деревянная), а стены и вовсе были как будто чугунные, словно пуленепробиваемые. Я и сама, не зная ответы на многие вопросы, однажды подумала встретиться с хозяйкой и узнать историю этого дома.
– Почему ты остановилась именно на этом? – с удивлением продолжала расспрашивать меня Лили.
– Мне просто захотелось пожить в нечто отдаленном от нас. Так жили наши бабушки, наши предки. В один момент появилась потребность прикоснуться к истории.
– А тебе мало было бы просто сходить в гости к какой-нибудь старушке? – снова и снова шутила Лилит.
– Знаешь, с тобой не соскучишься, – улыбнувшись, ответила я.
– Хозяйка-то хотя бы из числа молодых, или вы так и не знакомы? – сняв свои моднявые очки, протороторила подруга.
– Этот вывод ты сделала, исходя из каких соображений? – спросила я, пристально уставившись на нее.
– Не знаю. С чего это вдруг на тебя нашло?
Я и правда не могла объяснить, откуда в моей голове появилась мысль переселиться сюда. Но главное, что мне нравилось! Тихо, уютно, нет излишней навороченности в вещах и совершенно приемлемая ситуация по освещению. В пешей доступности парк и дорожка, ведущая в колледж. К тому же, в пару кварталах живет сама Лили. И тут я посмотрела на подругу, а она улыбнулась, как будто ждала, когда моей мечтательности придет конец.
Я разложила продукты на полки холодильника и приготовилась резать салат на ужин. Все это время Лили пристально рассматривала стены дома, картины, домашнюю утварь. Я снова решила расстаться с чувством незримой вины за «старьё», но мне было уже все равно. «Почему я должна стыдиться того, что мне нравится?» – подумала я про себя.
На подоконнике стоял старинный патефон, на который Лили тоже обратила внимание. Это, возможно, была последняя модель из его поколения. Я так считала, потому что он выглядел более-менее современно, в отличие от тех, которые мне доводилось созерцать на картинках в учебниках. Лилит сразу же подбежала к нему, проявляя активный интерес.
– Вау! Такой штуки у моей бабушки даже не было! – воскликнула она от восторга.
И правда, я даже сама не знала, к кому обратиться по вопросу работоспособности патефона. Хорошо хоть пластинки для него есть, и в свободное время можно поэкспериментировать с иглой и крутящимся основанием.
– А пластинок вовсе не богатая коллекция, – заметила Лили. – Вообще, из какого века эта вещь?
– Я не интересовалась историей грампластинок, ты же знаешь.
– Наверное, если тут поковыряться, можно найти много интересного, – предположила подруга, обведя указательным пальцем комнату и отходя от подоконника.
Макароны уже давно сварились, поэтому я спохватилась взять дуршлаг и слить воду. Спешно покрошив сыра, я украсила блюдо пару пучками свежей зелени и подала к столу.
Лилит глубоко вдохнула аромат свежеприготовленной еды и облизнула губы. Было примечательно, что сам процесс приготовления еды ее не забавлял.
Итак, мы, голодные и довольные приятным запахом пищи, принялись с огромным аппетитом уплетать все, не оставляя в тарелках ни единой макаронины. Удовольствие продлилось недолго, и на дне тарелок показались счастливые мордашки.
– Ой, смотри, Лиза, это от тебя такой комплимент? – сияя от счастья, спросила Лили.
– Даааа, – протянула я. – Мне посчастливилось купить их на прошлой неделе по довольно скромной цене.
– Милые тарелочки, – заключила Лили и вдруг перешла совсем к другой теме. – Как ты думаешь, зелень вот эту как выращивали в больших количествах лет так сто или двести назад?
– Тебя, вдруг, что захлестнуло такой волной интереса о процессе выращивания культуры? – усмехнулась я.
– Да так, в голову врезалось, я и спросила, – ответила она.
– Ты меня иногда удивляешь ходом своих мыслей, – заявила я в ответ. И правда, Лили иногда выкидывала какую-нибудь интересную экстравагантную мысль. – Если честно, мне не у кого это спросить, поэтому, в этом вопросе я бессильна.
– Вот, если бы сейчас жил мой прадед, – прищурив левый глаз, начала говорить Лили, держа в руке стебелек петрушки, я бы поинтересовалась у него. Он работал на ферме, посвятил этому занятию всю свою жизнь. Я тебе этого не рассказывала.
– Чисто логически, у них не было теплиц в таких количествах, что имеет наш белый свет сейчас, значит, свежей зелени у них было в дефиците.
Лили, не переставая щурить глаз, медленно закивала головой. После, она снова вспомнила про патефон и подбежала к подоконнику.
– Надо попробовать, – сказал она. – Зря пришла сегодня что ли.
Она недолго ковырялась, пытаясь насадить иглу на виниловую пластинку, как кухню вдруг озарила волна «Весеннего вальса» Шопена. Довольная от восторга и достижения цели, Лили принялась кружить по кухне со звонким хохотом.
– Аккуратнее, смотри стол не снеси мне тут! – воскликнула я, опасаясь ее буйного реверанса.
Она ещё немного покружила и остановилась. Я попросила Лили не трогать реликвию, потому что боялась ее поломки. Далее мне пришлось выйти из кухни. Вдруг я снова услышала звучание музыки.
– Лили! Я же попросила тебя не трогать патефон! – выкрикнула я из комнаты.
– Но я и не трогала его, – ответила подруга.
Я заметила, что от окна до порога кухни невозможно добежать так быстро.
– Но если это не ты, то кто тогда сменил пластинку? – настаивала я на ответе от подруги.
– Я не знаю, – сказала Лили, – я не трогала твою реликвию.
– Но, а кто, по-твоему, это сделал? – спросила я Лили.
– Лиз, ну я и вправду не меняла пластинку.
Я отложила дела и встала, как вкопанная, вцепившись в подругу взглядом.
– По-твоему, она сама себя заменила? – спросила я ее.
– Но ты же сама видела, что я стояла рядом с дверным проемом.
Я тяжело вздохнула. Спорить не было смысла. Словно тяжёлая ноша лежали камнем на моем сердце невыясненные вопросы.
Глава 6. По ту сторону
Учеба, в какой-то момент казавшаяся крайне интересной, неожиданно для меня самой наскучила мне. Теория давно перестала интересовать меня, хотя иногда мне приходилось настраивать себя на то, что освоение цифр и схем в учебнике – это очень многозначительная часть учебного процесса. Единственное, что я ждала от колледжа, так это только практику. Именно тот момент, когда мы будем проектировать здания, внедрять свои самые фантастические идеи в жизнь. Так увлеченная этой мыслью, я стала представлять, какие бы сооружения проектировали мои будущие коллеги.
«Этот паренёк мог бы разработать конструкцию какого-нибудь очень крутого стадиона или спортивного центра. Извилистого, с различными преградами, архитектурными хитросплетениями. У него очень развито пространственное мышление, он бы делал крутые вещи реальными!» – строила я догадки, давая волю своим нескромным идеям в собственной голове. «Девушка с крашенными волосами явно… или неявно, но могла бы соорудить что-то вроде фонтана-радуги, с бьющими из под земли цветными струями».
Здорово от того, что мне становилось легко и торжественно на душе от таких мыслей. Хотя какое мне дело, кто и как реализует себя в этой профессии, я все равно буду рада. Наверно, мне бы интересно было сравнить свои результаты умозаключения с реальными событиями.
«Очень интересно
