бы она, если не я будет презирать его, не сможет простить!
Но нет… Она не хочет.
Потому что я не хочу.
Вот она какая – связь двух половин, да? Двух осколков разбитого целого.
– И он поплатился за это, – смотрит так осознанно. – Тем, что встретил тебя здесь.
– Ты не можешь оправдывать его.
– А почему ты не можешь винить его?
– Потому… Потому что… – У меня нет ответа. Просто это Рэйвен. Просто палач, которого я полюбила вопреки всему. Вопреки себе.
Полюбила?.. Об этом я только что подумала? Я, правда, полюбила его?
– Почему мы обе здесь? – Лучше не думать о бессмысленном.
– Потому что Лимб этого захотел.
Теперь я начинаю понимать…
– Он говорит с тобой! – напрягаюсь. – Лимб говорит с тобой, правда? Ещё есть шанс остановить разрушение?
Девочка кивает.
– А что если я не хочу? Пусть всё катится в бездну!
– Я выпустила анафем из тела палача не для того, чтобы разрушить купол, как решил проводник, – склоняет голову набок, в глазах блестит озорство.
– Тогда для чего? – хмурюсь. – Ты ведь была призвана сюда только ради этого. Тебя забрали у меня с целью разрушить Лимб!
– Да, но всё сложилось иначе. Не по плану проводника. Ты сломала его план. Томас его сломал. И Лимб предложил мне нечто гораздо более значимое, – берёт мою ладонь в две свои маленькие и крепко сжимает. – Я выбрала тебя.
– Что?..
– Ты не заслужила эти мучения.
– Нет… Постой. Что ты хочешь сделать?
– Спасибо.
– Подожди! – задыхаюсь. – О чём ты говоришь? Это… это конец, да? Вот так… вот так просто?
– Разве ты не была готова уйти? – усмехается.
– Да, но…
«Рэйвен.»
– Ты больше не будешь мучиться от проклятия, Лори. Всё закончится.
– Постой…
– Спасибо что любила меня эти четыре месяца.
Тело охватывает огонь. Пробирается от самых щиколоток, искрами бьёт по коже, волдырями по телу.
– Гори, Лори, – лицо девочки, как и моё, медленно покрывается чёрной тлеющей коркой. – Последний раз. Гори.
***
Набрасываюсь на него сверху. И бью. Бью! БЬЮ, СУКА!!! Пока изо рта кровь фонтаном не хлынет, пока глаза не лопнут, пока мои костяшки пальцев не онемеют от боли!
Убью. Убью, тварь!!!
Блэйз хватает меня за плечи, бьёт коленом под дых и отбрасывает в сторону, прямо в толпу тупоголовых придурков продавливающих коленями гнилую землю этого гнилого места!!!
Вижу, как его ведёт в сторону; утирает с лица кровь и сплёвывает на землю выбитые зубы.
Гнида.
Говорил не подпускать Её!
Говорил ей – дуре, держаться, как можно дальше от своего Осколка!
Какого чёрта, птичка?! Какого чёрта ты меня не послушала?!!
Она сожрала её!!! Твою мать, эта тварь теперь в ней!
Нет больше птички, нет Катари, нет Лори. Никого больше нет! Есть только монстр, которого они с Блэйзом сделали. Изуродованная тёмная душа ребёнка, что жил в её чреве, которого она носила под сердцем, а потом отдала в руки этой мрази.
О, да… всё как мы и планировали! Всё получилось просто идеально, будь я проклят!
Это не то, чего я хотел! Цена моей свободы слишком высока, я не готов платить по счетам!
Срываюсь с места, мчусь на Блэйза, подхватываю его и ударяю лопатками о землю. А тот смеётся. Выродок. Кровью харкается и ржёт во всё горло.
– Что не так, дружище?! Разве это не то, чего ты хотел?! Наш план сработал! Вуаля! Пора пожать руки, не думаешь?
– Я тебе сейчас их из плеч выдерну!!! – замахиваюсь для удара, но Блэйз перехватает мой кулак на пути к лицу.
– Так давай! Чего ждёшь? Сделай это! Что?.. Не можешь позволить себе использовать материализацию, потому что купол ещё не сожран? Это ты правильно, не спеши. Фантомы могут появиться очень не к месту. Дай анафемам покушать.
Сжимаю зубы и рычу. Замахиваюсь другой рукой и с треском врезаюсь кулаком в челюсть.
– Свобода – то, чего ты жаждешь больше всего, – продолжает смеяться Блэйз, сплёвывая сгустки крови. – Не Лори. Она никогда не была нужна тебе. Признай это. Без неё будет лучше!
Вздёргиваю его на ноги и, свирепо рыча, бью коленом под дых, раз за разом, весь дух вышибаю, злость срываю!
– Я ГОВОРИЛ НЕ ТРОГАТЬ ЕЁ! – ору неистово. – НЕ ТРОГАТЬ! – Удар. – НЕ ТРОГАТЬ! – Удар. – НЕ ТРОГАТЬ ЕЁ!
В ответ – фонтан крови и дикий, припадочный смех.
– Да, но убил её ты, Рэйвен. Это из тебя она свой Осколок высосала! Сам видел! И поверь, честно пытался её остановить. Но наша девочка была слишком упрямой. И слишком внимательно слушала Лимб.
Осколок? Фантомы? Анафемы?..
Бл*ть, какое теперь это всё имеет значение, когда моя птичка лежит и не двигается, не говорит, не дышит? Когда тварь сидящая в ней пожирает душу, пускает корни в заветном теле. В вечном хранилище.
– Ладно, Рэйвен, – Блэйз поднимается с земли, – посмеялись и хватит, пора это…
«Пистолет».
Холодный металл оказывается в ладони, смотрю на Катари, а дуло направляю на Блэйза.
– Оу-оу, полегче, приятель, – веселится тот. – Ты ведь не любишь такие игрушки.
Смиряю его тяжёлым взглядом и снимаю с предохранителя:
– Решил попробовать по твоему совету.
Блэйз делает шаг в сторону, но ноги застревают в песке, врастают в землю. Потому что я так хочу.
– Ты что творишь, идиот? – Наконец-то этому придурку не до веселья. – Никакой материализации!!! Фантомы у купола! Давай, зови их! Сожрут здесь всех, и мы с тобой – не исключение! Перерождения не будет, если ты вдруг забыл!
– Ну и насрать. – Выстрел, и пуля врезается в плечо.
Чёрт. А это сложнее, чем я думал. Тупая игрушка.
Целюсь, но Блэйза уже нет на месте.
«Не использовать материализацию, значит?»
Один из пустых столбов летит в голову. И попадает. Падаю на землю, чувствуя, как кровь заливает лицо. И слышу их – фантомы. Прорвались в город.
«Ну, приветик.»
– Этого ты добивался?! – орёт Блэйз, хрен пойми откуда. – Мало тебе было?! Тупой ты палач!
– Больше нет, – шатаясь, поднимаюсь на ноги, ищу глазами этого выродка, но вместо него натыкаюсь взглядом на место, где лежала Лори. Лежала. А теперь её там нет.
– Ооо… только посмотрите, кто проснулся, – смех Блэйза доносится из толпы заблудших, и он вновь появляется на площади, а по его следам идёт… нет, не Катари – тело моей птички одержимое анафемой.
– С добрым утром, принцесса. Эй, Рэйвен, поздороваться не хочешь?
Чувствую энергию десятков тысяч фантомов расползающуюся по городу, слышу, как они хрустят костями заблудших прибывающих в трансе, переваривают их, жрут их. Грязно-зелёная липкая масса топит в себе улицы, лезет отовсюду, из каждой щели,
