказала, как фолиант помог мне победить воришек.
— Анна, такие книги абы кому не помогают! — подмигнул он, похлопав меня по руке. — Ты точно тайная дочь князя. Да и Стрешневы свою родовую фамилию холопам никогда не давали. Поэтому я и спросил, кем ты князю доводишься.
В ответ я лишь пожала плечами:
— Моего отца звали Константин Алексеевич. Я его прекрасно помню и люблю, хотя он ушел из жизни, когда мне было девять лет.
— Понятно, откуда ветер дует! — кивнул мужчина непонятно чему и добавил:
— Все же надеюсь, больше в подобные истории ты попадать не будешь. Неужели настолько денег был жалко? Их же берут под залог и всегда возвращают.
— Да были бы они у меня эти ваши деньги! — в сердцах возмутилась в ответ, смутилась и отвернулась к окну.
— Ты приехала в область без единого золотого в кармане? — Ягр был поражен до глубины души, словно золотые валялись в придорожной пыли, а лентяйка такая, прошла мимо и не подняла.
Я ничего не ответила, так как обнаружила, что в пылу драки оторвала оборку на платье. Расстроилась, что и говорить. Когда платьев всего два, начинаешь их ценить и беречь, как зеницу ока.
— Антон Павлович, а у вас в доме иголка с ниткой есть? — спросила у работодателя, переведя тему разговора.
— Есть, — подтвердил он. — Я ей дела сшиваю. Видела горы бумаг в шкафах? Это твоя будущая работа на первое время.
Как я чуть сдержала стон, отдельная история. Только бабушка всегда говорила: «Назвался груздем, полезай в кузов». А раз уж стала помощницей детектива, то будь готова и его бумаги шить. Поэтому поинтересовалась:
— Это на работе. А в доме, где живете, игла есть? Я платье порвала, — и показала ему дырку на оборке.
— Магией никак? — уточнил мужчина.
— Никак! — вздохнула я. Если бы я владела такой магией, то и дела бы все перешила на два щелчка пальцев. Раз и готово!
— Хорошо, посмотрю. У меня где-то матушкины швейные принадлежности завалялись, — все же согласился помочь он. В итоге, как только пришли домой, почти сразу принес небольшую резную шкатулку с булавками и прочей мелочью.
А передо мной встала дилемма: за что браться в первую очередь. Я могла посмотреть книгу по магии, или изучить родословную Стрешневых, или зашить платье. В итоге решила начинать с последнего. Я девушка увлекающаяся. Могу книжкой до утра зачитаться, если она меня затянет. А вот дыра сама себя не зашьет.
В шкатулке было воткнуто в специальную подушечку несколько иголок и лежали небольшие шпульки с разноцветными нитками. Выбрала подходящую по оттенку бежевую нить, вставила в иголку, и начала шить. Но толком не успела сделать ни одного стежка. Снова скатилась к мыслям. Как я буду жить в новом мире? Неужели никогда не вернусь домой и в родной отдел? Потом зачем-то вспомнила бабулин домик в деревне и ромашковую лужайку возле дома.
Затем отругала сама себя, что если буду предаваться унынию, то ничего не сделаю и не добьюсь. А от жизни нужно стараться брать все, если ты даже в чужом мире. Собрала волю в кулак и перевела взгляд на дыру…
Каково же было мое удивление, когда дыры не обнаружилось. Зато вся левая сторона подола платья была вышита восхитительными ромашками, словно они были живыми цветами, только что принесенными с луга.
От неожиданности я закричала и откинула платье в сторону. Мало ли чего? Буквально через пару секунд ко мне ворвался Ягр с наполовину намыленным лицом. В правой руке он держал помазок для пены, а на левом плече висело небольшое полотенце.
У нас редко кто такими принадлежностями сейчас уже пользовался. На двадцать третье февраля мы первые два года скидывались с девчонками и дарили парням специальную пену для бритья. Но как выяснилось позже, основная масса предпочитала электробритвы. А наша пена уходила для их же подруг, чтобы лучше можно было брить ноги и подмышки. Не у всех студенток были деньги на лазерную эпиляцию.
Кроме полотенца голый торс мужчины ничего не скрывало. Ноги и живот, конечно, были спрятаны под низко сидящими брюками. А вот верх я могла разглядывать сколько душе угодно.
И смотреть там действительно было на что. Вы видели когда-нибудь артистов балета с обнаженными торсами? По ним можно анатомию изучать. Ни одной жиринки, лишь сухая мускулатура. Причем не перекаченная, а красивая, длинная. Именно такие мышцы считаются наиболее работоспособными. И я тут же успокоилась и зависла, разглядывая хозяина. Вообще, куда это он набривается с вечера?
Мужчина же резко затормозил, смешно дернул носом, словно хотел что-то унюхать, и уточнил немного хриплым голосом:
— Анна, что случилось? Почему вы кричали? — при этом вытер вторую, намыленную сторону лица полотенцем.
— Антон Павлович, скажите, а шкатулка вашей матери магическая? — рискнула поинтересоваться я, стоя в углу возле кресла, на котором сидела до этого.
— Насколько я помню, то нет. Почему вы так решили? — уточнил он.
— Вот! — я и с места не двинулась, а просто ткнула пальцем в сторону платья, валявшегося в углу на
