— Лучше молчите, Мариис, — ладонь куратора чуть ли не крошит мой локоть. — Я и так еле сдерживаюсь, чтобы вас не прибить.
Я внимаю его словам, поджимаю губы и пытаюсь поспеть за быстрыми шагами мужчины.
Кадеты уже вовсю снуют туда-сюда и удивленно поглядывают на нас с мастером, но в открытую проявлять интерес не смеют. Оно и понятно: после вчерашнего незабываемого появления полковника в «Веселой иве» всем хочется быть незаметными (уверена, о том, что там было ночью, знает уже вся Крепость).
Мы спускаемся по лестнице в правую половину учебной части и через десяток метров поворачиваем налево. Слева от нас открыты двери учебных классов под номерами пять, шесть и семь. В них уже собираются кадеты. И все на нас смотрят. Представляю, как я сейчас выгляжу. Даже причесаться не успела. И косметика наверняка размазана. Хорошо хоть форменная рубашка не мнется. О нет! Я же в тех самых брюках, что была вчера в «Веселой иве»! Все, теперь точно все решат, что я сплю с куратором! Или и того хуже…
Что может быть хуже, я так и не придумываю, но настроение уже прескверное.
Кажется, пришли. Правая тренировочная комната — большое помещение, располагающееся прямо под кабинетом ректора. Куратор очень невежливо вталкивает меня внутрь, и я прямо в полете разворачиваюсь, чтобы высказать ему все, что я о нем думаю. Да, я виновата, но нечего меня так швырять!
— Знаете, что, мастер… — говорю я, но Хаган Ирэ грубо меня перебивает, глядя куда-то поверх моей головы.
— Знакомьтесь, кадеты. Последний член вашего отряда — кадет Мариис Арос, специальность «Искусство переговоров».
13
Готовясь к худшему, я медленно оборачиваюсь. На меня удивленно взирают расположившиеся за партами кадеты выпускного курса. Двоих из них я знаю только по именам. Они друзья Лео, и тоже учатся на факультете боевиков. Оба высокие, мощные парни, с настолько коротко остриженными волосами, что их цвет различается с трудом. Их зовут Рот и Инди. Лео тоже здесь. Кажется, он единственный, кто обрадовался, увидев меня. Его светлые волосы собраны в короткий пучок. Прихоть отращивать волосы накрыла его не так давно, раньше он стригся так же коротко, как и его друзья. Чуть поодаль от них сидит Тибо. Он рассматривает свои ботинки, но я уверена, что стоит только мне отвернуться, как его взгляд взметнется в мою сторону. От присутствия последнего персонажа у меня перехватывает дыхание. Аэрт Ивес сидит прямо на парте, сложив руки на груди, и смотрит на меня со смесью раздражения и разочарования.
Последний член отряда… Исходя из того, что мы вчера услышали на ужине от ректора, очевидно, Хаган Ирэ формирует отряд для практических заданий на линии разграничения с огненными котами (с этим отродьем наша Империя ведет ожесточенную войну последние пару лет). Но ладно эти — трое боевиков и двое тактиков — здоровые, тренированные механизмы для умерщвления неугодных, но мне-то на фронте точно делать нечего!
Оглядев всю честную компанию еще раз, я поворачиваюсь к куратору. Стараясь выглядеть как можно более спокойной и расслабленной, я пытаюсь воззвать к его разуму.
— Мастер Ирэ, боюсь, произошла ошибка. Переговорщики не… мм… участвуют в этом, — деликатно напоминаю я.
— Переговорщики нет, а вы — да, кадет Арос, — я уверена, что сейчас куратор ликует. — Это ваше наказание, Мариис.
— Но, мастер, — как можно тактичнее возражаю я. — Я не имею достаточной подготовки, чтобы выполнять с отрядом важные поручения. Я не боевик и не тактик, а услуги переговорщика вряд ли пригодятся в условиях боевых действий.
— Не имеете достаточной подготовки? — Хаган Ирэ уже расставил свои сети, и я понимаю, что мои трепыхания только заставляют ситуацию вокруг меня сжиматься все более плотным кольцом. — Тогда, пожалуй, действительно, вам не место в отряде. Как и в Кадетском Корпусе. Исключение из учебного заведения будет актуальнее.
Что?! Какое такое исключение? Нет, мне никак нельзя этого допустить, ведь тогда папенька… Даже не хочу об этом думать.
— Да, мастер Ирэ, вы правы, этому отряду без меня никуда, — смиряюсь я и, ни на кого больше не глядя, направляюсь к ближайшему учебному столу.
— Отлично. Есть ли еще вопросы?
Аэрт плавным движением поднимает два пальца.
— Да, кадет Ивес?
— Почему, наказывая кадета Арос, вы ставите под удар нас? — его голос звучит серьезно, но с некоторой оскорбительной ленцой.
Тишина нависает прямо-таки мертвая. В словах Аэрта сквозит неприкрытое презрение ко мне.
— В любом коллективе всегда есть слабое звено, так уж повелось, — поясняет куратор. — И к этому вы тоже должны быть готовы. В ближайшем году ваше слабое звено — кадет Арос. Еще вопросы есть?
Хочется спросить, почему они настолько уверены, что слабым звеном окажусь именно я, но в душе я понимаю, что так оно и будет. От этого понимания мне совсем не легче, а даже наоборот. А как они говорят! Будто бы меня вообще здесь нет, будто я пустое место! А я вообще-то королева Крепости, если кто-то забыл!
Не скрывая недовольства, я резко встаю и направляюсь к двери.
— Кадет Арос, я вас не отпускал, — холодный голос догоняет меня уже почти в проеме.
— Мне нужно привести себя в порядок, мастер, — бросаю я, не оглядываясь, но на самом деле, мне хочется плакать. — Вряд ли слабое звено необходимо для обсуждения важных дел. До свидания!
Во второй раз за утро я громко хлопаю дверью, но теперь бежать не рискую. Вокруг слишком много народу, а королева должна ходить с высоко поднятой головой, без суеты…
— Мастер…
— Пока все могут быть свободны, — бросаю я и отворачиваюсь к преподавательскому столу. — Тренировка через полчаса.
Слышу, как парни выходят, плотно закрывают за собой дверь, отходят на несколько шагов, и только потом даю волю эмоциям. Массивный стол летит к противоположной стене и, недолетая до нее, останавливается ножками кверху. Стерва! Никогда никто не обвинял меня в чем-то подобном! Это просто немыслимо! Была бы моя воля, сам бы убил! Только не отравил бы подло, а задушил бы собственными руками!
Тяжело дышу и стараюсь взять себя в руки, как и подобает человеку моего положения. Я достиг этого положения только потому, что всегда умел держать себя в руках. И не какой-то там малолетней выскочке что-то менять.
Первый приступ злости и раздражения растворяется так же быстро, как и накатил. Подхожу к столу, легко поднимаю его и водружаю на место. Погруженный в свои мысли, скольжу рукой по столешнице — идеально ровно. Заноза впивается неожиданно, как бы не рассматривал, не увидишь ее заранее.
Смотрю на ладонь и улыбаюсь. С этой девчонкой так же: колет больно, когда не ждешь. Но нельзя не отметить, что ход, несомненно, хитрый. Так чего это я? Главное правило стратегии — в войне с врагом использовать все доступные способы. Я — враг, а клевета — доступный ей способ. Жаль, других не знает. Или не хочет пользоваться.
Странно, но желание убить бесовку уходит безвозвратно, оставив после себя интерес и легкую долю жалости. Почему жалости, я еще не понимаю, но обязательно разберусь, как и с тем, кто из этих молодцев собирался убить Мариис Арос.
Я направляюсь к двери, мысленно прикидывая, что до тренировки еще успею поговорить с тем единственным, кто не пил в тот вечер и влюбленным взглядом внимательно следил за теми, кто подает бокалы нашей королеве.
14
Ох, как же меня угораздило так вляпаться? Провались ты пропадом, Хаган Ирэ! Не зря папенька говорит, что жалость — самая большая слабость человека. Дура! Лучше б его уволили, а я бы нашла другой вариант для избегания замужества.
В гневе я наматываю пару кругов по своей комнате прежде, чем вижу перевитую черной лентой коробку у себя на кровати. Я осторожно приближаюсь к находке. Причина опасаться у меня есть, все-таки кто-то пытался меня отравить (с этим, кстати, мне еще предстоит разобраться).
