Боги переглянулись; веселье покинуло их лица.
— Что?! — прорычал Камул.
Саншайн вытащила из-за ворота бабушкин медальон и гордо его продемонстрировала. Поможет ли ей эта штука, она не знала, но готова была использовать любую возможность.
— Бабуля говорила, что эта вещь будет меня защищать.
— Этого еще не хватало! — взревел Камул, а затем разразился бранью.
— А что, эта штука правда работает? — шепотом спросила Саншайн у Зарека.
Тот кивнул.
— Она сильнее, чем ты думаешь. Теперь, если Камул тебя убьет, ему придется иметь дело с разгневанной Морриган.
— Кто бы мог подумать? — изумленно прошептала Саншайн. — Вот это круто!
— Действует надежнее, чем крест для Дракулы, — подтвердил Зарек.
— А против Диониса тоже сработает? — спросила Саншайн.
Он кивнул.
Отлично! Просто отлично! Ну, теперь держитесь, божки несчастные!
— Ну что, пришла пора поговорить?
— О чем? — прошипел Дионис.
— Не с тобой, а с ним, — она указала кивком на Камула. — Поговорим о проклятии, которое ты наложил на Тейлона.
— И что? — сверкнул глазами Камул.
— Я хочу, чтобы ты его снял.
— Никогда!
Саншайн протянула медальон в его сторону.
— Сними проклятие — а то... — Она покосилась на Зарека. — Я могу с ним что-нибудь сделать этой штуковиной?
— Только если он причинит тебе вред.
Вот черт! Тоже мне, защита! Кто только конструирует эти магические штучки?
В глазах Камула мелькнул расчетливый огонек. Затем он вздохнул со скучающим видом:
— Ну что ж, раз тебя я убить не могу, придется мне удовлетвориться убийством Тейлона.
— Что?! — вскричала она, охваченная ужасом.
Камул небрежно пожал плечами:
— Цель проклятия — в том, чтобы он не знал счастья. Я хотел, чтобы он жил в вечных мучениях, но если это невозможно, — пусть не живет вовсе.
Рука ее, сжимающая медальон, задрожала.
— А что скажет Артемида, если ты убьешь одного из ее воинов?
Камул взглянул на Диониса — тот покатился со смеху.
— Моя сестричка Арти — особа нежная и чувствительная. Она, конечно, прольет над погибшим слезу. Но вот начинать из-за него войну с целым кельтским пантеоном — точно не станет. Поверь, ее гнев Камулу не грозит.
— Обидно, правда? — улыбаясь во весь рот, осведомился Камул.
Саншайн почувствовала, как к глазам подступают слезы. Что же она наделала?
Спасая себя, обрекла на смерть Тейлона.
Нет! Только не это!
— Подождите! Должен же быть какой-то выход!
Камул прищурился, словно раздумывая:
—Все может быть. Давай это обсудим. Скажи мне, Саншайн, на что ты готова ради счастья Тейлона?
— На все, — не задумываясь, ответила она.
— «На все»! Серьезная заявка. — Он устремил на нее пронзительный, пугающий взгляд. — Даже на то, чтобы расстаться с собственной душой?
— Саншайн, не надо! — крикнул Зарек.
— А ты заткнись! — оборвал его Дионис.
Зарек хрустнул пальцами.
— Не надо мной командовать. Я этого не люблю.
— О чем ты говоришь, Камул? — не обращая на них внимания, спросила Саншайн.
— Об очень простой сделке. — Камул стоял, сунув руки в карманы, и говорил так небрежно, словно речь шла о погоде, а не о ее судьбе в вечности. — Я снимаю проклятие, а ты за это отдаешь мне душу.
— Ты так говоришь, как будто это сущий пустяк, — неуверенно произнесла Саншайн.
— Это и есть сущий пустяк.
— И что ты станешь делать с моей душой?
— Ничего. Просто заберу себе. Ведь Артемида хранит у себя душу Тейлона.
— А как же мое тело?
— Ты же сама видела — тело прекрасно может существовать и без души.
Зарек положил ей руку на плечо:
— Не соглашайся, Саншайн! Богам нельзя доверять!
— Почему же? — подал голос со своего места Стиккс. — Вот я доверился богам — и пока что об этом не жалею!
— Не знаю... Мне надо подумать, — выдохнула Саншайн, отчаянно ища правильный ответ.
Ашерон и Тейлон стояли посреди переполненной народом улицы. Отовсюду слышались музыка, веселые крики и смех, бродили весельчаки в карнавальных костюмах — город праздновал Марди-Гра.
Мимо Тейлона, пошатываясь, прошел здоровяк, наряженный амуром: за спиной крылышки из золотой фольги, в одной руке — золотой лук, в другой — наполовину пустая бутылка «Джека Дэниелса» и еще почему-то огромный подгузник! Пьяный «амур», хохоча, пускал в кого попало свои золотые стрелы.
Вглядевшись в него повнимательнее, Тейлон охнул и выхватил у него лук.
— Эрот! Что ты делаешь?
— В-веселюсь и р-развлекаюсь, — сообщил бог любви.
— А что это ты на себя нацепил? — поинтересовался Ашерон, с ужасом глядя на его «костюм».
Эрот пожал плечами:
— Н-не можешь победить — возглавь! Люди упорно считают Купидона пухленьким младенчиком — так вот, пожалуйста! Будет им Купидон-младенец! — Он обнял за плечи Тейлона, навалившись на него всей тяжестью. — Кстати, у меня для тебя любопытная новость. Наш Дион отмечает праздник вместе с другим богом, тем самым, о котором ты меня спрашивал... ну, как его... Каму-му...
— С Камулом? — Тейлон похолодел.
— Вот-вот. И они пригласили на вечеринку твою подружку! Я сам слышал, как Дион говорил, что этот ваш Охотник-психопат с Аляски приведет ее прямиком к ним!
Кровь Тейлона закипела: оттолкнув Эрота, он бросился к своей машине.
Эш схватил его за руку. По лицу Ашерона Тейлон мгновенно понял: он обо всем знал.
— Ты знал! — взревел Тейлон, пораженный таким предательством. — Ты все знал! Как ты мог?!
Эш ответил ему суровым взглядом:
— Тейлон, все идет по плану.
— Черта с два! — Его охватила безудержная ярость. Как мог Ашерон так его предать? Как мог отдать его любимую в руки человека, который — он знал это! — выдаст ее злобному богу, жаждущему ее смерти?
— Будь ты проклят! Гори в аду!
И он с размаху ударил Ашерона кулаком в челюсть.
Ашерон выдержал удар, даже не поморщившись. Но, когда Тейлон снова бросился на него, — перехватил его руку.
— Этим ты ничего не добьешься.
— По крайней мере, мне станет легче!
Ашерон схватил его за обтянутое кожей плечо и обездвижил заклинанием.
— Послушай меня, Тейлон. Вы оба можете спастись, — но для этого тебе нужно совладать со своей яростью. Еще раз прошу: доверься мне.
— Я устал слепо доверять тебе, Эш. Тем более что сам ты никому не доверяешь. Объясни мне, что происходит? Почему ты послал Зарека охранять ее, зная, что он нас предаст?!
— Потому что все должно произойти так, как предназначено судьбой.
Тейлон затрясся от ярости. Он не ребенок — нечего читать ему лекции про волю Судеб!
