Безглазое лицо ублюдка посмотрело в мою сторону, прежде чем направиться к выходу, и мое горло сжалось.
Я нащупал в кармане недоеденный лимон и понадеялся на гребаные звезды, что знаю, что делаю. Однажды я слышал, как охранники рассказывали о лимонных спреях, которые они носили, чтобы отпугнуть зверя, если случайно столкнутся с ним во время ночной смены. Но это могло быть как суеверием, так и фактом…
Белориан оскалил на меня клыки, и паника закралась под мою кожу, когда он сделал хриплый вдох, от которого раздулись его мясистые ноздри. Он бросился ко мне, и настоящий страх пронзил меня, я отступил назад, пока мой позвоночник не уперся в стену. Его когтистая лапа врезалась в мой бок, и я упал на землю, кувыркаясь по ней, мои кости трещали и ломались.
Черт, нет, нет, нет.
Я поднял лимон, пока боль сжимала мои внутренности, а затем поднял другую руку, чтобы применить магию, но если я нападу на этого ублюдка, он никогда не оставит меня в покое. Я затаил дыхание, впиваясь ногтями в лимон и молясь, чтобы я не был таким же сумасшедшим, как моя репутация.
Белориан навис надо мной, его когти врезались в бетон по обе стороны от моей головы, а его едкое дыхание пронеслось надо мной. Я находился на волоске от смерти. Так близко как никогда раньше. И перед лицом этой смерти я осознал ужасающую реальность того, что больше никогда не почувствую вкус свободы. Такова была моя жизнь. Большую часть которой я провел в одиночестве. Я пробивал себе путь когтями, пробуя все темные вкусы, которые она могла предложить, но почти не вкушая ничего сладкого. И у меня так никогда и не было того, чего я всегда жаждал. Любви.
Белориан кинулся на меня, и я брызнул лимоном ему в лицо, сжав кулак так, что он лопнул, как воздушный шарик. Чудовище отпрянуло назад, когда запах распространился в воздухе, плюясь и шипя, оно отступало от меня.
Да, черт возьми, да.
— Уходи, как послушный зверек, — умолял я.
Каким-то чудом он повернул голову в сторону пламени за пределами камеры, и я рассмотрел его огромный рост и слюну, стекающую с блестящих губ. Не удостоив меня взглядом, оно помчалось через открытые двери в тюрьму, полную свежего мяса. Я убивал только плохих ублюдков с каменными сердцами, а это место кишмя кишело ими. Кто я такой, как не линчеватель, очищающий мир?
Я смочил пересохший рот, залечивая раны на теле, и медленно поднялся на ноги. Этот ублюдок показал мне то, чего не показывал ни один противник. Он вплотную приблизил мое лицо к двери смерти, и теперь я знал, что мне еще столько предстоит прожить. В мире еще столько вкусов. И я собирался удостовериться, что попробую все до последнего, прежде чем покину его.
Громадное существо свернуло на лестницу в дальнем конце коридора, и я поспешил выйти из камеры. Я пнул вентиляционную решетку, которая валялась на полу, чтобы вернуть ее на место, и никто даже не догадается, что кто-то выпустил зверя изнутри.
Откуда-то сверху до меня донесся леденящий кровь крик, а из моего горла вырвался маниакальный смех.
Беги, зверюшка. Убивай так, словно сегодня твой день рождения.
Глава 37
Розали
Я стремительно поднималась по лестнице в наш блок камер, рядом со мной шел Роари, а в моих жилах бурлил азарт работы. Именно поэтому я всегда находилась на передовой в любой работе, которую выполняла для своей семьи, не потому что должна была, а потому что нуждалась в этом. Я жаждала острых ощущений от того, что могу делать то, чего не должна, как наркоман, употребляющий Киллблейз, жаждет кайфа.
Но мне не нужны были наркотики, чтобы оторваться, черт возьми, я даже никогда особо не увлекалась алкоголем. Это было тем, что нажимало на мои кнопки. Адреналин, страх и опасность. Если бы я могла придерживаться такой диеты, я была бы счастливым Волком.
Мы поднялись на третий этаж и направились прямо к своим камерам. Пока у всех было свободное время, блок камер был довольно пуст, но всегда находилось несколько любопытных ублюдков. Я не спускала с них глаз, гадая, не заметит ли кто-нибудь, как я войду в свою камеру и не выйду обратно.
Когда мы подошли к моей двери, Роари вдруг обхватил меня за талию и притянул к себе. Он тихо зарычал, заключая меня в объятия, и я задохнулась, когда его рот прильнул к моей шее, проведя дорожку к моему уху.
— Давай, Роза, пусть милые преступники знают, что мы будем заняты здесь некоторое время, — промурлыкал он, когда его руки забрались в мой распахнутый комбинезон и ласкали дюйм голой кожи между трусиками и майкой.
Я задохнулась, когда его пальцы охладились от магии воды, когда он направил в них лед, вызвав мурашки по всему моему телу.
— За исключением той части, где ты снова уйдешь через минуту, — пробормотала я, проводя руками вверх по его бокам, обхватывая его широкие плечи.
— Мне придется сделать вид, что я слегка перевозбудился и быстро кончил, — поддразнил он, покусывая мочку моего уха. — Хотя я уверен, что даже в такой ситуации я смогу доставить тебе удовольствие.
С моих губ сорвался стон, и я запустила пальцы в его длинные волосы, выгнув спину, прижавшись грудью к его груди.
— Или же ты можешь быть таким быстрым по-настоящему, и мы перестанем играть в эту глупую игру, — осмелилась я.
Роари снова зарычал, на этот раз сильнее, когда он почти подхватил меня на руки и втащил в камеру, отодвинув простыню, которую я повесила, как только мы вошли.
Он продолжал поддерживать меня, пока мы не достигли задней стены, и я задохнулась, когда мой позвоночник столкнулся с кирпичами.
Я отпрянула назад, но он задержался рядом, глядя на меня в течение долгого момента, от чего у меня заколотилось сердце.
— Нам пора идти, — вздохнула я.
— Да.
Никто из нас не двигался.
Я сглотнула, и его взгляд переместился на мой рот.
Роари резко отстранился, и я выпустила вздох разочарования, отвернувшись от него, пригнувшись, чтобы вытащить кирпичи из укрытия под раковиной.
Рори двинулся обратно к двери, установив сильное отталкивающее заклинание возле моей камеры. Если кому-то взбредет в голову навестить меня, он обнаружит, что отчаянно хочет посрать еще до того, как переступит порог моей камеры, и вместо этого бросится облегчаться.
Я быстро разобралась с кирпичами, открыв за ними туннель. Я вытащила руки из комбинезона и завязала его на талии. Лимон, который дал мне Син в своем безумии, мешал в кармане, и я вытащила его, бросив на койку, а затем завязала свои длинные волосы в узел на макушке. В стенах было жарко, а двигаться нужно было быстро.
Роари закончил свое заклинание и начал работать над иллюзией.
Фальшивая версия моего голоса наполнила воздух, вскрикнув от удовольствия, и я фыркнула от смеха, когда он наполнил комнату фальшивыми сексуальными звуками, а через мгновение добавились звуки ударяющейся о стену койки.
— Поверь мне, stronzo68, ты бы тоже выкрикивал мое имя, — промурлыкала я, опускаясь на руки и колени.
— Ты так думаешь, маленький щенок? — поддразнил он низким голосом, и я зарычала в ответ.
— Ты можешь узнать это, если прекратишь свое «я слишком стар, чтобы заниматься чем-то большим, чем лежать в обнимку и целоваться с тобой» дерьмо.
Роари закатил глаза, опустившись рядом со мной.
— Я бы и с носком целовался в ту ночь, щенок. Ты застала меня в трудную минуту, и я хотел отвлечься. Не думай, что теперь я вдруг запал на тебя.
Я выругалась на фаэтанском и подождала, пока он заползет в туннель. Я последовала за ним, приостановившись, чтобы вернуть на место кирпичи и скрыть дыру в стене.
Как только мы добрались до технического проема, я набросила на нас заглушающий пузырь и быстро двинулась сквозь стены к обнаруженным мной трубам, ведущим на нижние уровни. Следующая часть моего плана была либо гениальной, либо чертовски безумной, но я была готова поставить на то, что это первое.
Мы молчали, пробираясь по стенам, осознавая всю серьезность нашего положения. Если нас здесь поймают, это будет конец. Нас бросят в яму на неизвестно сколько времени, и вся проделанная мной работа окажется напрасной.
