Наконец я коснулась его волос, собрала их в хвост и завязала покрепче. Склонилась к ране и почувствовала, как Йан опустил руки ниже, беззастенчиво исследуя мои бедра. Мне пришлось изо всех сил усмирять свое бесстыдное тело, и, в конце концов, я не удержалась:
— На Зальмите любые ласки нормальны?
— Все, которые приносят удовольствие обоим партнёрам. Мы же не животные, нам дано наслаждаться. Если бы боги хотели, чтобы человек всего лишь продолжал род, он бы не дал нам такой чувственности и свободных мыслей. — Он запустил пальцы под тонкую ткань, и я замерла, не в силах продолжать заниматься его раной. — Ты хочешь меня, не так ли?
— Да. Наверное. Мне ведь не понять так сразу…
И покраснела, закусывая губы.
— Расскажи, что ты ощущаешь.
Я не могла говорить связно, когда он так меня трогал, и Йан, усмехнувшись, убрал руки от моих бедер. Я начала мазать его шею, и мы встретились взглядами. Мне стало не по себе от глубины и важности чувств, которые я читала в небесах его глаз.
— Я растеряна. Не знала, что с мужчиной, с мужем можно разговаривать по душам.
— Ты можешь говорить со мной, о чём угодно. Не обещаю, что пойму, но выслушаю точно.
— Я смущена, — продолжила я. — Тело меня подводит. Мне чудно и радостно, но при этом стыдно…
— А как в твоей стране относились к физической любви?
— Просто, — отозвалась я. — Я была маленькая, чтобы участвовать во взрослых разговорах, но не единожды видела родителей целующимися. Это не считалось грехом, как и любое другое проявление нежности в семье.
Он улыбнулся — впервые так тепло и довольно.
— Хорошо, потому что когда мы с Ульфом не на охоте и не защищаем границы земель клана, мы не прочь провести время в твоих объятьях.
Я облизнулась. Либо я сошла с ума, либо он околдовал меня своей искренностью. Меня уже не так страшило происходящее и предстоящее, и появилась незнакомая жажда, медленно перетекавшая в голод. В животе некстати заурчало, и мужчина хмыкнул.
— Иди к столу, мне нужно почистить доспех.
— Я могла бы…
— Нет. Ты больше суток нормально не ела. Я отлично справлюсь сам.
Я вздохнула, и, оставив его, принялась умываться. Потом переоделась в своё лучшее, помимо зеленого, платье — тёмно-синее, украшенное вышивкой по вырезу горловины, — и долго вычёсывала из волос мусор. Восстановить былую красоту прядей можно было, только вымывшись, но я решила ждать мужа, сколько придётся. Села за стол, взяла большой кусок жареной птицы и покосилась на Йана: сосредоточен, на меня — ноль внимания. Я пожала плечами и принялась ужинать. Я знала, что должна восстановить силы для дальнейшего путешествия. За птицей последовала каша, потом похлебка, затем пирог, фрукты и, наконец, сладкий напиток из ягод.
— Вот это я понимаю: аппетит! — сказал Йан. Он как раз отложил доспех и стягивал плотные кожаные штаны: — Нужно бы и их почистить, но я, глядя на тебя, тоже проголодался.
— Спасибо, — наконец сказал он, вытер салфеткой губы и поцеловал мою руку. — Теперь нужно помыться — и можно идти в постель.
— А мы вдвоём в лохани поместимся?
— Сейчас выясним.
По первому его зову прибежала служанка, и тотчас покраснела, увидев господина в нижних штанах. Йан был превосходно сложен, но я видела, что он не придаёт этому значения. Для него, похоже, было вполне естественным встречать женщину полуголым…
— Будьте так добры, принесите горячей воды, — невозмутимо сказал мужчина. — Мы бы желали искупаться.
Я опустила глаза, но потом нашла в себе смелость улыбнуться девушке:
— Если вас не затруднит, принесите еще пару больших полотенец.
— Конечно, госпожа, господин… Сейчас всё сделаем.
Через несколько минут ванна была полна, и купальня заполнилась паром. Я стояла возле котомки, перебирая снадобья, а Йан, уже голый и как всегда внимательный, наблюдал за мной из воды.
— Пойдем, — позвал он. — Я тебя хорошенько вымою.
Там было не слишком много места, и я знала, что нам придется постоянно друг друга касаться. Подошла, положила на табурет поблизости все свои снадобья, и принялась раздеваться. Вода остывает быстро, а мне предстояло вымыть голову.
Йан смотрел, как я скидываю башмаки, распускаю волосы и ослабляю шнуровку, а затем медленно стягиваю платье. Я тихо приблизилась, и мужчина протянул руку, помогая забраться.
— Как горячо! — шёпотом воскликнула я. — Ох, у меня прямо дыхание перехватило!
Я села напротив него и согнула ноги в коленях.
— Хочу поблагодарить тебя за то, что спас меня.
— Я старался заранее спланировать возможные варианты разбойничьих нападений, — сказал он. — И должен был предупредить тебя насчет нечисти. Но понимаю, что не закричать было сложно.
Мужчина нахмурится.
— Не утащили бы. Неужели ты думаешь, я бы позволил?
— Нет, — поспешно сказала я, слыша в его голосе недовольство. — Но я испугалась. Женщиной быть сложнее, чем парнем.
— Я удивляюсь, как вообще тебе удавалось изображать юношу? — он пронзил меня пристальным взглядом, особо задержавшись на виднеющихся в воде округлостях.
— Я брала широкий кусок плотной материи и туго обвязывала себя, научилась хромать и почти не говорила. А когда умер дедушка, похоронила его в лесу возле города, и стала думать, как дальше зарабатывать на жизнь. — Я сглотнула, не в силах рассказать, что эта потеря стала для меня тяжелейшим потрясением. — Накопленных денег надолго не хватило, а, сунься я в слуги, обман бы вскоре раскрыли. Я услышала про Город Невест и поняла, что это мой шанс выжить. Потом долго шила платье и отращивала волосы около полугода, чтобы не выглядеть страшилищем. Когда коса достала до пояса, я, тщательно подготовившись, купила место в телеге торговца пряностями…
— Подожди, как это до пояса? За полгода?
— Все леты благословлены быстрорастущими волосами, — улыбнулась я. — У моей мамы они были до самых пят, к тому же волнистые, а у сестер — русые и курчавые, как у отца… — Я опустила глаза, улыбка сошла с губ. — Разве не горечь судьбы? — благословенный народ теперь проклят.
Йан тихо вздохнул и тронул моё колено.
— Возможно, на тебе нет никакой метки, Нуала. До сих пор последствий не было, не считая того, что ты влачила жалкое существование. А теперь тебя защищает мой род, и ты часть клана, так что не бойся.
— Спасибо тебе, Йан. За то, что ты такой… — я осеклась, не зная, какие именно слова будут правильны. И робко продолжила, смущаясь его взгляда: — За твою заботу, за доброту…
— Ты меня пока плохо знаешь, Нуала, — нахмурился он. — Но, надеюсь, что мы друг друга не разочаруем. А теперь иди сюда, я хочу чувствовать твой запах.
Я неуклюже подвинулась к нему, но остановилась, когда Йан развёл ноги.
— Ко мне на грудь. Просто прижмись. Вот так, — он потянул меня за плечи, и я вздрогнула, когда ощутила всё его напряжённое, твёрдое тело. Особенно меня беспокоила та преграда, что образовалась между нами внизу, но лежать всё равно было приятно.
— От тебя пахнет душицей, ежевикой и чем-то пуховым, — сказал мужчина, щекотно касаясь носом моей шеи. Удивительно, что мне было возле него так спокойно.
— А от тебя влажной древесиной, мхом и… творогом.
Мы рассмеялись одновременно, и Йан принялся медленно водить ладонями по моей спине.
— В городе тебя приняли, и наверняка сразу отправили к магу, так?
— Верно. Я не стала ждать, пока он подтвердит наличие тёмной метки, и сама рассказала, что ношу родовое проклятие. Ведаю, они тотчас поняли, что я лета, но город хорошо охранялся, и спустя столько лет никто уже и не думал, что одна из немногих уцелевших представляет опасность. Меня считали чем-то вроде забавы, игрушки особенной, что нарочно держат за стенами, дабы внимание привлекала… — Я тихо вздохнула, снова почувствовав собственную ломкость и темноту. — Прежде-то с уважением бы отнеслись. Прежде наши девушки считались завидными невестами.
— Ты и сейчас завидная красавица, — сказал он. — Я не боюсь тёмной магии, Нуала. За Прорехой всё иначе. Там искажается не только время, но и пространство. Поэтому никакое войско Вардара туда не сунется, и маги тем более. А, значит, и тёмные последствия нас не коснуться.
