хаоса зубов, ртов и глаз. Она пришла за ним.
Она повернулась к Роланду, и он сделал шаг назад, от потрясения вся кровь схлынула с его лица.
Она заговорила, и стены покрылись трещинами.
— Тогда забирай его. — Роланд исчез.
Порождение хаоса наклонилось к нему, и Хью заставил свои губы растянуться в усмешке, прежде чем его разум раскололся от чистого ужаса. Его голос прозвучал хрипло.
— Привет, дорогая.
ЭПИЛОГ
Хью открыл глаза и увидел знакомый потолок. Технологии были в зените. Все болело. Дневной свет проникал в комнату через восточное окно. Было утро.
До него донесся медленный размеренный голос Ламара.
— По этой причине самая лучшая крепость — это та, которую народ не ненавидит, потому что, хотя вы можете удерживать крепость, она все же не спасет вас, если народ вас возненавидит, ибо никогда не будет недостатка в иностранцах, которые помогут народу, поднявшему оружие против вас…
— Зачем ты читаешь ему это скучное дерьмо? — спросил Бейл.
— В отличие от твоего принца-полукровки, это классика.
— «Принц-полукровка» — великая книга.
— Еще бы. Что может быть лучше историй о невежественных подростках, отправленных в … Бейл, что это?
— Что, это?
В голосе Ламара зазвучали резкие нотки.
— Это волшебная палочка?
— Это палка.
— Ты направил на меня волшебную палочку?
— Кто, я?
— Бейл, если у тебя изо рта слетит что-нибудь на латыни, лучше бы это была литания святых, потому что я прикончу тебя.
Хью шевельнул губами. Его голос прозвучал хрипло.
— Бейл прав. Для Макиавелли еще слишком рано.
Бейл бросился на кровать и сжал его в медвежьих объятиях. Кости Хью застонали.
Берсерк разжал руки, ударил кулаком по воздуху, наполовину высунулся из окна и проревел:
— Он очнулся!
Ламар тяжело вздохнул и снял очки.
— Приготовься, начинается парад.
***
ВСЕ НАЧАЛОСЬ СО СТОЯНА, который вбежал из коридора. К сожалению, Седрик опередил его примерно на десять футов. Огромный пес запрыгнул на кровать, визжа, скуля и облизывая ему лицо. Хью едва успел отбиться от него, когда люди Элары наводнили спальню. Дугас вошел во главе процессии учеников, и они обошли спальню, распевая и размахивая букетами мокрых цветов и трав.
— Поздравляю с тем, что ты выжил, — сказал ему Дугас.
— Спасибо.
Осиротевшие разведчики Феликса были следующими, за ними следовала девочка из конюшни — он до сих пор не помнил ее имени. Она подробно рассказала ему о Баки, который казался подавленным, и, по-видимому, Хью нужно было как можно скорее спуститься в конюшню.
Затем появились Железные псы и сельские жители. У него кружилась голова, и он с трудом сохранял невозмутимое выражение лица. Где-то там проявилась Саванна, заглянула ему в глаза, прищурилась и пожала плечами.
— Как с гуся вода.
Вошла Джоанна, обняла его и вышла.
Пекари, лучники, кузнецы, друиды, медперсонал, бригада бульдозеристов, они приходили одни за другими, пока он не был уверен, что потеряет сознание от этого шума. Он улыбался и издавал нужные звуки, пока его разум перебирал фрагменты воспоминаний. Лагерь Неза, Элара, несущая его в своем теле, которое то появлялось, то исчезало из существования, выскальзывая за пределы трехмерной реальности пространства, нежить и повелители мертвых, умирающие, пытаясь дотянуться до нее, темные стволы деревьев, ледяное присутствие ее магии, вышедшей из-под контроля, угрожающей поглотить его душу… Он вспомнил стены Бэйле, а затем его воспоминания обрывались, резко, словно отрезанные ножом.
Наконец, Ламару надоело. Они со Стояном выгнали всех и закрыли двери.
— Что случилось с оставшимися мрогами? — спросил Хью.
— И мроги, и воины погибли при первой технической волне, — сообщил Стоян. — Мроги умерли первыми. Люди продержались почти сутки, но, в конце концов, тоже умерли. Люди Элары препарируют их.
— Нез?
— Ушел, — сказал Ламар. — Он сбежал в ту ночь, когда Элара вернула тебя. Что, черт возьми, произошло?
— Я видел Роланда, — сказал Хью. — Мы поговорили.
Два центуриона замолчали. Он увидел тревогу на их лицах.
— Я сжег мост, — сказал он. — Мы предоставлены сами себе.
Облегчение в их глазах было таким явным, что аж его проняло.
— Так это и есть дом? — спросил Стоян.
— Именно.
— Хорошо. — Стоян улыбнулся. — Хорошо, что ты вернулся, наставник.
Хью кивнул.
— Приятно вернуться.
Стоян вышел, закрыв за собой дверь. Теперь остались только Хью и Ламар. Хью поманил Ламара к себе, и тот пересел на кровать, сев всего в нескольких дюймах от него.
— Ты видел, какая она? — тихо спросил Хью.
— Нет, — сказал Ламар. — Они заставили нас уйти до того, как она обратилась. Они принесли в жертву коров. Я думаю, она могла подпитываться ими, но не уверен.
— Я видел ее, — сказал Хью.
— Кто она?
Он изо всех сил подбирал слова, чтобы описать древнюю силу и хаос, существующие в большем количестве измерений, чем человеческий разум мог постичь, и не мог найти ни одного.
— Я не знаю, — сказал он. — Выясни, Ламар. Если она отвернется от нас, мне нужно знать, как я могу убить ее.
Центурион кивнул и вышел из комнаты.
Хью остался один. Элара… Ледяная гарпия. Королева замка. И что-то еще, что-то, что вызвало первобытный страх, который жил глубоко внутри него.
Его разум сопоставил эту Элару и женщину, задыхающуюся от удовольствия, когда он входил в нее. Она была самым страшным существом, которое он когда-либо встречал, но он спал с ней, и ему это понравилось, и он хотел, чтобы она осталась. Было хорошо, и он знал, что могло быть еще лучше. Железные псы играли у костра в дурацкую игру «Жениться, трахнуть, убить». Они уже были женаты, и он понятия не имел, что из двух других вариантов ему нужно было выбрать.
Они были женаты.
Черт.
