Дженкину не хотелось провести всю свою долгую жизнь в одиночестве, время от времени заводя любовницу среди себе подобных, и влача едва ли больше, чем жалкое существование, пока однажды он не положит этому конец. Конечно, частичка его продолжится в детях Дэвида, но это и все: никаких других его следов в этом мире не останется. Это была пугающая перспектива.
Дженкин тихо выругался, увидев торопливо идущую к нему Эфрику. Она только затрудняла его попытки стряхнуть с себя сентиментальное настроение, завладевшее им. Он до боли желал ее, жаждал ощутить запах солнца на ее светлой коже, на великолепных волосах. Дженкин чувствовал, что она его Пара, но он никогда не смог бы притязать на Эфрику. Слишком сильна была в нём кровь его предков, делая его существом ночи. А Эфрика была истинным существом света, даже в большей степени, чем ее сестра. Тени, которых он должен держаться, чтобы выжить, постепенно задушат ее до смерти.
Помогая ей сесть на лошадь, Дженкин чуть дольше, чем было необходимо, позволил своим рукам задержаться на тонкой талии Эфрики. Проигнорировав ее хмурый взгляд, он вскочил на коня и знаком велел Эфрике указывать путь к своему кузену. Дженкин понимал, что не должен использовать к своей выгоде их взаимное влечение, но решил, что случайно украденное, краткое удовольствие повредить не сможет. Разве только сделает его мечты ещё более мучительными, печально подумал он.
Дом, к которому привела его Эфрика, стоял в самой дальней южной части города. Основная часть дома, расположенная за прочной высокой стеной, выглядела, как и у множества других домов, хотя кое-где было заметно, что к ней делались пристройки. Ворота, ведущие во двор перед домом, были открыты, оттуда за ними молча наблюдал сердито нахмуренный седовласый мужчина.
— Эфрика? Ты ли это? — потребовал ответа человек, едва Дженкин помог ей спешиться. — Я уже собирался запереть ворота.
Эфрика обняла его и поцеловала.
— Это я. Поэтому мы и спешили. Прошу прощения за столь поздний визит, но днем мы приехать не можем. — Она поспешно представила Дженкина своему кузену, не удивлённая видом Малькольма, задумчиво прищурившего проницательные зеленые глаза. Этот человек уже ищет в своей бездонной памяти информацию о клане МакНахтонов.
— Заходите. Заходите и скажите мне, что вы ищете.
Следуя за Эфрикой и её несколько недружелюбным кузеном, Дженкин слушал ее объяснение причин их появления. Малькольм продолжал поглядывать на него, любопытство в его глазах боролось со страхом. Каким-то образом этот человек знал о МакНахтонах достаточно, для того чтобы чувствовать себя неуютно в присутствии одного из них. По мере продвижения через дом Дженкин видел, что практически все мыслимое пространство здания превращено в хранилище для книг, разного рода журналов и свитков. Свою основную жилую область Малькольм содержал в относительном порядке, попросту отгородив её, где возможно, стенами из стеллажей, однако большая часть дома была отведена под его работу. Где-то в этом лабиринте затерялись одно-два свидетельства о МакНахтонах, и как раз сейчас этот мужчина припоминал их.
В следующий раз, когда Малькольм снова посмотрел на него, Дженкин ответил широкой улыбкой. Глаза Малькольма сильно расширились и он, слегка побледнев, отвернулся к Эфрике. Эфрика видимо заметила расстройство своего кузена, потому что нахмурилась и подозрительно посмотрела на Дженкина. Дженкин любезно улыбнулся в ответ и не удивился, когда подозрение в ее глазах только усилилось. Малькольм отвлёк её, поскольку в этот момент он ввел их в то, что, по всей видимости, когда-то было главным залом.
Дженкин остановился и с благоговением огляделся по сторонам: все эти полки и столы были настолько заполнены книгами, свитками, бумагами и прочим, на чём люди записывали информацию, которую считали важной, что казалось, под их тяжестью дерево должно стонать и прогибаться.
— Информацию про МакНахтонов вы найдете на полке у окна, — сказал Малькольм, — в дальнем конце, слева. Я пока принесу немного вина и еды, хорошо?
Прежде, чем Эфрика успела ответить, Малькольм поспешно вышел из комнаты. Она повернулась, чтобы бросить еще один подозрительный взгляд на Дженкина, но тот уже шагал в сторону полок, указанных Малькольмом. Эфрика была уверена, что Дженкин сделал что-то такое, что заставило Малькольма так сильно нервничать, но, поскольку их не выставили тотчас же за порог, решила не обращать на это внимания и поспешила за ним. Внутренний голос твердил ей, что она должна оставить его здесь, что проводить время с ним наедине неразумно, но Эфрика заставила его замолчать. Кроме всего прочего, ей было очень любопытно, что за информацию собрал Малькольм на МакНахтонов. Молча, она стала помогать Дженкину выискивать любые документы с упоминанием МакНахтонов и складывать их на один из больших столов, расставленных по комнате.
— А, отлично, отлично, — пробормотал вернувшийся Малькольм и поставил на стол большой поднос с вином, хлебом, сыром и овсяными лепешками. — Поищите краткие примечания к текстам, по ним можно найти дополнительную информацию. Понимаете, многие кланы связаны между собой и история одного клана часто пересекается с историей другого…
Нахмурившись, Эфрика уставилась на шею кузена. Ей показалось, что она заметила какой-то мерцающий блеск под растрепанными прядями седых волос и воротом запятнанной чернилами рубашки. Эфрика протянула руку, чтобы коснуться его шеи, и ахнула, когда задела ногтем о металл.
— Малькольм, что это у вас на шее? — требовательно спросила она.
— Ничего! — ответил он, прикрывая шею руками.
— Не лгите мне. Господи, Малькольм, вы надели что-то вроде шейного кольчужного кольца. Как вы могли так оскорбить гостя?
— Эффи, он МакНахтон, — прошептал Малькольм.
— Да, и глава его клана женат на моей сестре Бриджет. Вы видите металл, обернутый вокруг моей шеи? Я думаю, что вы, чересчур наслушавшись слухов, забыли, как отделять их от фактов. А ещё я думаю, что вы должны извиниться перед Дженкином.
— Прошу прощения, — пятясь к двери, пробормотал Малькольм. — Тысяча извинений. Выход найдете сами, когда закончите.
Продолжая смотреть на закрытую сбежавшим Малькольмом дверь, Эфрика спросила:
— Дженкин, уж не показал ли ты ему свои клыки?
— Ну, может они и выглянули чуть-чуть, когда я ему по-дружески улыбнулся, — ответил Дженкин.
Покачав головой, Эфрика подошла к столу, чтобы налить им немного вина.
— Этот мужчина проводит большую часть своей жизни, скрываясь в стенах этого дома и изучая прошлое. — Она нахмурилась, заметив слабую улыбку, изогнувшую его губы. Дженкин рассматривал нечто, похожее на коротенькое письмо. — Что ты нашел?
