Отвожу глаза и судорожно придумываю, что бы такое сказать.
— Здесь налево. Дом с зеленой калиткой. Ладно, я пошел.
Останавливаю машину у самого гаража и сразу глушу мотор. Джуд немедленно вскидывается.
— Ну нет! Вот этого не надо. В дом ты не пойдешь!
Дернув плечом, тянусь через его колени, чтобы открыть дверцу старомодным способом вместо телекинеза, и тут замечаю, как Джуд съеживается.
— Слушай, я все понимаю: ты устал и, наверное, хочешь как можно скорее оказаться подальше от меня. Понятно. Надо думать, на твоем месте я чувствовала бы то же самое… И все-таки, если ты уделишь мне еще несколько секунд, я бы хотела все объяснить.
Джуд что-то ворчит себе под нос, выглядывает в окно, а потом, слегка поерзав, устраивается лицом ко мне, демонстрируя полное и безраздельное внимание.
Надо торопиться, он ведь и в самом деле готов уделить мне лишь несколько секунд.
— Слушай, дело вот в чем… Конечно, тебе это покажется бредом сумасшедшего, и я сейчас не могу вдаваться в подробности, только поверь мне, пожалуйста! У меня правда были серьезные причины думать, что ты из этих.
Он зажмуривается на мгновение, болезненно морщась, и, вновь открыв глаза, произносит:
— Из «шайки негодяев», ага. Ты это и раньше говорила. И очень убежденно.
Джуд переводит взгляд с меня на свои покалеченные руки.
Морщу нос и стискиваю зубы.
— Ну да, видишь ли… я считала, что ты — на стороне зла. Серьезно, я только потому так сделала! То есть я увидела твою татуировку, она совсем как те… Только не мерцает и так далее… И все равно, если добавить звонок Авы и еще кое-какие детали, о которых я сейчас не могу говорить… В общем, из-за всего этого я и подумала…
Нет, так не пойдет! Сама чувствую, насколько неубедительно звучит мой лепет. Лучше оставить эту тему и задать вопрос, который мучает меня с самой больницы.
— Если ты так на меня злишься, почему соврал полицейским? Зачем сказал, что сам поранился? Мы с тобой оба знаем, что это сделала я… Черт, даже полицейским все было ясно! А ты упустил такой случай законопатить меня в обезьянник. Честно говоря, не понимаю.
Джуд снова закрывает глаза, откинув голову на спинку сиденья. Я буквально кожей чувствую его боль и усталость. Надо бы прекратить этот разговор и дать бедняге отдохнуть, но тут он открывает свои удивительные зеленые глаза и говорит:
— Знаешь, Эвер, это звучит совсем дико, но на самом деле мне интересно даже не то, зачем ты это сделала, а как?
Сижу онемев, отчаянно вцепившись в рулевое колесо.
— Как у тебя получилось швырнуть меня через весь двор, словно мячик?
Сглатываю комок в горле, глядя прямо перед собой, и не произношу ни слова.
— И как вышло, что в одну секунду ты стояла передо мной с пустыми руками, в одежде без единого кармана, а в следующий миг размахивала кинжалом с усыпанной драгоценностями рукояткой? Он, кстати, если не ошибаюсь, исчез сразу после того, как ты меня порезала?
Тяжело вздохнув, киваю. Нет смысла отпираться.
— И еще одна маленькая деталь — ты запустила мотор без ключа, а машина такой модели заводится только с ключом, как нам обоим хорошо известно. И еще не забудь нашу первую встречу, когда я застал тебя в магазине, хотя дверь была заперта, не говоря уже о том, как быстро ты нашла «Книгу теней», которая также хранилась под замком. Словом, не надо мне извинений и всякой прочей чепухи — что сделано, то сделано. Ты только объясни — как? Остальное меня не волнует.
Кошусь на него, не зная, как продолжать разговор. Неуверенно пробую пошутить:
— Ладно, а ты мне сначала скажи: обезболивающее уже действует?
Смех у меня выходит просто чудовищным и лишь злит Джуда.
— Слушай, Эвер, если надумаешь поговорить честно, ты знаешь, где я живу. А иначе…
Он пытается открыть дверцу, чтобы эффектно удалиться, но с обеими руками в повязках это не так-то легко.
Я бросаюсь к дверце, в один миг возникаю с его стороны машины и, надеясь, что он не увидит в этом угрозы, произношу:
— Давай я открою…
Джуд не двигается с места, вздыхает и качает головой:
— И это тоже…
Наши взгляды встречаются, и я задерживаю дыхание.
— То, как ты двигаешься — легко и грациозно, словно дикая кошка.
Я стою, замерев, не зная, чего ждать дальше.
— Ну что, поможешь мне или нет? — спрашивает он, выгибая рассеченную шрамом бровь.
Кивнув, открываю дверцу, подаю руку и, как только Джуд на нее опирается, понимаю, насколько он ослаб.
— Доведешь меня до двери?
— Конечно! Дай ключи.
Быстрый косой взгляд.
— С каких это пор тебе нужны ключи?
Передернув плечами, веду его по освещенной дорожке к дому, попутно любуясь розовыми и лиловыми пионами.
— Я и не знала, что у тебя талант садовода!
— Ну, не то чтобы… Это Лина здесь развела плантацию, я только ухаживаю. Мы сами выращиваем почти все травы для магазина.
Видимо, устав от разговора, Джуд кивает на дверь. Ему не терпится добраться до дома.
Закрываю глаза, мысленно вижу, как отпирается дверь, и, услышав щелчок замка, взмахом руки приглашаю Джуда войти. А сама стою на пороге, как последняя дура. Можно подумать, я завезла домой приятеля после очаровательного пикника. Джуд кивает приглашающе, но я не решаюсь переступить порог. Духу не хватает войти, пусть подтвердит вслух.
— Ты ведь не будешь больше на меня нападать?
Его взгляд омывает меня, словно теплая, ленивая волна.
— Только если сам попросишь!
— Это шутка такая была? — прищуривается он, чуть заметно кривя губы.
Я смеюсь.
— Ага. Довольно неудачная.
Джуд, прислонившись к дверному косяку, говорит со вздохом:
— Страшно не хочется признаваться, особенно тебе, ведь ты меня и так уже здорово унизила, но мне, наверное, понадобится помощь. Таблетки начинают действовать, а я и в бодрствующем состоянии одной рукой справлялся не очень. Даже не представляю, как теперь буду. Всего минуты две, а потом ты сможешь вернуться к Деймену и продолжить ночные развлечения.
Хмурюсь, не понимая, почему он так сказал. Включаю свет, закрываю за собой дверь. Рассматриваю небольшой уютный холл и с изумлением убеждаюсь, что нахожусь в классическом коттедже старой постройки. Очаг, сложенный из кирпичей, широкие окна… В наше время редко такое увидишь.
— Правда, класс? — кивает Джуд, все прочтя по лицу. — Построен в 1958 году. Лине он достался недорого. Давно дело было, еще до того, как сюда хлынули большие деньги и разные реалити-шоу.
Раздвижная стеклянная дверь выходит на патио, дальше довольно крутой поросший травой склон и ступеньки к озаренному луной океану.
