—Говорил. Позволь объяснить тебе кое-что насчет Лилит. — Киан шагнул за спину человека, имя которого так и не спросил, и зашептал ему на ухо: — Она лжет. И я тоже.
Обхватив ладонями голову пленника, он одним быстрым движением свернул ему шею.
— Что ты сделал? — Потрясенная до глубины души, Мойра бросилась вперед. — Что ты сделал?
— То, что требовалось. Лилит послала только одного — в этот раз. Если тебе неприятно, прикажи охране убрать тело, прежде чем я объясню.
— Ты не имел права! Не имел! — Мойра чувствовала, как к горлу подступает тошнота, уже не в первый раз за время жестокого допроса. — Ты его убил. И чем ты тогда отличаешься от него, если убиваешь без суда, без приговора?
— Чем отличаюсь? — Киан вскинул брови, но голос его оставался спокоен. — Тем, что он в большей степени человек.
— Для тебя она так мало значит? Жизнь? Так мало?
— Наоборот.
— Мойра, Киан прав. — Блэр стала между ними. — Он сделал то, что было необходимо.
— Как ты можешь такое говорить?
— Потому что мне приходилось поступать точно так же. Это был пес Лилит, и если бы он сбежал, то повторил бы попытку уничтожить королеву Гилла. Если бы ему не удалось добраться до тебя, он убил бы кого-нибудь другого.
— Но бывают же военнопленные... — попыталась возразить Мойра.
— В этой войне нет пленных, — перебила ее Блэр. — С обеих сторон. Если посадить его под замок, то для его охраны придется отвлекать людей от тренировок. Он был убийцей — шпионом, отправленным за линию фронта во время боевых действий. — А насчет человека — это преувеличение, — добавила она, бросив взгляд на Киана. — Ему уже никогда вновь не стать человеком. Если бы на том стуле сидел вампир, ты бы без колебаний проткнула его дротиком. Тут нет разницы.
Но от вампира остается лишь кучка пепла, а не тело, еще прикованное к стулу, подумала Мойра. Потом повернулась к одному из воинов.
— Убери тело пленника, Тинин. И проследи, чтобы его похоронили.
— Слушаюсь, Ваше величество.
Мойра заметила быстрый взгляд, который Тинин бросил на Киана, — в нем читалось одобрение.
— Вернемся в гостиную, — продолжила она. — Все проголодались, а ты сможешь... все объяснить, пока мы будем завтракать.
— Одинокий стрелок, — сказал Киан, ему отчаянно хотелось кофе.
— Похоже на правду. — Блэр взяла себе яйца и толстый ломоть поджаренной ветчины.
— Почему? — Мойра адресовала вопрос Блэр.
— Понимаешь, у них есть несколько полувампиров, натренированных для боя. — Она кивнула Ларкину. — Вроде тех, с которыми нам пришлось иметь дело в тот день, когда мы ездили к пещерам. Но их подготовка отнимает много времени и сил. И требуются большие усилия, чтобы держать их в рабстве.
— А если их освободить?
— Безумие. — Одним словом ответила Блэр. — Полный распад личности. Мне рассказывали, что полувампиры отгрызали себе руку, пытаясь сбежать и вернуться к хозяину.
— Он был обречен еще до того, как явился сюда, — прошептала Мойра.
— Да, с той минуты, как попал в лапы Лилит. Мне кажется, что она задумала диверсию, — для него это была самоубийственная миссия. Достаточно пожертвовать одним. Если все сложится, другие и не понадобятся.
— Да. Один человек, одна стрела. — Мойра задумалась. — Окажись он более искусен и удачлив, круг был бы разорван, а Гилл вновь оказался бы без правителя — всего через несколько мгновений после того, как обрел его. Да, это сильный и эффективный удар.
— Совершенно верно.
— Но почему он ждал, пока мы вернемся? Почему не стрелял в меня возле камня?
— Просто не успел, — объяснил Киан. — Неправильно оценил расстояние и пришел уже после окончания церемонии. На обратном пути тебя все время окружали люди, мешая прицелиться. Поэтому он присоединился к процессии, чтобы улучить подходящий момент.
— Поешь. — Хойт сам наполнил тарелку Мойры. — Значит, Лилит знала, что Мойра сегодня пойдет к камню.
— Да, Лилит в курсе всех наших дел, — подтвердил Киан. — Неизвестно, правда, собиралась ли она помешать церемонии до столкновения Блэр с Лорой. Но королева вампиров разозлилась. Сильно — если верить этому несчастному лучнику. Как я уже говорил, у них с Лорой странные и запутанные отношения, но очень глубокие и искренние. Лилит отправила сюда убийцу в приступе ярости. Даже отдала ему лошадь, хотя количество лошадей у них ограничено.
— А как поживает наша маленькая французская булочка? — поинтересовалась Блэр.
— На момент его отъезда была вся в шрамах и рыдала; Лилит сама ухаживала за ней.
— Важнее знать, — перебил его Хойт, — где скрывается Лора и где прячутся все остальные.
— Наш информатор и луком не слишком-то хорошо владел, да и сообразительностью и наблюдательностью не отличался. Единственное, что я смог у него выудить, — Лилит находится на их главной базе в нескольких милях от поля битвы. Судя по его описанию, это небольшой поселок, выше которого расположена довольно приличная ферма с несколькими домиками и большим каменным особняком, где жил владелец поместья. Лилит заняла этот особняк.
— Балуклун, — сказал Ларкин и перевел взгляд на Мойру. Ее лицо стало очень бледным, глаза потемнели. — Должно быть, это Балуклун и земли клана Нилл. Семьи, которой мы помогли в тот день, когда вместе с Блэр проверяли ловушки, и Лора подстерегла ее. Мы наткнулись на них неподалеку от Дромбега, а это чуть западнее Балуклуна. Мы собирались двигаться дальше, на восток, чтобы проверить последнюю ловушку, но...
— Меня ранили, — закончила Блэр. — Мы добрались, куда смогли. К счастью для нас. Если бы к моменту нашего появления она успела устроить базу, пришлось бы иметь дело с противником, значительно превосходящим нас по численности.
— И вы были бы мертвы, — прибавил Киан. — Предполагаю, что армия Лилит переправилась сюда предыдущей ночью,
— Но там еще оставались люди — и на дорогах тоже. — От этой мысли у Ларкина все внутри похолодело. — И сами Ниллы. Неизвестно, добрались ли они до безопасного места. Откуда нам знать, сколько...
— Ниоткуда, — отрезала Блэр.
— Вместе с Кианом ты предлагала вывести людей — при необходимости силой — из всех деревень и поселков в окрестностях поля битвы. Сжечь все дома и постройки, чтобы лишить укрытия Лилит и ее армию. Я считал это бессердечием и жестокостью. Но теперь...
— Уже ничего не изменишь. И я не смогла бы... не стала бы, — поправила себя Мойра, — приказывать жечь дома. Возможно, так правильнее и мудрее. Но те, кто лишился домов, утратили бы стимул и мужество, необходимые, чтобы сражаться. Поэтому мы выбрали другой путь.
