Ариана никогда не была особенно близка с отцом. Её чувства к князю были противоречивыми: тут находилось место и почтению, и страху, и ненависти. Почтению и страху — потому что глупо было отрицать личное могущество, прозорливость и волевой характер владыки. Все эти качества Ариана в людях уважала. Но тот факт, что двоежёнство Вараана привело к гибели её мать, Ариана забыть не могла.
Ариана умела ненавидеть молча. Долго, месяцами выжидая возможности нанести удар. А в случае с Варааном дело осложнялось тем, что иногда в сердце девушки проскальзывало и нечто похожее на любовь.
Что чувствовал к ней отец, наследница не знала. Поговаривали, что она и Нариана — двое любимых детей. Они же были старшими, и только их матерей Вараан признал. Но Ариана не помнила особых проявлений этой любви. Вараан всегда был требователен и жёсток. И в этом Ариана его понимала.
— Хочешь покаяться в том, что вчера сотворила? — спросил Вараан, отступая немного назад, так чтобы можно было свысока смотреть на свою давно уже не маленькую дочь. Фиолетовые одежды его при этом слабо колыхнулись на ветру. Выражение лица скрывала короткая окладистая седая борода. Волосы были такими же белыми, и часть из них была заплетена в косы, падавшие владыке на плечи.
Отец производил впечатление. Ариана всегда это знала.
— Боюсь, владыка, я не совершила проступка, который требовал бы покаяния.
— Но ты привела ко мне нового раба.
Ариана молчала.
— Зачем ты его взяла?
Ариана продолжала молчать.
— Зачем ты взяла его сейчас? — когда Вараан спрашивал в третий раз, голос его уже грохотал.
Ариана решила, что это удачный момент, чтоб нанести контрудар.
— Для Испытания, мой господин.
Вараан, приготовившийся произнести отповедь о том, насколько несвоевременно дочь ударилась в постельные забавы, растерянно умолк. Ариана едва заметно улыбнулась, поняв, что выиграла возможность объяснить.
— Видишь ошейник на его шее?
Ариана чуть отступила в сторону, давая отцу рассмотреть раба.
Тот подошёл вплотную. Взгляд Вараана действительно скользнул по ошейнику, но надолго не задержался. Кончиком сапога он поддел набедренную повязку Сэйда, заставляя того зашипеть от ярости.
Заметив, какое опасное выражение приобретает лицо невольника, Ариана быстро шагнула за его спину и больно ущипнула под лопаткой, надеясь таким образом донести до Сэйда, чтобы тот молчал и просто терпел.
— Я вижу кольцо постельного раба, — сказал Вараан, беззастенчиво глядя на напряжённый член Сэйда. — Хорошо, что в этот раз тебе хватило ума его надеть.
— Прости, отец, тут и правда каюсь. Ты знаешь, что я не опытна в таких делах.
Сказано это было довольно искренне, хотя и несколько торопливо.
— Я всё ещё жду объяснений, — напомнил Вараан. — Как тебе пришло в голову за месяц до Испытания взять себе постельного раба?
— Как я уже сказала, мной двигали вовсе не эмоции. Если бы ты прекратил разглядывать его член… достопочтимый отец… и поднял глаза немного выше… то понял бы, что я хочу сделать его своим Стражем.
В комнате наступила тишина. Больше всех ошарашен был Сэйд, который, как и двое господ, прекрасно знал классификацию рабов.
«Стражами» некоторые варлоки брали рабов, чтобы те поддерживали их в бою. Однако, во-первых, такие обязанности требовали хорошей боевой подготовки. Во-вторых, наличия магических способностей, чтобы произносить для варлока поддерживающие заклинания. В крайнем случае, если раб был хорош в чём-то одном, в другом он мог быть сравнительно слаб. Но конкретно Сэйд не владел ни магическими навыками, ни воинским искусством. Всё, чему его учили с самого детства, было ублажать госпожу в постели и выполнять её капризы. И Сэйд знал, что Ариане это прекрасно известно.
— Ты сошла с ума? — мягко поинтересовался Вараан.
— Кто отличит безумие от мудрости? — глубокомысленно заметила наследница.
— Тот, кто старше тебя почти на сотню лет?
— Отец, сопровождение Стража на треть повысит мои шансы выжить в Испытании.
— Стража! — снова взъярился Вараан. — А не постельного раба!
— Не доверяешь моему выбору? — вкрадчиво спросила Ариана. — Что ж, изволь. Прикажи любой паре твоих воинов вступить со мной в бой. Если через три дня я, при поддержке моего раба, одолею их в поединке — мы больше никогда не продолжим этот разговор.
8
Покои владыки оба покинули в молчании.
Сэйд всё ещё не мог избавиться от стыда и злости, вызванных осмотром.
Ариана ушла в себя — она планировала. Понятно было, что натаскать раба за три дня так, чтобы он мог выступать наравне с обученными бойцами — невозможно. Единственный шанс Ариана видела в том, чтобы показать ему простейшие, но достаточно эффективные техники — такие, как полевое лечение, восстановление энергии госпожи. Увы, это был бы хороший план, обладай Сэйд хотя бы зачатками магических сил. Если же верить рабу — он не владел ими от слова совсем.
— Моя госпожа… разрешите спросить… — вырвал Ариану из размышлений голос невольника.
— Разрешаю, — рассеянно ответила та. Мимолётно огляделась по сторонам, отмечая, не наблюдает ли кто-то за ними. До башни наследницы оставалось ещё с полпути, и Ариана предпочла бы отложить разговор до возвращения… Но, с другой стороны, у неё и у самой накипело то, что она хотела бы сказать. Потому раньше, чем Сэйд продолжил, Ариана ухватила его за локоть и отвела в сторону в нишу между колонн, в изобилии украшавших фасады отцовского донжона. — Говори, — приказала она.
Мгновение Сэйд любовался абрисом теней, упавших теперь наследнице на лицо, потом опомнился и произнёс:
— Как вам подобное только в голову пришло?
— Попробуй сказать, что боишься вступить за меня в бой.
— Нет, не боюсь. Но вы же спрашивали меня о моих навыках, и я честно сказал вам, что абсолютно ничего не могу.
— А что ещё ты мог сказать?
Сэйд растерянно замолк.
— Не думаю, что кто-то всерьёз занимался с тобой магией или боевыми искусствами. Да, я поняла, что никто никогда и ничему тебя не обучал. То, что мы с тобой, безусловно, ещё опробуем в спальне — не в счёт.
Сэйд не знал, краснеть ему или нет.
— Объясню, почему я так поступила. Меньше месяца осталось до моего вступления во взрослую жизнь. После этого я покину замок и уйду в первый поход — возможно, на несколько месяцев, а может, на год. Понимаешь меня?
Сэйд молчал. Он слишком хорошо понимал. В поход, конечно, брали рабов для развлечений, но это могли позволить себе лишь зрелые, набравшиеся силы варлоки, для которых не составляло труда поддерживать огонь и свет для десятков бесполезных в походе людей. Впрочем, даже постельному рабу было понятно, что такая дружина становится медлительней и слабей.
— Я не оставлю тебя здесь, — опередила его мысли Ариана. — Но ни отец не позволил бы взять тебя с собой, ни дружинники не поняли бы такого каприза. Да и если не говорить о грядущем походе — отец прекрасно знает, какое значение имеет моё Испытание и для меня, и для него, и для всего клана. Отец должен объявить наследником одного из взрослых детей. Он давно уже медлит, не называя имя Нарианы. Все знают, что он назовёт меня. Все также знают, что я не брошу вызов отцу и не попытаюсь убить его исподтишка. По крайней мере, сейчас. Я не делаю бессмысленных поступков и этим предсказуема. А всех тех, кто сейчас занимает в клане ключевые места, вполне устраивает предсказуемость и то, что я не буду претендовать на престол ещё сколько-то лет. Если моё испытание провалится, я умру. Отец будет вынужден назначить наследницей Нариану или ждать, когда подрастут мои младшие братья. Во втором случае клан надолго застрянет в неопределённости, будет парализован. В первом… Я люблю Нариану, но полагаю, у отца есть все основания её опасаться. Мать Нарианы приказала убить мою мать. Где гарантии, что дочь не прикажет убить отца?
Сэйд молчал, запутавшись в хитросплетениях местных интриг.
