Завтра тётушка узнает от доброхотов, что я гуляла с тобой вокруг Студеного озера… Она отругает меня и, наверное, запретит нам встречаться…- Саяла, доверься мне! Завтра я пойду к твоей тётушке. Попробую с ней договориться…- Нет, Ярыш! Всё будет только хуже…- Саяла, куда хуже? Мы и так с тобой встречаемся украдкой. Не по мне всё это. Хватит ходить вокруг да около. И не перечь мне. Завтра я пойду к тётушке Чагге. Ты лишь верь мне и не давай согласия выйти замуж за другого. Обещаешь?- Обещаю…- и Саяла, пользуясь скрывающей их темнотой, прильнула к широкой груди степняка.На следующее утро, Ярыш как и обещал, отправился к шатёрнице Чагге. Да не с пустыми руками - прихватил с собой шкуру дикой кошки. Эту шкуру многие пытались выпросить у степняка - больно уж богато выглядел мех. Но Ярыш словно чувствовал, что и самому понадобится охотничий трофей.Позвонив в колокольчик грязно-розового шатра, Ярыш затаил дыханье. Полог откинулся, и на пороге появилась строгая шатёрница. Удивленным взглядом Чагга окинула Ярыша:- Ты зачем пожаловал?- голосом, не предвещающим ничего хорошего, спросила волшебница.Ярыш склонил голову в поклоне:- Шатёрница Чагга, мне бы поговорить…Чагга оглядела окрестности - не заметил ли кто, что к ней пришёл степняк и кивнув головой, разрешила войти. Усевшись на мягкие подушки, пожилая волшебница жестом указала Ярышу на место напротив себя. Степняк сел и молча разложил перед волшебницей шкуру дикой кошки. От степняка не укрылось, что глаза шатёрницы тут же загорелись жадным блеском. Солнечные лучи, освещающие шатер, придавали серебристой шкуре голубой оттенок, что выглядело очень красиво. Шатёрница не удержалась от соблазна и прикоснулась к подарку. Пальцы тут же утонули в густом меху, который на ощупь был нежнее шёлка. Лишь почувствовав на себе пристальный взгляд степняка, Чагга очнулась.- Так зачем ты пожаловал, степняк?- Я пришёл к вам просить отдать за меня Саялу. А это подарок, - и богатырь кивнул на шкуру.Чагга заколебалась. Очень уж не хотелось отказываться от такого богатого подарка. Но и отдавать Саялу за какого-то степняка - нелепо! Ярыш чувствовал сомнения шатёрницы и не молчал:- Я знатного происхождения, мой отец хозяин степи. И то, что я охотник пусть не тревожит вас. В степи каждый достойный мужчина должен уметь прокормить себя и свою семью. Охотником я стал лишь в холмах, а прежде был воином и служил царю земель Солнца Есиславу. Я не обижу Саялу.- Ярыш, ты храбрый воин и в этом я не сомневаюсь. Но готов ли ты жить по законам народа Тарха?- вкрадчивым голосом спросила Чагга.- Великая Яхха не сомневалась, когда принимала меня в своё племя.Чагга молчала. Гладила пальцами густой мягкий мех и гадала, как бы сделать так чтобы и Саялу не отдать и шкуру себе оставить? Наконец, решилась.- Ярыш, в этом году Саялу я не за тебя, ни за кого другого не отдам. Молода она еще, девчонка совсем. Вот в следующем году приходи за разрешением. А пока - гуляйте, приглядывайтесь друг к другу. Но запомни - я с тебя глаз не спущу. И если замечу, что ты не чтишь наши законы - Саялу тебе не видать!Быстрым движением шатёрница свернула шкуру дикой кошки и убрала за спину. Ярыш улыбнулся - хитра! Но ему и этого было достаточно. Чагга разрешила им с Саялой встречаться, а это уже хороший знак. В этот момент полог откинулся и в шатёр вошли остальные шатёрницы. Саяла, увидев Ярыша, ахнула. Тетушка Чагга с важностью произнесла:- Саяла, я разрешаю тебе и Ярышу встречаться. Но не более! Невестой тебе зваться еще рано.Саяла потупилась, но Ярышу хорошо было видно, что девушка счастливо улыбается.Лайда задумчиво смотрела на огонь в очаге. Пальцы перебирали завитушки на овечьем покрывале. Весь облик девушки говорил о том, что Лайда не в лучшем настроении.«И что же теперь мне делать? Получается, я не выполнила волю Великой Тархи? Но разве в моих силах заставить Ярыша разлюбить эту сопливую шатёрницу и полюбить меня?».Никогда раньше Лайде не приходилось сталкиваться с отказом. Всё, что хотела внучка великой Яххи, она получала. И уж тем более это касалось женихов. Лайда знала себе цену, знала что красива и умна. Вокруг неё всегда вертелись поклонники, вот только ей до них не было никакого дела. Она и сейчас бы отмахивалась от них, если бы не желание великой Яххи выдать Лайду замуж. Никто из молодых мужчин народа Тарха не привлекал волшебницу. Никто не годился на роль её мужа и советника будущей великой. Но Ярыш другое дело. Было что-то в степняке, что манило девушку. И дело не только в его богатырской стати. Он смотрел по-другому. Разговаривал с Лайдой на равных и даже с насмешкой, на что не отваживались мужчины племени. Но бегать она не будет даже за Ярышем. И так слишком много было намёков с её стороны. Раз Ярыш пропустил всё мимо ушей, значит так тому и быть. Придётся выбирать избранника из числа тех, кто увивается возле Лайды.Смотритель каменоломни Тагот. Чем не жених? А красавчик-то какой! Глаза голубые, кудри льняные. Все девушки на него заглядываются. Но ведь он что ветер в поле. Сегодня одной сладкие слова говорит, завтра другой. Нет, Тагот слишком легкомысленный.Кузнец Рогод. Тоже красавец каких поискать. Глаза чёрные словно угольки. От его взгляда не знаешь куда и спрятаться. Руки сильные, плечи широкие. Но любит себя сильнее всех на свете. Холодно рядом с ним, одиноко. Он и за Лайдой-то увивается, потому что она внучка великой Яххи, а стало быть «достойна быть его невестой». Рогод на всё пойдет ради себя любимого. И не за свой народ он будет переживать, а за своё благополучие. Рогод не подходит.Конюх Маару. Парень так себе. Смотрит влюбленными глазами, слова вымолвить не может. Этот во всём соглашаться будет, совета от него не дождешься. Нет, только не Маару.Остаётся воин Трим. Вот уж кто предан, словно пёс. Не глуп, но простоват. Зато не хитрит, не юлит, душа нараспашку. Только хорошо это или плохо? В одном Лайда может быть уверена - Трим не предаст и не обманет. Выходит, ему и быть мужем Лайды?
Вечер застал мятежников у подножия горы Спящего Великана. Вокруг, насколько хватало взгляда, были лишь горы и каменные кручи. Сюда не доходил ни шум реки, ни звуки жизни ближайших селений. Порой, мятежникам даже казалось, что они одни в целом мире среди каменного безмолвия. Лучи заходящего солнца окрасили белоснежные шапки
