Зорену. — Как нам его уничтожить? Расплавить в кузне? Утопить, закопать? Что?
— Я много раз порывался его сжечь, когда у меня случались редкие просветления, — Зорен наконец оторвал хмурый взгляд от Млады. — И в костре, и в кузне. Но ему хоть бы что. Он увенчан камнем из самого Забвения. Видно, это его хранит.
— Тогда как? — воевода ударил ладонью по рукояти висящего на поясе меча.
Зорен уставился в пол и чуть поразмыслил, раскачиваясь взад-вперед.
— Может, я ошибаюсь, но уничтожить его сможет тот, кто его создал.
— Матерь Богов! Где прикажешь искать этого умельца?
Волхв хитро прищурился и кивнул на украшенные серебром ножны Призрака:
— Она знает.
Бажан проследил за его взглядом.
— Но это же хадымский меч. А хадымы все перемерли много лет назад. Вижу, ты совсем умом тронулся.
— Посох сделал Мастер? — перебила его Млада, обращаясь к волхву. — Как такое может быть?
— Я знаю его как Песчаного Ворона, — со слабой улыбкой уточнил Зорен. — Да, его сделал он. За это Корибут подарил ему многие лета жизни. И по сей день Ворон остаётся последним потомком хадымов. Как я — одним из последних потомков вельдов. Потому-то с помошью моей крови он смог вытащить их в угоду себе из Забвения. Как видите, Корибут умело цеплялся за остатки чьей-то жизни, чтобы создать свою сызнова.
— Млада, ты веришь ему? — Бажан глянул искоса, продолжая наблюдать за волхвом.
— Ты же видишь, воевода, что творится с Кириллом!
— Но всё это так странно. Кто этот Корибут? Что за Забвение? Это какой-то бред!
— Ей придётся мне поверить, — вклинился в их разговор Зорен. — Иначе рано или поздно она последует за князем. Ты ведь была ранена отравленными стрелами?
Млада медленно кивнула. И почему она рассказывает ему это? Почему чувствует, что так будет правильно? Зорен вздохнул и снова заговорил, но видно было, что каждое следующее слово даётся ему сложнее, чем предыдущее. Тени от горящего в углу огонька трепетали на его лице, делая гораздо старше. А ведь, если приглядеться, то в его глазах можно было увидеть все прожитые лета.
— Кирилл тоже был ранен отравленным оружием. И излечился только благодаря посоху. Но, как и в нём, частица Забвения засела в тебе, хоть ты и смогла его победить. Значит, оно сожрёт тебя всё равно. А уничтожение посоха — способ выиграть время.
Бажан выслушал его и, снова взяв Младу под локоть, отвёл в сторону.
— Мне кажется, что я попал в дурной сон. У меня сейчас глова лопнет от всего этого! Думаешь, всё, что он говорит — правда?
— Я только знаю, воевода, что как-то я излечилась от тех ран, от которых умирал любой другой воин. И знаю ещё, что тела вельдов куда-то пропадали. И вижу, как Кирилл медленно сходит с ума. Разве тебе этого мало?
Бажан сделал шаг назад, отвернулся и прошёл до противоположной стены камеры, временами поглядывая на снова скючившегося в своём углу Зорена. Он ступал медленно и твёрдо, временами хватался за бороду и запускал в неё пальцы, щевелил губами, и мерное капанье воды где-то в темноте перемежалось со звуком его шагов. Затем воевода остановился около покрытого плесенью стола, на котором стоял ржавый светец с наполовину сгоревшей лучиной, и словно превратился в камень. Даже дышать как будто перестал.
Млада тоже сомневалась, стоит ли верить всему тому, что нагородил Зорен? Но каждое его слово вспыхивало в голове обрывками смутных воспоминаний. Или чужих разговоров. Конечно, проще было бы махнуть рукой, принять его предостережения за вздор… Но в виске продолжал настойчиво колотиться вопрос: а вдруг всё это правда?
— Хорошо, — наконец грянул Бажан на всю темницу так, что и Млада, и Зорен вздрогнули. — Я найду способ забрать у Кирилла посох. А ты, Млада, должна выбраться из города. Боюсь, пока мы тут копались в том, чего я понять пока не в силах, стражники получили приказ не выпускать тебя из детинца. Ты выйдешь из Кирирята, как я и задумал — через канализацию. И жди меня за стенами у моста. Далеко не уходи. Я пойду с тобой.
— Зорена нужно взять тоже. Он расскажет нам ещё что-то о Корибуте. Или о посохе.
— Без Веданы я никуда не пойду, — добавил волхв, не поднимая головы.
Воевода помрачнел и упрямо поджал губы.
— Прикажешь тащить за собой хвост из полудохлого жреца и его бешеной подружки? — рубанул он рукой в сторону двери. — Вы что, все тут с ума посходили?
— Она моя сестра! — напомнила Млада. — Хочешь-не хочешь, а здесь я её не оставлю. И никуда не пойду. Пусть меня казнят завтра, а Кирилл окончательно рехнётся! Дела до этого мне уже не будет.
Бажан застонал, запрокинув голову.
— Пёс с вами со всеми! Вставай! — он подошёл к Зорену и поднял на ноги, ухватив под мышку.
Волхв покачнулся, но устоял, оперевшись о зеленоватую стену плечом. Бажан тем временем вышел и загремел ключами, отпирая дверь темницы, где сидела Ведана. Послышались его короткие распоряжения и через мгновения он вывел её в коридор. Чумазая и растрёпанная, Ведана исполобья глянула на Младу. Показалось даже, что сейчас снова начнёт сыпать упрёками, но она промолчала. И её лицо тут же просветлело, стоило ей увидеть Зорена. Она даже шагнула ему навстречу, но Бажан перегородил ей дорогу.
— Пошла! — он подтолкнул Ведану в спину. — Ещё не хватало тут миловаться. Млада, иди вперёд, захвати из светлицы свои вещи — и беги к канализации. Постарайся незаметно пройти мимо стражников. А я пока приведу их да соберу в дорогу, — он указал взглядом на Зорена и Ведану. — Мне-то от часовых не скрыться.
Млада кивнула и, пропетляв коридорами, вышла из темниц. В дверях почти столкнулась с вернувшимся на пост часовым. И как Бажан будет отговариваться? Едва не срываясь на бег, она вернулась в свою светлицу, покидала вещи в дорожный мешок, накинула на плечи тёплый плащ. Но на последок остановилась и ещё раз окинула взглядом горницу, которую, возможно, больше никогда не увидит. Даже мельком посмотрела на следы от кинжала на двери. Не в тот ли день всё пошло наперекосяк?
