— Да они с Ариэллой передерутся, — усмехнулся Эет. — На первом же привале придётся разнимать.
— Я серьёзно.
— А если серьёзно… Я не думаю, что Таривил окажется нам полезен. Прошло слишком много времени с тех пор, как он оставил родину. Но если попросится — возьму. Правда, не из соображений целесообразности, а просто потому, что по-человечески ему сочувствую. Вот и всё.
Вирлисс кивнул:
— На отсутствие Таривила даже не обратят внимания. Эльф неделями пропадает в лесах.
— Но ты так и не сказал, кому придётся изображать тебя, — напомнил Эет.
— Полагаю, Харшис великолепно справится, — пожал плечами вампир.
— Но ведь Харшис не некромант.
— Мы с Харшисом примерно на одном уровне владеем игнис-магией, что уже немало.
— Ну, что ж… — уступил Эет. — Значит, решено.
— Только пусть Арит проследит, чтобы Фрей хотя бы раз в неделю отдавали преступника, — в голосе Вира проскользнула боль.
— И со жрецов не спускайте глаз, Дарршис, — добавил Эет.
Демон поклонился.
— Вы можете быть абсолютно спокойны, повелитель. И вы, лорд Вирлисс.
Вир отвесил Дарршису изысканный полупоклон, а Эет благодарно кивнул.
— Мы рассчитываем на вас, Дарршис, — ответил государь.
Главнокомандующий, а теперь и начальник государственной безопасности Атариды преклонил колено, потом поднялся и вышел — отдавать приказы.
— Теперь осталось только поговорить с Аритом и Харшисом, — вздохнул Эет. — Голова у меня кругом, Вир. Не о том надо сейчас думать…
— А о чём? — вскинул брови тариллин.
— Например, что мы скажем Вельзерену, — серьёзно ответил юный лич. — Сам понимаешь, разговор предстоит не из лёгких.
Вампир закусил губу.
— С чего ты взял? Мы скажем, что хотим ему помочь…
Эет хмыкнул.
— Знаешь, Вир… Учитывая всё, что ему довелось пережить, сколько его надежд потерпело крах… Думаю, Вельзерен уже ничему и никому не верит. Хорошо, если он просто расхохочется нам в лицо после такого вот заявления. А может и вспылить. А судя по рассказам Сегерика, когда Вельзерен не в духе… — юноша поморщился. — В Невенаре Вельзерена называют воплощением зла, не забывай.
— Тогда…
— Мы знаем, что это не так, но на его душе столько шрамов, Вир… И он наверняка прикрыл их плотным панцирем цинизма и ожесточения. Так что договориться с Владыкой демонов будет непросто…
— И всё же, думаю, рекомендация Сегерика сыграет свою роль?
— Да. Благодаря Сегерику нас выслушают, — кивнул Эет.
— Что же ты предлагаешь?
Лич вздохнул.
— Я должен обсудить это с Силинель. Она знала Вельзерена. Да и, в конце концов, я хочу просто с ней попрощаться…
Вирлисс хлопнул друга по плечу.
— Иди. С магами я сам поговорю.
Эет благодарно сжал руку своего советника — и молодые люди расстались. Вампир направился к комнате Арита, а Эт — в свою спальню.
Чуть приспустив штору на окне, Эет скинул сапоги и, не раздеваясь, лёг на постель. Закрыть глаза, сосредоточиться — и материальный мир исчез.
Вместе с ощущением тела.
Могущество плеснулось, ничем не сдерживаемое — и только бесконечность вокруг, из которой всё выходит и в которую всё возвращается. Серый туман, полный невнятных образов, что перетекают друг в друга — и растворяются вновь…
— Сили?
— Да, Эт?
Она была здесь. Они были едины.
Эет стал чистейшей нежностью. Он словно касался кожи своей возлюбленной самыми кончиками пальцев.
Затаив дыхание. Чуть-чуть.
И ответное прикосновение — к самой душе. Любовь и радость.
— Я скучал.
— Я тоже.
И — её голова на его груди. Метёлки травы стукаются о колени под тёплым ветром… Запах мёда и сосен.
Эет обнял Силинель.
Она подняла голову и смотрела ему в лицо сияющими глазами, и зелёные искры лучились в их глубине. Нежные губы чуть вздрагивали.
И Эет, позабыв обо всём на свете, любовался дорогими чертами.
И ловил себя на мысли, что не знает, когда вновь сможет вот так же заключить в объятья возлюбленную…
Куда приведёт его дорога — там, в другом мире, далеко от источника божественной силы, в теле простого лича?…
Когда и как закончатся его поиски?
— Нам столько нужно обсудить… — прошептал он.
— Да… — почти беззвучно ответила она, словно читала каждую его мысль.
— Но…
— Но…
— ….сейчас мы пошлём к чёрту все дела…
— ….пусть дела подождут…
Эет накрыл своими губами губы Силинель, и почувствовал, как её руки нежно охватили его шею, увлекая вниз, в хмельную, прогретую солнцем траву.
….А потом они лежали рядом, и голова Эета покоилась на груди Сили, а девушка ласково перебирала его волосы.
Юноша смотрел в бездонное синее небо и тонул в блаженстве.
Разве можно, однажды испытав такое счастье, отказаться от него? Променять на что-то другое?
А ведь Гвариан променял….
Эта мысль — такая неожиданная и неуместная — неприятно царапнула что-то в глубине души.
Гвариан знал Силинель. Он был её мужем. Возможно, они когда-то лежали так же рядом, в траве, и Сили так же нежно перебирала его волосы…
В глазах Эета потемнело. Молодой человек до боли закусил губы — и эта боль привела в себя.
Что за ерунда? Какой смысл ревновать к прошлому? Теперь Силинель вместе с ним…
Эет глубоко вздохнул.
Но если бы Гвариан не повёл себя по-дурацки…
Она была бы с Гварианом!
Юноша резко сел.
— Что с тобой? — голос Силинель полнился тревогой.
Эета трясло. Он изо всех сил пытался успокоиться. В конце концов, если Гвариан повёл себя по-дурацки, это ещё не причина вести себя по-дурацки самому.
— Создатель, да на тебе лица нет!
Эет молчал, только лихорадочными глазами смотрел на Силинель.
— Я… — начал он — и осёкся. И вдруг, неожиданно для себя, процедил с ледяной ненавистью: — Я его убью, если встречу.
— Кого? — ошеломлённо моргнула девушка.
— Гвариана, — коротко бросил Эет.
Силинель внимательно посмотрела на него и покачала головой.
— О, — только и произнесла богиня.
Её интонация подействовала на Эета, как ушат холодной воды.
С пылающими щеками он уткнулся любимой в плечо, не зная, куда деть глаза.
— Прости, — прошептал юноша. — Прости… Я не знаю… Я вдруг так ярко представил… вас вместе…
Руки Силинель вновь нежно скользнули по его волосам, запутались в прядях.
— Ты ревнивый… — негромко рассмеялась богиня — и её смех почему-то напомнил Эету солнечных зайчиков.
