серые доски плотно пригнаны одна к другой, но кое-где видны черные щели. Так и хочется в них заглянуть. Не верится, что под досками многометровая пустота.
— Как же получилось, что мы забирались на скалу, а оказались на башне?
— Башня примыкает к скале с обратной стороны, ее хорошо видно из дома Юхана.
— Зачем строить сторожевую башню, если есть скала, на которой можно соорудить обзорную площадку? Ведь эта башня служила именно для обзора, разве не так?
— Однажды я задала такой же вопрос своему отцу и узнала, что тонкости военного дела не для женских мозгов. — Фроя смеется. — Потом он все-таки объяснил, что бойницы в стене башни, обращенной к морю, служили для того, чтобы, завидев врага, воины могли сразу начать бой, оставаясь под прикрытием толстых стен.
— Надо же, все просто и логично, но почему-то мне это и в голову не пришло. Пожалуй, женские мозги действительно предназначены для другого, хотя иногда бывает обидно слышать такое.
— Времена изменились. Мы, женщины, стали самодостаточными и не желаем признавать себя слабым полом, не хотим быть хранительницами очага. Ну, а мужчины забыли о том, что им природой отведена роль добытчика и защитника. Не все, конечно. В таких провинциях, как наша, еще остались настоящие мужчины, но это — старая гвардия, им уже недолго осталось.
— А Юхан? — вопрос сам слетает с языка, и Рин злится на себя за несдержанность. Мало того, она чуть не сказала «мистер Айсберг»! Не хотелось бы объяснять Фрое, почему она придумала Юхану такую кличку.
— Что «Юхан»? — Фроя непонимающе смотрит на нее.
Рин смущается.
— Ну… он, по-вашему, к какому типу относится?
Глаза Фрои внезапно темнеют. Скорее всего, это от того, что на солнце набежала плотная тучка, но Рин кажется, что шведку рассердил ее вопрос. Фроя открывает рот для ответа, но налетевший ветер выхватывает густую прядь волос из ее растрепавшейся косы и залепляет ей пол-лица. Она сдвигает ее в сторону, прижимает к щеке, чтобы та не помешала ей снова, и говорит, глядя исподлобья:
— Вот вам добрый совет: лучше не думайте о нем, как о мужчине. И вообще… поменьше думайте о нем.
Тотчас выражение ее лица меняется, делаясь глуповато-радостным, она вскидывает руку и, указывая вдаль, щебечет, как ни в чем не бывало:
— А вон дом Вильмы, смотрите! Во-он на той каменистой кочке рядом с берегом! Это совсем крошечный островок, на нем так мало свободного места, что даже плед для пикника негде расстелить. Мы называем его «Тролльхёль», что означает «пятка тролля». Правда же, похоже на огромную пятку, торчащую из воды?
Рин молча кивает, еще не оправившись от неприятной дрожи после слов о Юхане. Фроя тараторит дальше:
— Если хотите попасть к Вильме сегодня, то надо выдвигаться. Темнеет теперь довольно поздно, но все-таки лучше поспешить. Что скажете? Может, перенесем визит на завтра? Тем более, вижу, вы порядком устали.
— Всю ночь не спала из-за случая с грязью на окне. И снова не усну, если не сходим к Вильме.
— Ну, тогда в путь! — Фроя поворачивается и начинает проворно спускаться по склону. Провожая ее взглядом, Рин думает, что никогда не сможет перемещаться по скалам с такой быстротой и ловкостью.
Островок, называемый «пяткой тролля», отдален от Тролльхола примерно на сотню метров. Вода прозрачная, спокойная, и видно дно — совсем не глубоко. Действительно, вполне можно пройти вброд.
Дом Вильмы — единственный дом на этом островке — не похож на другие дома, скорее, на строительную бытовку: приземистый, в один этаж, никаких веранд, мансард и террас, просто прямоугольная хибара с крошечным покосившимся крылечком без перил.
С близкого расстояния видно, что он очень запущенный. По ржавой крыше расползся ядовито-зеленый мох, традиционная красно-коричневая краска на стенах облезла, деревянные оконные рамы изрядно подгнили и покрылись белесыми пятнами грибка. Ремонт здесь не делали как минимум полсотни лет. Возле дома днищем кверху лежит небольшая деревянная лодка — судя по всему, на тот случай, если уровень воды поднимется.
Неожиданно дверь в доме распахивается, и в проеме появляется парень, худощавый, темноволосый, в спортивном костюме и высоких резиновых сапогах. Он заворачивает за угол дома и выходит оттуда, удерживая за руль фэтбайк — массивный и низкий велосипед с толстыми рельефными шинами. Парень катит его по воде рядом с собой, направляясь туда, где все еще стоят Рин и Фроя. Из-под колес летят брызги, попадая на одежду, но ему, похоже, все равно.
— Привет, Ян! — Фроя машет ему рукой и сообщает Рин: — Это соцработник, он привозит Вильме продукты. Правда, она их не ест, отдает Хуго вместе с мусором.
— А чем же она питается?
— Подозреваю, что ее основная пища — это энергия стихий и космоса.
Каскад холодных брызг долетает до Рин. Вскрикнув, она отскакивает в сторону. Фроя ворчит на подошедшего Яна:
— Вот же бестолочь! Гостью нашу вымочил.
— Извините. — Парень, явно сконфуженный, не смотрит ни на Фрою, ни на Рин, и направление его взгляда определить невозможно из-за сильного косоглазия. — Я не нарочно.
Еще у него странный голос, слишком высокий для его возраста, и сиплый, будто простуженный, а выражение лица как у умственно отсталого. Рин всегда старалась избегать ненормальных: ей казалось, что в любой момент они могут впасть в ярость и вцепиться в горло первому встречному. Вот и этот Ян не вызвал у нее симпатии.
— Как там Вильма? Не занята? — спрашивает Фроя.
— Нет, она давно вас поджидает, — отвечает Ян. — Сердится от того, что вы кругами ходите.
«Может, он и умственно отсталый, но английским владеет неплохо, — отмечает про себя Рин и вдруг удивляется: — Откуда же Вильме известно, как и где мы ходим?!»
Ян перекидывает длинную ногу через раму фэтбайка, усаживается верхом и налегает на педали. Массивные колеса тяжело подпрыгивают на неровностях. Забираясь все выше в гору, фэтбайк движется рывками, как ретивый скакун. В бардачке под сиденьем звонко бряцают гаечные ключи. Полупустой сплющенный рюкзак нещадно колотит парня по спине, из него доносится дробное постукивание, словно внутри находится куча мелких твердых предметов. Что-то светлое выскальзывает из отверстия в неплотно закрытой застежке-«молнии», падает на каменистую поверхность и скатывается вниз.
— Ян! Постойте! — кричит Рин и спешит подобрать предмет, но не может найти его, хотя отлично помнит место, куда он упал. Там лежит только высохшая птичья косточка. Скорее всего, она здесь уже давно, а предмет, выпавший из рюкзака, провалился в какую-нибудь расщелину.
— Что случилось? — спрашивает Фроя, удивленно глядя на Рин, склонившуюся над землей.
— Ничего. Показалось, будто
