что тебе очень обидно было услышать эти слова от Роара. Но перед тем, как ты решишь, что с этим делать, я тебе кое-что расскажу. Роар не умеет держать себя в руках, ты это знаешь. Он бывает отчаянно вспыльчив, натворит дел, а потом хлебает по полной. Я не собираюсь его оправдывать и если бы мог, то врезал бы ему хорошенько за такие слова. Но он сказал это от гнева на себя и на своё бессилие.
Милена кивнула, потому что понимала, хотя легче не становилось. Феран тяжело вздохнул:
— Её звали Яза. Она была из домашних. Росла вместе с нами, точнее с Роаром. Она была на тир его старше, — он улыбнулся. — Когда была маленькой, была настоящим мальчишкой. Она всё умела делать, что делают мальчишки, а как бегала — быстрее Роара, а он самый быстрый здесь. Они были дружны, по-настоящему, знаешь. Она была именно другом, хорошим, надёжным.
Милена замерла, внутри было ожидание несчастья.
— С возрастом она перестала быть угловатым ребёнком, стала красивой девушкой. Но они с Роаром всё равно оставались именно друзьями. И близость между ними была не по любви, они были просто глупыми детьми, которые решили узнать, что это. И так как доверяли друг другу полностью, — он развёл руками. — Но конечно просто так это не прошло.
— Она забеременела?
— Да. И отец Роара о браке и слышать не хотел, хотя сам ещё в меньшем возрасте натворил подобное. И Рейнар в той ситуации требовал брака. Роар же сговорился с отцом Язы на то, чтобы выкупить её, как наложницу. Отец согласился. Назвал цену. И у Роара была возможность её заплатить. Но потом отец Язы передумал и стал просить в два раза больше. Я и Тёрк ходили к нему, договорились на то, что я плачу разницу, а он говорит Роару прежнюю цену.
— Он согласился? — немного не по себе было от этих отношений “люди, как товар”.
— Ну, Тёрк умеет быть очень убедительным, — ответил феран и Милена хихикнула. — Тёрк очень любил Язу, называл её сестричкой, а когда была маленькая — прям нянькался с ней. Роар устроил её в Кэроме, отдельно от всех остальных наложниц. За ней присматривала мать Тёрка. Мы переживали за роды. Но Яза была изарийкой, сильная, выносливая и всё прошло хорошо. Она родила крепкого и здорового мальчика. Роар любил их. Он дома не был почти, хотя был бронаром, но всё свободное время проводил в Кэроме с Язой и сыном.
Мужчина вздохнул.
— А потом началась война, долгая, затяжная, мы растянулись фронтом. Было тяжело. А Яза снова была в бремени. И она рожала хворой — горячка. Основные войска были в окружении, Роара я тогда из-за одного происшествия отправил с Тёрком в Зарну, поэтому они в окружение не попали, и поэтому, когда она рожала, он был с ней. Но помочь ей не мог. Магов не было, да и лекари все хорошие были с войском. Она родила очень слабую девочку, которая не прожила и двух дней. Да и сама Яза… — он нахмурился, было видно, что девушка была ему небезразлична. — Она протянула на день дольше. Роар был раздавлен. Похоронные обряды устраивал Тёрк. Роар хотел сына забрать в Зарну, но мальчик тоже заболел.
— Умер? — прошептала Милена утопая в горе.
— Да. Тогда я был очень благодарен Тёрку и его матери, что они не оставили Роара. А ещё было хорошо, что на войну они попасть не смогли, потому что Роар в первом же сражении полез бы на мечи и ничего хорошего из этого не получилось бы.
Слёзы текли по щекам девушки. Кажется, что всё что она умеет это только плакать, но она так и не научилась не пропускать через себя чужие беды, быть отчуждённой, смотреть со стороны. Она погружалась с головой, особенно теперь, когда стала белой ведьмой, а сейчас беременной белой ведьмой. И рассказ был про Роара, которого она безумно любила, несмотря ни на что.
— Ему страшно тебя потерять, потому что любит тебя очень сильно. И ты не изарийка — крепкая, сильная и выносливая. А его преследует страх этой потери всю жизнь. И ты даже не представляешь, как ты похожа на его мать.
— Мать Роара?
Феран прикрыл глаза:
— Я очень хорошо её помню. И когда увидел тебя в первый раз, был поражён этому сходству. Да и характером ты с ней похожа. Анэза была очень тихой, милой, со всеми приветливой и благостной. Её любили все в доме. И она была такой же маленькой, как ты.
— Но никто никогда не говорил…
— Они и не скажут, — отрицательно покачал головой мужчина.
Она почти уняла слёзы.
— Если сильно плохо от бремени — тошнит, качает, слабость, — проговорил он и Милена кивнула в знак подтверждения. — Сходи к Эке. Скажи ей, у неё есть травы или она сходит к лекарям.
— Но я… я думала, что это надо скрывать, — она наконец справилась с собой и своими мыслями. — Я же белая ведьма, серая, в смысле, мне нельзя иметь детей.
Он вздохнул.
— Если бы мы всё ещё принадлежали элату Кармии, — произнёс феран, — то Роар просто забрал бы тебя и спрятал где-то, где ты могла бы спокойно жить и растить вашего ребёнка.
— Я думала, что беременность — это смертный приговор, — возразила поражённая девушка. — Разве серые рожают?
— Милена, — глава дома посмотрел на неё очень мягким взглядом. — Да, такой закон есть. Но неужели ты думаешь, что в таком огромном мире, при таком частом явлении, как призыв, ни одна серая девушка ни разу не разрешилась от бремени под покровительством мужчины, отца ребёнка?
Она нахмурилась и мотнула головой.
— Девочка, — улыбнулся феран. — Таких детей много. Просто они живут там, где серые не считаются бездушными существами, несущими лишь беды и смерть.
— А я думала о том, чтобы найти чёрную ведьму и…
— Не вздумай, — оторвал он её резко и жёстко.
Милена притихла, постаралась унять себя.
— Сходи к Эке. Скажи, что я сказал, — она закивала. — А теперь беги.
Девушка встала и пошла к выходу.
— Милена, — позвал достопочтенный феран, — если не сможешь простить Роара и решишь уйти, то обязательно мне скажи. Я тебе помогу.
— Спасибо, — прошептала она.
— Иди, девочка.
— А можно я просто так ещё приду? — решилась Милена задать вопрос.
— Не стоит, но можешь прийти.
Она улыбнулась с благодарностью, потом нахмурилась и прикусила губу.
— Знаете, — решилась сказать она то, что очень сильно мучило её. — Я хотела… не знаю… думаю, что вам плохо и… Хэла… Хэла потеряла
