Через минуту моя палата заполнилась лекарями.
Под руководством Дейры незнакомку погрузили на носилки и быстро вывезли прочь.
— Подожди. — Я схватила Брианну, которая последней выходила из палаты. — Кто это?
— Нэнна. Личная горничная алари Орэйо, — обернувшись, ответила та.
Орэйо? Эта та, которая Катриэль? Опять она?
Что-то происходящее мало походило на совпадение. Может, прав Эшфорт и остальные — эта алари виновна в покушении?
— И что с ней?
— Судя по всему, яд. Тот самый, который чуть тебя не убил.
Пальцы моментально ослабли, и я отпустила Брианну, которая тут же побежала прочь из палаты, оставив меня одну.
— Эту Нэнну тоже отравили? Тем же самым ядом?
Я повернула голову к своей постели.
Там под подушкой лежал мешочек, который достался мне от подруги по несчастью.
А вдруг там тоже яд?
Наверное, правильнее всего было бы рассказать о мешочке, но я почему-то не решалась. Эта Нэнна ведь специально принесла его мне.
«Йа-а-а… всё… сд-делала…»
Произнесла так, словно мы о чем-то договаривались.
Я еще помялась секунд десять, а потом подошла к кровати, забравшись на неё с ногами, достала из-под подушки мешочек и осторожно открыла.
Ничего не произошло.
Помедлив еще пару секунд, слегка потрясла его, и на ладонь выпало с десяток драгоценных камней, которые сами по себе светились мягким голубым светом.
Не знаю, сколько они стоят, но, судя по всему, очень и очень много.
— Если у Катриэль Орэйо до этого не было причин меня ненавидеть, то теперь они точно появились.
Глава 4
Я еще некоторое время изучала камушки. Рассматривала их вместе и по отдельности, любуясь мягким сиянием и красивыми бликами.
Мысль о том, что надо рассказать о них, возникала, и даже, возможно, она была правильной. Но я почему-то медлила.
Откуда-то взялась уверенность, что эти камешки мои. Точнее, Агнелики. Но так как теперь я — она, то камни мои. А если мои, то рассказывать и тем более отдавать их я никому не должна. Частная собственность!
Нет, во мне не проснулась драконья жажда сокровищ, золота и бриллиантов, скорее, это было ощущение правильности. Камни в моих руках — и это правильно.
Сразу возникал вопрос о том, куда бы их деть.
Карманов в моей сорочке предусмотрено не было. Где были вещи, я не знала. Наверное, в шкафчике, что я видела в ванной комнате. Но там камни могли легко найти, забрать.
Спрятать под подушку? Или лучше под матрац?
Ни один вариант не удовлетворял до конца. Но других пока не было. Поэтому придется довольствоваться тем, что есть. Вздохнув, я завязала верёвочку на мешочке, затянула её потуже и убрала сокровище под матрац.
Вечерело. Но зимой темнеет рано, поэтому спать я не собиралась. Да и как уснуть, когда неизвестно, что стало с этой Нэнной. А вдруг она погибнет? Мне очень хотелось верить, что всё обойдется.
Немного меркантильно и неправильно так думать. Но если Нэнна выживет, она вполне может пролить свет на моё собственное отравление. Вдруг в этом действительно замешана эта Катриэль? Ведь не зря же девушка принесла мне алмазы. Ради денег или сокровищ и не на такие злодеянья шли. Сомневаюсь, что в этом мире было по-другому.
Оставался вопрос, чем занять себя.
Первое время я старательно пыталась порыться в воспоминаниях Агнелики.
Стиснув зубы и сжав руки, я вновь и вновь прогоняла в памяти образ Нэнны, надеясь, что вот-вот она отзовётся и появится картинка, проливающая свет на их взаимоотношения.
Но, кажется, лимит воспоминаний на сегодня был исчерпан. Свет не пролился, картинка не появилась, а головная боль усилилась.
Стерев со лба пот, я шумно вздохнула и огляделась.
Стол, стулья, кровать. Ни-че-го!
И как я должна себя развлекать?
До зуда зачесались пальцы. Мне вдруг страшно захотелось взять листок бумаги, карандаши и рисовать… рисовать и еще раз рисовать. Желание было таким сильным и нестерпимым, что я с трудом усидела на месте.
Честно говоря, это даже немного напугало.
Нет, я и раньше рисовать любила, всюду носила с собой блокнот для скетчей, но чтобы вот так ломало? Никогда!
Осторожно отпустив матрац, который всё это время неосознанно сжимала, я взглянула на свои дрожащие руки.
— Странно, — пробормотала себе под нос, шевеля пальцами, чтобы снять непонятное онемение.
Тут кстати вспомнилось, что огонь я так и не вызвала.
— Ну раз выдалась свободная минутка и заняться всё равно нечем, буду пробовать.
На этот раз вставать я не стала, просто вытянула руку и щелкнула пальцами.
Звук есть, огня нет.
Эффект зажигалки не сработал.
— Может, стоит всё-таки вслух? — задумчиво рассматривая руку, произнесла я. — Огонь!
Результат всё тот же. Точнее, полное отсутствие этого самого результата.
— Пламя! Костёр! Огонёк! Вспышка!
Ни один из вариантов не сработал. Огненный жар совершенно отказывался подчиняться. Оставалось надеяться, что за эти десять дней меня никто не попросит его продемонстрировать.
Бросив бесполезные попытки, я встала с кровати и принялась осторожно ходить туда-сюда, пытаясь размять затекшие мышцы и привыкнуть к новому телу. С каждым шагом становилось всё легче и легче.
Я даже решилась и пару раз присела, вытянув вперед руки.
Рискованно, меня даже немного зашатало, но стало легче.
Что ж, тело гибкое, ловкое и спортивное. Это хорошо. А то могла попасть в пухленькую толстушку с отдышкой. Нет, все имеют право на жизнь, и в каждом своя прелесть, но пришлось бы привыкать.
После небольшой передышки я отправилась в ванную, где тщательно умылась, бросая взгляды на новое отражение и пытаясь к нему привыкнуть.
Красивая.
Снова навязчивый зуд в пальцах, требующий взять листок и карандаш и нарисовать собственный портрет. Так, как я себя видела и ощущала.
Это желание становилось всё сильнее. Пришлось снова умыться, на этот раз холодной водой, чтобы хоть немного прийти в себя.
Вернувшись в кровать, я легла на подушки и уставилась в потолок.
О чем думала?
Да, собственно, ни о чем и обо всем.
Мысли текли вяло, сменяя друг друга.
Вспомнился Колька и вероломная подруга. Как они там? И что с моим телом дома? А вдруг я в коме или без сознания? Переживают ли они? Мучают ли их угрызения совести?
Сообщили ли о произошедшем родителям и бабушке? И что почувствовали они? Горе или равнодушие? Не нужна была при жизни и такой же осталась после смерти? У отца с матерью давно свои семьи, в которых растут дети. Бабушка… она же никогда не любила меня и даже не скрывала этого.
Я невольно провела параллели между собой и Агнеликой.
Княжну родители любили. Воспоминаний было немного, но я точно знала, что это так. Её любили, холили, лелеяли, выполняли любой каприз. Что отец с матерью, что родные братья.
Может, в этом всё дело? Избаловали единственную дочь и воспитали монстра?
В любом случае я поймала себя на мысли, что немного завидую Агнелике. Не её дару, положению и богатству. А семье, любви, которая её окружила с детства, ощущению счастья и защищенности. Всему тому, чего не было у меня.
— А вот и ужин!
Бри, широко улыбаясь, зашла в палату, неся перед собой поднос.
— Тебе надо хорошо поужинать, чтобы прийти в себя. Дейра обещала, что, если всё сложится хорошо, может быть, завтра-послезавтра выпишет тебя.
— Так быстро?
Я села в кровати поудобнее, поправила одеяло, изобразив на лице ответную улыбку. А сама в этот момент лихорадочно пыталась придумать, как бы узнать всё о Нэнне и Катриэль.
Если с первым пунктом я еще представляла, как справиться, то со вторым явно возникли проблемы.
Агнелика знала Катриэль, и этого не скрыть. Как задавать вопросы о том, о ком, по сути, сама должна всё знать, и при этом не выдать себя?
— Да. Яд из крови выведен, ты пока под наблюдением, но состояние уже стабильное.
