— Это еще что за черт? — спросил Мэтт, воинственно разглядывая странного юношу.
— Я черт...
— И какого черта ты тут делаешь?
— Я черт Шиничи, — намного громче повторил юноша, явно недовольный тем, что его перебили. — Я китсунэ, лис-оборотень, если так тебе будет понятней, — и я прикалываюсь над твоим городом, идиот. Я пропутешествовал через полмира, чтобы это сделать, и я рассчитывал, что ты, по крайней мере, уже слышал мое имя. А это — моя очаровательная сестра Мисао. Мы с ней двойняшки.
— Да хоть тройняшки. Да, Елена говорила, что, кроме Дамона, тут замешан кто-то еще. И Стефан говорил то же самое, пока не... Так, стоп. Что вы сделали со Стефаном. Что вы сделали с Еленой?
Пока двое этих странных парней, ощетинившись, смотрели друг на друга — в случае с Шиничи в буквальном смысле слова, потому что кончики его волос поднялись почти вертикально, — Мередит обменялась взглядами с Бонни, доктором Альперт и миссис Флауэрс. Потом она посмотрел на Мэтта и легонько прикоснулась пальцем к груди. Только у нее могло бы хватить силы, чтобы справиться с ним, хотя доктор Альперт коротко кивнула в знак того, что будет помогать.
Они наконец пришли в движение, когда парни уже перешли на крик, Мисао истерически хохотала, валяясь на земле, а Дамон стоял, прислонившись к двери и закрыв глаза. Без какого-либо условного сигнала они инстинктивно все вместе бросились вперед. Мередит и доктор Альперт подхватили Мэтта с обеих сторон и просто подняли его над землей; в тот же миг Изабель с гортанным криком неожиданно прыгнула на Шиничи. Никто не ожидал от нее ничего подобного, но, как решила Бонни, проносясь через препятствия и даже не замечая их, это пришлось как нельзя кстати. Мэтт все еще орал, пытаясь вернуться и выплеснуть свое раздражение на Шиничи, но ему было не вырваться.
Когда они снова оказались в лесу, Бонни не могла поверить, что это у них получилось. Даже миссис Флауэрс не отставала; кроме того, уцелело большинство фонариков.
Это было настоящее чудо. Они сбежали даже от Дамона. Теперь задача состояла в том, чтобы вести себя очень тихо и пройти через Старый лес, не привлекая ничьего внимания. Может быть, им удастся выйти к настоящему общежитию, решили они. Тогда можно будет выяснить, как спасти Елену от Дамона и двух его приятелей. Даже Мэтт должен был в конце концов признать, что их шансы справиться с тремя сверхъестественными существами были весьма невелики.
Бонни жалела только об одном — что они не смогли прихватить с собой Изабель.
— Что ж, пора идти к настоящему зданию общежития, — сказал Дамон, когда Мисао наконец усмирила Изабель и привела ее в полубессознательное состояние. — Там скоро будет Кэролайн.
Мисао оторвала взгляд от Изабель. Казалось, она была немного удивлена:
— Кэролайн? Зачем нам понадобилась Кэролайн?
— Ну так мы же собираемся повеселиться? — сказал Дамон самым очаровательным, самым кокетливым своим голосом, и лицо Шиничи тут же перестало быть виноватым. Он улыбнулся.
— Это ведь та девушка, которую ты использовала в качестве разносчика? — Он шаловливо посмотрел на сестру. Она улыбнулась ему, но несколько натянуто.
— Да, но...
— Чем больше, тем веселее, — сказал Дамон, который становился все радостнее и радостнее. Он, казалось, не замечал, как у него за спиной Шиничи ухмыльнулся, глядя на Мисао, и сказал, пощекотав ее под подбородком:
— Не дуйся, милая! — Его золотые глаза сияли. — Я ни разу не положил глаз на других девушек. Просто, если Дамон говорит, что это будет весело, значит, так оно и будет. — Ухмылка переросла в широкую злорадную улыбку.
— А не может случиться, что кто-нибудь из них на самом деле сбежит? — сказал Дамон почти равнодушно, всматриваясь в темноту Старого леса.
— Прекрати во мне сомневаться, — огрызнулся китсунэ. — Ты проклят... Ты же вампир. Тебе вообще не положено ошиваться в лесу.
— Лес — моя территория, как и кладбище... — мягко начал Дамон, но Шиничи был серьезно настроен закончить первым.
— Я в лесах живу, — сказал он. — Я управляю кустарниками, деревьями; я захватил с собой несколько... результатов своих экспериментов. Скоро вы их увидите. Так вот, я отвечаю на твой вопрос — нет, никто из них никуда не убежит.
— Я только об этом и спросил, — так же мягко сказал Дамон, довольно долго не отводя взгляда от золотых глаз Шиничи. Потом он пожал плечами, отвернулся и стал рассматривать луну, проглядывавшую за клубами туч на горизонте.
— До начала церемонии еще несколько часов, — сказал у него за спиной Шиничи. — Вряд ли мы опоздаем.
— Опаздывать не стоит, — пробормотал Дамон. — Кэролайн может быть невероятно хорошей копией той девушки с пирсингом, когда кто-то опаздывает.
Луна стояла высоко в небе, когда Кэролайн на машине своей матери подъехала к главному входу общежития. Она была в вечернем платье, которое выглядело так, словно его нарисовали у нее на теле, раскрасив в ее любимые цвета — бронзовый и зеленый. Шиничи бросил взгляд на Мисао, которая захихикала, прикрыв рот рукой и глядя себе под ноги.
Дамон проводил Кэролайн но ступенькам к парадной двери и сказал:
— Здесь — проход к хорошим местам.
Дальше была легкая неразбериха, когда собравшиеся рассортировывались. Дамон громко и приветливо объяснял Кристин, Тами и Аве:
— Боюсь, что вам троим придется сесть на галерке. То есть на земле. Но если вы будете вести себя хорошо, то в следующий раз я разрешу вам сидеть с нами.
Они последовали за ним, выражая ту или иную степень недовольства, но только Кэролайн выглядела действительно раздосадованной.
— Зачем нам идти в дом? — спросила она. — Я думала, что они будут снаружи.
— Лучшее из безопасных мест, — коротко сказал Дамон. — Сверху самый лучший обзор. Королевская ложа. Пошли.
Близнецы-лисы и девушка шли за ним, по дороге включая свет в темном здании, пока не оказались на крыше.
— Ну и где они? — спросила Кэролайн, глядя вниз.
— Будут с минуты на минуту, — сказал Шиничи, бросив на нее одновременно озадаченный и недовольный взгляд. В нем читалось: «Что ты о себе возомнила?» Его поэтический фонтан не действовал.
— А Елена? Она тоже будет?
Шиничи пропустил этот вопрос мимо ушей, а Мисао хихикнула. Но Дамон подошел к Кэролайн вплотную и что-то прошептал ей на ухо.
Глаза Кэролайн загорелись, как у кошки. А улыбка, которой она улыбнулась, была улыбкой кошки, только что запустившей когти в канарейку.
Елена сидела на дереве и ждала.
