Секундная пауза.
– Вот и отучитесь их бояться! – радостно предлагает Алоиз. – Они же вам подконтрольные будут. И всегда можно их упокоить.
– Боюсь, – повторяю ещё более проникновенно. – Очень-очень боюсь трупов.
– Так они смирные… кхм, – Алоиз опять как-то подозрительно отводит взгляд. – Если о чистоте переживаете – то совершенно напрасно: заклинания и запахи уберут, и трупы подготовят, а с появлением рабочего зомби о бытовой составляющей профессии можно совсем забыть. С работой потом всё нормально: показания с мёртвых снять, зверей рабочих делать. Посмертие опять же интересным может оказаться. У нас тут профессор Гирол, некромант, даже после смерти лекции читал!
Ага, то есть некроманты и на том свете не отоспятся. Антиреклама какая-то. Жизнь после смерти, конечно, хорошо, но только без работы.
А так вроде привлекательно звучит, но с какой стати меня выбора лишают?
– Менталистов недолюбливают, – добавляет Алоиз. – Быть некромантом престижнее.
Эти уговоры напоминают то, как Санаду убеждал меня домой вернуться. Что такого ценного в этой менталистике, из-за чего меня к ней не подпускают? Наверняка от чтения мыслей защита есть, так что речь не идёт о сверхоружии. Или сопротивляются, потому что я из другого мира? Что-то вроде дискриминации? Надо разобраться, в чём дело.
– Вы не понимаете, – стою на своём. – У меня фобия: я боюсь трупов. Из-за страха не смогу учиться, порушу вам всю статистику успеваемости!
Погрустневший взор Алоиза подсказывает, что подобная перспектива его пугает, поэтому давлю:
– Представьте, я годами буду жить в Академии, всё не сдавая и не сдавая выпускные экзамены. Го-да-ми…
С каждым моим словом у Алоиза взгляд всё затравленнее.
Да-да, даже в кабальном договоре Академии есть пункты, которые можно трактовать в мою пользу – это их обязательство выпустить меня только на поруки мужу или грамотным специалистом своего профиля.
– А если влюбитесь и замуж? – с надеждой предлагает Алоиз.
– А если нет? Да и кто захочет жениться на безграмотной?
Алоиз всплёскивает руками с заострившимися ногтями:
– Ну что вы так себя не цените? Да такая красавица даже безграмотная нужна, и ваше террианское происхождение на брачном рынке может стать огромным плюсом!
Может, я перечитала неудачных и даже кошмарных историй брачных эмиграций своих соотечественниц, но слова Алоиза немного напрягают: не умеющую колдовать чужачку намного проще ломать и гнуть под себя, чем местную профессиональную волшебницу, так что…
– Замужество меня привлекает ещё меньше, чем некромантия. А жизнь в Академии, да ещё на довольствии – чем не вариант? Особенно если у меня будет оставаться много времени, – последнее я тяну мечтательно. – Его же можно тратить всякими интересными способами, экспериментировать с магией. Должна же я научиться защищаться от трупов!
Алоиз сверлит меня мрачным взором, наверное, минуту, после чего с обречённым видом касается золотого браслета на своей руке.
Вытаскивает из стола три результата моей проверки Оком истины. Смотрит на них с сожалением. Приглаживает замявшийся уголок, бормоча:
– Ну и чем вам некромантия не понравилась? Хорошая, уважаемая профессия. И работать по профилю не обязательно: во время обучения можно и другое призвание найти. Замуж, опять же. Одна наша студентка замуж за самого императора вышла! А другая – за наследного принца. Сдалась вам эта менталистика?
– Ну, вы же сказали, что менталисты нежные, с тонкой душевной организацией, моя тонкая и душевная не переносит трупы. Логично же?
– Зато некроманты могут личами становиться, а личи очень и очень уважаемы, их в любом человеческом королевстве с радостью примут ко двору, потому что они у людских правителей атрибут статуса.
Сомнительная перспектива стать статусным атрибутом, хотя… если должность придворная, может, оно и неплохо? С другой стороны, если их с радостью принимают, в деле точно есть подвох. Или их мало.
– И многие ли некроманты становятся личами? – уточняю я.
Но Алоиз переводит взгляд на вход:
– Простите, что потревожил, но девушка просится к вам на занятия.
Оглядываюсь.
Санаду стоит в дверном проёме, картинно и медленно заламывая бровь:
– Что, решили всё же на меня позариться?
Ухмыляясь одним уголком губ, Санаду не сводит с меня абсолютно чёрных глаз.
Значит, менталист.
Нежный.
С тонкой душевной организацией.
Ага.
Так и хочется укоризненно посмотреть в жёлтые глаза Алоиза и уточнить, правильно ли работает их заклинание перевода.
А Санаду с самого начала не хотел моего появления здесь. И, похоже, ещё и позаботился, чтобы я ему в студентки не попала. Пойду наперекор – устроит мне «сладкую» учёбу, так что из учебников вылезать не буду и на сон времени не останется.
Я, конечно, люблю яркие впечатления, но конфликт с Санаду будет забавен только первые пару недель, пока пристреливаются взаимные подколки, а, растянувшись на несколько лет, утратит задор и интересность.
При этом технические проблемы некромантии решаются заклинаниями. А если не понравится направление, можно опять потребовать обучение по основному профилю – Академия обязана меня подготовить.
Если этот «нежный и тонкодушевный» Санаду сейчас читает мои мысли, пусть знает: «Не люблю самовлюблённых, заносчивых мужчин!» И вообще «Санаду дурак!»
На его лице не дёргается ни единый мускул, сохраняя надменную ухмылку.
Поворачиваюсь к Алоизу:
– Знаете, я, пожалуй, передумала. Поподробнее мне о некромантии расскажите: что, как, почём?
– Вы же боитесь трупов, – всплёскивает руками Алоиз. – Зачем же было?..
– Я вдруг поняла, что трупы… – неопределённо кручу ладонью, – довольно милы.
– Вы так быстро меняете мнение, – Санаду поцокивает языком. – Впрочем, это простительно столь юной девушке.
– Просто не хотела обижать вас отказом. Стать вашей студенткой, – с наигранным сожалением отзываюсь я. – Но вы не дали мне возможности ответить вежливо. Впрочем, учитывая вашу тонкую душевную организацию и нежность натуры – простительно.
Переводивший взгляд с меня на Санаду Алоиз дёргается, словно в желании нырнуть под стол, но сдерживается. Глаза у него становятся большими-большими и немного слишком выпуклыми.
Оглядываюсь, но ничего страшного за моей спиной не происходит: Санаду всё так же стоит в дверях, приподняв бровь:
– Позвольте узнать, откуда столь любопытная информация о тонкости моей душевной организации?
– Раз уж вы здесь! – подскакивает сливший дезу Алоиз и трясёт бумажками Ока. – Тут результаты теста какие-то странные!
И лишь вскочив и выпалив это всё, съёживается, видимо, сообразив, что сам себя выдал. Я бы, кстати, не факт, что его сдала: один менталист не показатель.
Не сводя с меня пристального взгляда, Санаду спрашивает:
– «Невозможно корректно определить» по всем направлениям, в расчёте которых учитывается характер тестируемого?
– Да… – выдыхает Алоиз.
– Это индивидуальные особенности студентки, – Санаду полуоборачивается к двери. – Раз проблема решена, пойду я лечить свою тонкую нежную душу.
Икает Алоиз, встряхивает несчастными бумажками:
– Я ничего такого не говорил! Точнее, я не о вас, я в целом о менталистах, я…
Но Санаду отмахивается:
– Нет-нет. Тонкая душевная организация… это звучит! Люблю службу в Академии – всегда узнаю что-то новое, неожиданное. Пойду, поделюсь этими изумительными сведениями о собственной персоне, – Санаду говорит это легко, скорее посмеиваясь над ситуацией. – И больше не тревожь меня по пустякам.
Значит, я – пустяк. Понятно.
Санаду выходит в коридор, и двери за ним закрываются.
Алоиз бессильно падает в кресло. Смотрит на меня исподлобья.
– Вы правы, – киваю я. – Тонкая нежная душа, не иначе.
– Шли бы вы… вещи получать. И довольствие. – Сев ровно, Алоиз надевает маску типичного надменного чиновника. – После получения формы вы должны будете уничтожить одежду, обувь и прочие вещи из вашего мира.
