— Каким? — наивно спросила я.
— Быстро вернулась на место! — рявкнул Лоет. — Продолжаем.
На его губах расползлась довольная ухмылка, и я поняла, что надо мной опять поиздевались. Интересно, этого человека хоть чем-то можно пронять? Посмотрела на самодовольного пирата и с прискорбием поняла — он непробиваем. Мои мучения продолжились до обеда, но дальше стоек и выпадов мы пока не продвинулись. Впрочем, представить, что будет, когда это морское чудовище встанет не рядом со мной, а напротив, было страшно. Потому я готова была изучать стойки и выпады хоть до конца всего нашего путешествия.
А после обеда случилось то, чего все так долго ждали — подул ветер! Правда, не попутный. Лоет вернулся на мостик, оставив разговор с Бонгом, и на бриге поднялась суета. Я вышла из своей каюты, где отдыхала от издевательств самозваного учителя фехтования, и посмотрела на происходящее.
— Что вы делаете? — спросила я Мельника.
— Ловим боковой ветер, Ангелок, — ответил тот, и я больше не мешалась.
«Счастливчик» медленно, но верно начал свое скольжение. Дышать сразу стало легче, и настроение заметно поднялось. А к вечеру ветер сменился на попутный. Бриг распустил все паруса, и мы вновь полетели на волнах. Я с восторгом хваталась за перила, ощущая качку, по которой уже успела соскучиться. До цели нашего путешествия было еще не близко, но, главное, мы к ней все-таки двигались.
Сейчас наш путь лежал к берегам Мавринии, большого королевства, имевшего влияние на соседние державы. Там же находился банк, где Лоет собирался оставить золото, добытое в нашем походе.
— Пока при нас эти сундуки, мы лакомый кусочек для лихих ребят, — пояснил он. — Да и лишний груз нам не нужен. Заберем на обратном пути.
Я спорить не стала, уже привыкла доверять решениям капитана. Путь до Марвинийских берегов занял три дня. Все это время мое расписание оставалось прежним. Утром занятия с моими учениками, после мы менялись местами. Лоет, Самель, Красавчик и Кузнечик поделили меня по-честному. Теперь занятия по рукопашной у меня проходили два раза в неделю, верней, должны были проходить. Обучение науке обращения с ножом каждый день после обеда, дротикам отдавался один час в неделю, все остальное свободное время я могла кидать их в свое удовольствие в собственной каюте, куда повесили выбитое дно от бочки, сделав его мишенью. А вот все остальное время, если не был занят, забрал себе, конечно же, Вэйлр Лоет.
На второй день своих измывательств он довел меня до слез, обозвал сопляком и слюнтяем, а после этого подлизывался целый вечер, естественно, в своей неповторимой манере.
— Ада, ты слишком надутая. Если ты выпустишь из себя лишний воздух, «Счастливчик» сможет бежать еще быстрей. Выдохни, Ангелок, выдохни, наполни наши паруса.
Или:
— Откуда у нас на борту это маленький шарик? Если он не сдуется, я проткну его кортиком.
А вот еще:
— Ада, я сейчас привяжу к твоему поясу канат, сброшу в море и буду так тащить, пока ты не остынешь и не скажешь, что больше не обижаешься.
Ближе к ночи, когда я распрощалась с господином Тином, с которым провела весь вечер за увлекательным разговором, и отправилась спать, в мою каюту ввалился сам капитан Лоет. Он тоже присутствовал при беседе с лекарем. В общем-то, мы разговаривали втроем, но реплики Вэя я пропускала мимо ушей и довольствовалась ответами только Бонга.
— Ада, черт возьми, ангелы должны быть всепрощающими! — воскликнул пират, падая на стул. — Ты ведешь себя не как воспитанная дама.
— А ты ведешь себя, как воспитанный мужчина? — наконец, я соизволила ответить ему.
— А разве нет?! — совершенно искренне изумился самый невыносимый мужчина из всех, кого мне доводилось знать. — Я уже сто раз извинился за свое поведение.
— Так угроза выкинуть меня за борт была извинением? И подвесить за ноги на рею? — не менее искренне изумилась я.
— Нужно уметь видеть подтекст, — сразил меня своим заявлением бывший аристократ.
— Не люблю шарады, — отчеканила я и указала ему на дверь. — Покиньте мою каюту, капитан, я желаю отойти ко сну.
Лоет закинул ногу на ногу, скрестил руки на груди и упрямо посмотрел на меня.
— Не уйду, пока не перестанешь обижаться.
Я закатила глаза и упала на койку в одежде. Затем смерила пирата ледяным взглядом и отвернулась от него. Через некоторое время за спиной послышались шаги, и меня подвинули. Когда на койку втиснулся и весь капитан, я окончательно потеряла терпение и попыталась вскочить, но была тут же придавлена рукой к прежнему месту.
— Господин Вэйлр Лоет, какого черта ты творишь?! — не помня себя от гнева, воскликнула я.
— Мадам Адалаис Литин, а какого черта я творю? — удивился гадкий пират. — Я же сказал — не уйду, пока не простишь. Ты не простила, я остался. И, знаешь ли, время позднее, я тоже хочу спать. На полу жестко, на стуле неудобно. Или прощай меня, или спи и не мешай спать другим.
— Невероятно! Уму непостижимо! — у меня не хватало слов, чтобы высказать все, что я думаю об этом человеке и его поведении.
— Говорят, утром думается лучше, чем вечером. Спокойной ночи, мой ангел, — и он закрыл глаза.
И вновь меня захлестнула ярость. Как я оказалась сидящей верхом на Лоете, я так и не осознала, лишь сомкнула на его горле руки и начала их сжимать.
— И кто ты после этого? — поинтересовался Вэй, с интересом глядя на мои попытки его удушения. — Сама ты пират и разбойник, Ада, а еще обижается.
После этого он легко перехватил мои руки, оторвал их от своего горла и поцеловал по очереди. Затем встал с койки и опустился на колени.
— Мадам Адалаис Литин, приношу вам свои искренние извинения и заверения в том, что буду сдерживать свою темпераментную натуру и чаще вспоминать о воспитании. Я больше не буду, Ангелок, честно-честно, — он чуть склонил голову на бок и посмотрел на меня невинным взглядом. — Прощаешь? И я сразу уйду, — искушающим тоном протянул он.
— Да! — гаркнула я.
Мерзавец поднялся с колен, щелкнул каблуками, пожелал мне спокойной ночи и удалился, весело напевая. И самое обидное, что его теперь даже не в чем укорить, извинился ведь в конечном итоге, да еще и по всей форме! Все еще злая я упала обратно на подушку, некоторое время скрежетала зубами и склоняла имя капитана на все лады, и, в конечном итоге, расхохоталась.
— Каков восхитительный мерзавец! — воскликнула я. — Матушка точно была бы от него в восторге.
На следующий день Лоет, действительно, переменился. Во-первых, он ослабил хватку своих щупалец, и передышек в наших занятиях стало больше, во-вторых, брани стало на порядок меньше, и, чтобы выплеснуть излишний яд, капитан искал новую жертву. Что поразительно, всегда находил. Кажется, любовь команды ко мне после этого несколько уменьшилась. Кто-то даже высказался, что женщине, тем более благородной даме, не пристало махать палкой. Этим рассуждениям положил конец все тот же капитан, обозрев ропщущих свирепым взглядом своего глаза.
