Впрочем, толку об этом горевать сейчас. Млада закинула мешок на плечо и вышла.
Ей повезло: стражников на пути из замка не попалось. Млада как можно тише вышла на улицу. И тут же плечи запорошило снегом. Он сыпал так же густо, как и утром, и в его прозрачном потоке словно тонули все звуки. Время от времени косясь в сторону дома и дальних ворот детинца, Млада дошла до канализации. Бажан уже стоял там. Где-то он раздобыл тулупы и плащи с капюшонами для Зорена и Веданы: те стояли рядом, почти теряясь за могучей спиной воеводы. Да и кое-какой снедью он их, видно, отяготил — туго набитые, потёртые дорожные мешки висели у каждого на плече.
— Надеюсь, нам не придётся об этом пожалеть, — негромко проговорил Бажан, отодвигая решётку. — Ждите меня у моста до рассвета — помнишь? Я постараюсь выйти ещё до того, как откроют ворота.
— Помню. Ты только выбирайся, воевода, — Млада попробовала ободряюще улыбнуться старику.
Бажан скупо улыбнулся в ответ и махнул рукой на колодец. Пропустив Зорена и Ведану вперёд, Млада спустилась за ними. Теперь она загодя прихватила с собой тряпицу, которую и повязала на лицо, чтобы не так задыхаться от смрада городских стоков. Подняв над головой факел, что дал Бажан, она пошла тем путём, которым когда-то преследовала арияш, стараясь держаться с той стороны канала, где помельче. Парило, отчего становилось душно. Лоб холодила испарина и застёгнутый под горлом плащ раздражал шею. Тихо текла мутная жижа, в свете факела отливая металлом. В тени то и дело мелькали крысы.
Ведана звонко вскрикнула, едва не наступив на одну из них. Всхлипнула и отшатнулась к идущему за ней Зорену.
— Молчи! — шикнула на неё Млада. — Или последним местом, которое ты увидишь, станет эта канализация! Стражники быстро набегут.
Ведана прикрыла рот ладонью и закивала. Так-то лучше.
На знакомой развилке повернули налево, и ещё долго шли в тишине и полумраке. Иногда сверху через отдушины слышались голоса часовых на улицах или скрип снега под шагами редких прохожих, что не торопились ложиться спать, хоть время уже шло к утру. Заря потихоньку расходилась, и вдоль канала на камни упали бледные пятна света. Казалось, проклятой червоточине не будет конца. Но впереди наконец показался зарешеченный выход. Млада достала из-за пазухи ключ и, едва нащупав снаружи замок, открыла его.
Оказывается, канализация выходила на берег Нейры далеко от моста — он сгорбленной спиной виднелся на востоке. Здесь от тёплых стоков протаяла полынья, и пришлось идти вдоль русла дальше, чтобы перебраться на другой берег по твёрдому льду. Снег пошёл ещё сильнее, быстро покрывая следы Млады и её спутников тонким слоем. Взбираться вверх по склону в зимней одежде было нелегко, тем более, ноги постоянно увязали в насыпавших за день сугробах. Млада то и дело останавливалась и оглядывалась вокруг, чтобы вовремя заметить стражников, хоть с трудом видела даже плетущихся за ней Ведану и Зорена.
Когда удалось дойти до моста с другой стороны Нейры, в сапогах было полно снега. Ведана медленно догоняла Младу, поддерживая под руку совсем ослабевшего от таких усилий волхва. Тёмная вреница следов за их спинами споро исчезала, сдаваясь под натиском непогоды. В ожидании Бажана пришлось укрыться с подветренной стороны опоры моста, иначе рано или поздно встретятся стражники или заметет снегом по самые уши.
Когда почти совсем рассвело, Млада стала терять надежду на то, что Бажан придёт. Кто знает, что ему могло помешать забрать треклятый посох? Она уже обдумывала, куда двинуться с сестрой и вельдским волхвом, на измождённых лицах которых было написано, что они точно откуда-то сбежали. Ведана затравленно и мрачно зыркала по сторонам, а Зорен разукрашен, будто его лошадь промеж глаз лягнула. Любой стражник в любой деревне тут же заинтересуется такими путниками, а если гневный приказ князя об их поимке разлетится по окрестностям, скрыться будет и вовсе негде.
Проклятый день! Проклятый посох и Корибут! Млада глянула на прижавшегося к каменной опоре Зорена. Сейчас все его слова опять начинали казаться полнейшей брехнёй. Но волхв теперь уже не походил на охваченного злым огнём полубога, которым виделся во время того жертвоприношения в лагере. Он был просто бледным мужчиной, изрядно похудевшим за время недуга, со следами побоев на лице. Её, Млады, справедливых побоев. Но, наверное, и те, кто пытался допросить его позже — добавили что-то от себя.
Будто почувствовав её мысли, Зорен открыл глаза и посмотрел из-под полуприкрытых век. Подышал на ладони и закутался в плащ сильнее.
Скрипнули, открываясь, городские ворота. Зашуршал снег, и голоса стражников ворвались в тишину заснувшей под снежным покрывалом долины. Проехала повозка и, покачиваясь, исчезла в мутной пелене. Млада выждала ещё немного, пошевелилась и стряхнула с плеч снег. Пора идти. Не сидеть же здесь до следующей ночи. Того и гляди, округу начнут обшаривать, когда станет известно, что пленники сбежали из темницы.
На мосту послышался скрип шагов. Мужчина, фигуру которого скрывал длинный, до пят, плащ с богатым собольим воротником, спускавшимся аж ниже плеч, прошёл чуть вперёд. Он огляделся, пробормотал что-то едва слышно и снова повернул к мосту, пригибая голову под снегопадом. За его спиной на перекинутом поперёк груди ремне был закреплён завёрнутый в мешковину длинный посох. Наконец-то!
Млада дёрнула за рукав задремавшую было Ведану и вышла из укрытия. И, только подойдя ближе, поняла, что пришедший мужчина — не Бажан.
Хальвдан скинул с головы капюшон, стряхивая снег, и обвёл взглядом вставших за спиной Млады сестру и волхва. Затем обтрусил плечи и усмехнулся, прищурившись.
— Эх, хороши спутнички, — он похлопал перчатками друг о друга. — Учти, Млада, я этих дохляков из сугробов вытягивать не буду. И придушу волхва, если по моему уразумению он что-то сделает не так. Так что под твою ответственность он здесь, а не догнивает в темнице.
— Что ты здесь делаешь, воевода? — хмуро процедила Млада.
Мало ей забот, чтобы ещё всю дорогу терпеть Хальвдана и его издёвки. Бажан, верно, посмеяться над ней решил или хоть как-то наказать?
Воевода пожал плечами.
— Мы с Бажаном решили, что он останется в детинце. Успокаивать Кирилла у него всегда получалось лучше, чем у меня. А кнез, уверен, будет в бешенстве, когда узнает, что
