Поппи задыхалась от гнева. Джеймс попытался было ее успокоить, но вдруг застыл на месте, глядя на дверь.
— Сюда идет сестра, — сказал он.
— Прекрасно, я попрошу ее выкинуть тебя отсюда вон!
Ярость Поппи иссякла, на глаза наворачивались слезы от пронзительного чувства одиночества и покинутости: ей казалось, что Джеймс ее предал.
— Ненавижу тебя, ненавижу, — прошептала она.
Дверь распахнулась, и в палату вошла сестра в блузке в цветочек и зеленых брюках.
— Что здесь происходит? — спросила она, включая свет, и тут заметила Джеймса. — Все ясно… На члена семьи ты не похож.
Сестра улыбалась, но в голосе ее звучала властность, требующая беспрекословного подчинения.
— Да, он мне никто, и я хочу, чтобы он ушел, — сказала Поппи.
Сестра взбила подушки у нее в изголовье и положила ей на лоб мягкую руку.
— На ночь здесь могут оставаться только члены семьи, — обратилась она к Джеймсу.
Поппи уставилась на экран телевизора, ожидая ухода Джеймса. Но вместо этого он обошел кровать и встал рядом с медсестрой, которая поправляла одеяло, не отводя от него взгляда. Ее руки двигались все медленнее и вдруг совершенно замерли.
Поппи смотрела на нее во все глаза, а сестра, будто загипнотизированная, не сводила глаз с Джеймса. Ее руки безвольно лежали на одеяле.
Джеймс пристально смотрел на медсестру. При включенном свете Поппи хорошо видела его лицо, и оно снова показалось ей незнакомым и странным. Джеймс был очень бледен и напряжен, словно выполнял работу, требующую огромных усилий: челюсти сжаты, а глаза… глаза мерцают в темноте, как настоящее серебро.
Почему-то в этот миг перед внутренним взором Поппи предстала умирающая от голода пантера.
— Как видите, все в порядке, — сказал Джеймс сестре, словно продолжая начатый разговор.
Медсестра моргнула, затем огляделась вокруг, как будто очнулась после наркоза.
— Да-да, все в порядке, — ответила она. — Позвоните мне, если… — тут она снова рассеянно оглянулась, — если что-нибудь понадобится.
Сестра вышла из палаты. Поппи следила за ней, затаив дыхание. Потом она медленно перевела взгляд на Джеймса.
— Я знаю, это многие умеют, — произнес Джеймс, — затасканный прием демонстрации собственного могущества, но иногда он может сослужить добрую службу.
— Вы с ней это подстроили, — прошептала Поппи.
— Нет.
— Тогда это просто психологический трюк, вроде «Угадай с трех раз, как меня зовут».
— Нет, — ответил Джеймс и опустился на оранжевое пластиковое сиденье кресла.
— Тогда я схожу с ума.
Впервые за этот вечер Поппи не думала о своей болезни. Она вообще не могла ни о чем думать. В ее мозгу царили хаос и смятение. Она чувствовала себя, как Дороти из «Волшебника из страны ОЗ» в своем домике, подхваченном и унесенном бурей.
— Нет, голова у тебя в порядке. Это я все сделал не так. Я же говорил тебе, что мне трудно объяснить. Да, в это невозможно поверить. Мы делаем все для того, чтобы в это невозможно было поверить. Мы прилагаем огромные усилия, чтобы смертные отрицали само наше существование. От этого зависит наша жизнь.
— Джеймс, извини, я просто… — Поппи почувствовала, что у нее дрожат руки. Она закрыла глаза. — Может быть, тебе лучше просто…
— Поппи, пожалуйста, посмотри на меня, я говорю тебе правду, я клянусь. — Он заглянул ей в лицо и перевел дыхание. — Хорошо, я этого не хотел, но…
Джеймс наклонился к Поппи. Она не отшатнулась и заметила, как расширились его зрачки.
— Теперь смотри, — сказал он и слегка раздвинул губы.
Обычное движение, но то, что представилось взору Поппи, глубоко ее поразило. Она увидела настоящее преображение. В мгновение ока он превратился из близкого и привычного Джеймса в совершенно чужое, незнакомое существо.
В его глазах мерцало серебро, и весь облик приобрел хищный, устрашающий вид. Но Поппи едва заметила это. Она не отрываясь смотрела на его зубы. Нет, не зубы, а клыки. Как у кошки. Длинные, чуть загибающиеся внутрь и невероятно острые на концах, совершенно непохожие на клыки вампиров, продающиеся в сувенирных лавках. Они были очень сильными и очень реальными. Поппи вскрикнула. Джеймс зажал ей ладонью рот.
— Тс-с. Мы же не хотим, чтобы сестра вернулась.
Когда он отнял руку от ее губ, Поппи простонала:
— О боже, боже…
— Помнишь, ты часто говорила мне, что я умею читать мысли, помнишь? А еще, что я слышу то, чего не слышишь ты, и хожу быстрее тебя?
— Господи…
— Это правда, Поппи.
Джеймс поднял оранжевое кресло и завязал в узел одну из его металлических ножек. Он проделал это легко и изящно.
— Мы сильнее, чем смертные. — Он распрямил ножку и поставил кресло на место. — Мы лучше видим в темноте, мы созданы для охоты.
Поппи силилась поймать ускользающие мысли.
— Мне наплевать на глупости, которые ты тут наговорил. Ты не можешь быть вампиром. Я знаю тебя с пяти лет, и ты становишься старше с каждым годом, как и я. Объясни мне это, если сможешь.
— Все, что ты знаешь о вампирах, вымысел.
Поппи изумленно воззрилась на него. Джеймс снова вздохнул и продолжил:
— Все, что ты знаешь о вампирах, ты почерпнула из книг или телесериалов. А романы и сценарии — я это гарантирую — написаны смертными. Никто из Царства Ночи ни за что не нарушит кодекса молчания.
— Царство Ночи? Что это?
— Это такое тайное сообщество. Сообщество вампиров, ведьм и оборотней. Милейшие люди. Потом я тебе все объясню, — мрачно сказал Джеймс. — А сейчас тебе достаточно просто знать, что я вампир, потому что мои родители вампиры. Я таким родился. Мы из потустороннего мира.
Теперь Поппи могла думать только о мистере и миссис Расмуссен с их роскошной виллой и мерседесами.
— Твои родители?!
— Мы — ламии, — продолжал Джеймс, не обращая внимания на ее восклицание. — Это старинное название вампиров, но мы им пользуемся для обозначения тех, кто родился от родителей-вампиров. Мы рождаемся и старимся, как смертные, но в отличие от них мы способны остановить старение, когда захотим. Мы дышим, мы выходим на улицу при дневном свете, мы даже можем есть обычную пищу.
— Твои родители, — без выражения повторила Поппи.
Джеймс посмотрел на нее.
— Да. Мои родители. Слушай, как ты думаешь, почему моя мама занимается дизайном интерьеров? Вовсе не потому, что нам нужны деньги. Эта работа дает ей возможность общаться со множеством людей. То же самое и отец, у него широкий круг знакомств. Им достаточно нескольких минут наедине с клиентом, а он потом ничего не вспомнит.
Поппи поежилась.
