охватившее его негодование, которое лорд-леший по привычке прятал за каменной физиономией. Попыхтев, как гневный паровоз, Эдгар что-то свозь зубы процедил.
— Что-что? — насмешливо переспросил монарх.
— Духи не позволят проводить ритуалы на своей земле, — с явной неохотой повторил тот. — Вы же знаете, малейшая попытка запачкать их территорию древней магией — и они придут за глупцом.
— И за прошедшие недели духи ни разу не пытались съесть её?
— Не пытались. Даже не трогали, только пугали по своему обыкновению.
— А я слышал, что за дерзнувшими колдовать по древним законам духи приходят в материальном обличье, конфликт магии не пропускает эфирных сущностей. Неужели не показывались?
Молчание затянулось. Дети перевели на меня шокированный взгляд, дружно вспомнив катхемских крыс — маленьких кровожадных тварей, совершавших набеги на верхние уровни подвала каждые три дня. Их успешно гоняли хворостинами и огнем, подпаливая хвосты наглым крысюкам, но надолго не помогало. Выходит, духи завладели крысами, чтобы добраться до меня без надзора егеря, ведь вне замка Эдгар обещал их укокошить за распускательство зубов.
Не поэтому ли лорд Браун резко отстал, когда услышал про мою боязнь обнаружить на подушке крысу? Что, если он сразу понял, почему грызуны стремились на жилые этажи, и взял паузу на раздумья?
— Нет, — как гром среди ясного неба ответил граф. — Я не видел ни одного духа, принявшего физическую форму. Ни о каком привороте на вашего покорного слугу не может быть и речи.
— Покорного, — проворчал король. — Благо, что другие не берут с тебя пример смирения, битый час споришь. Что ты от меня хочешь, что? Честного суда? Будет тебе суд. Только улики говорят сами за себя: отпечаток ауры Авроры на моем тонком теле, следы трав для страсти из организма до сих пор не вывелись, антидот на её крови сработал почти мгновенно. И да, мой дорогой благородный рыцарь, знаешь, что самое прекрасное? В сумке Её бывшего величества обнаружили целый ведьминский арсенал: черный воск, дурман, камни и блокнот, где описывались такие ритуалы — у дознавателей волосы на заднице шевелились от ужаса. Кто-то любезно оставил пароль от замка приклеенным на обложку. Склероз, что ли, леди замучил? — недоуменно заключил король.
Ксандр схватился за голову под мученический стон сиблингов. А я почувствовала резкую боль в сердце. Черт! Моё величество в самом деле намеревалось провернуть ритуал, хваленый артефакт правды это мигом подтвердит. И Эдгар, который прямо сейчас стоически защищает меня, буквально получил удар под дых. Крыть ему больше нечем. Разочаруется во мне?
Как же больно…
И неожиданно стыдно. Пусть я и не сделала ничего плохого, лишь желала вернуться домой, но сейчас в тронном зале мой благородный душою сосед стоит и морально обтекает, осознав, что заступался за паршивую ведьму. А Его величество изображал любопытство, скрывая козыри в рукаве.
— Он ведь знал, да? — тихо подала голос Лавиния. — Ваш сосед знал, что вы прибегали к черному ведовству?
— Наверняка. — Глаза баронессы потухли. — Спасибо, дети. Вам пора.
— Как так? — вытаращился на меня Зик. — Вас же убьют! Надо срочно копать подземный ход и мастерить летательный аппарат!
— Надо слушаться взрослых, — безжизненным голосом откликнулась леди Галбрейт. — Пойдемте, скоро подадут ужин и хватятся нашего отсутствия.
И, словно в поддержку юной леди, ожила прослушка, скрипуче-холодным голосом ледничего бросив: «Пройду осмотр у лекаря позже. А сейчас извините, Ваше величество, у меня есть незаконченное дело с воспитанниками, за которыми еще не подсудимая леди Макмиллан поручила приглядывать».
— Бежим! — всполошился Ксандр. — Поймает на самоволке — выгонит из мастерской.
— Постойте. Как вы вообще собрали эту фиговину?
— Послушиватель для подслушивателя? — уточнил умник, шнуруя ботинки. — У него уникальная частота, линия зашифрована создателем. Пришлось собрать «ключ» для своего же артефакта, благо у местных подмастерьев материалы и новейшие инструменты под рукой. Вы не сердитесь?
— Очень сержусь, — я безмятежно улыбнулась, ссыпая остатки конфет детям в карманы. — Артефакт сдать лорду Брауну, хорошо поесть и ни о чем не беспокоиться. Всё поняли? Лави, ты за старшую.
— Поняли, — вразнобой ответили подростки и исчезли за дверью.
Вот и всё, моё величество. Единственный заступник при дворе получил плевок в лицо от короля и нож в спину от своей подзащитной. Продолжи он настаивать на моей невиновности, и его привлекут за соучастие. Здоровый взрослый человек очевидно выберет свою безопасность и благополучие, тем более с детьми на шее.
А мне остается лишь сообщить властям, что никакая я не леди Макмиллан, и спасти свою жизнь.
— Нет! — чей-то крик резанул по ушам.
Вынырнув из леденящего кошмара, я рывком села на постели, дрожа всем телом. Неужели я кричала во сне? В кошмаре. Ужасное сновидение, где меня волокли на помост к виселице по грязной улице под голодное улюлюканье толпы. Кляп из старой тряпки мешал дышать, крепко стянутые за спиной руки адски болели во всех суставах, а камни и снег на мостовой оставляли длинные кровавые царапины на теле.
Сон. Просто сон.
Вчера меня не пожелали выслушать. Стража отказалась передать прошение об аудиенции королю или просьбу встретиться с прокурором. Мол, если сиятельные захотят — сами вызовут, а волновать их никто не имеет права. Принесшая ужин горничная сжалилась и пообещала разыскать лорда Брауна, на словах передав ему моё пожелание увидеться. Но в покоях егеря не оказалось, как и в других доступных для слуг местах. Вернувшаяся служанка лишь развела руками: по собранным показаниям лакеев, лорд Браун еще до ужина ушел в Канцелярию и до сих пор не вернулся.
«Он даже не обедал, миледи», — по секрету поделилась бывшая камеристка Её величества, нынче снова прислуживающая своей госпоже. Её нервы оказались крепче прочих служанок. «С самого утра его видели в разных частях дворца, как призрака. То разговаривает с обер-гофмейстером в Фиалковой зале, обернуться не успеешь — и вот он уже любезничает с камер-фрейлиной тремя этажами ниже. А ходит тихо, как зверь в лесной чаще!».
— С фрейлинами любезничает, гад, — проворчала я, поежившись.
Холодно здесь, как в настоящей тюремной камере. И шумно: от стен то и дело доносятся шорохи и скрип. Сколько времени? За окном настоящая темень, а светильники во дворце только магические и донельзя прожорливые. Включила один перед сном, так это магическая «ангина» до полуночи не отпускала.
Значит, потревожу караул, пусть пользу приносят.
— Батюшки святы! — взвизгнула я не своим голосом, опустив ногу на пол.
Холодно! Словно в жидкий азот наступила, голень мгновенно потеряла чувствительность до самого колена. Что за чертовщина?
— Нет, — похолодело моё величество, наклонившись к полу через бортик кровати. — Не
