Теперь они повернулись ко мне обе, а я только и могла, что хлопать ресницами, наконец закачав головой:
— Нет-нет. Я в порядке. Просто выспалась. И решила разыскать Бьёрна.
— Еще шести нет! — белокурая девушка ловко открыла коробку, принявшись шуршать там каким-то бутылочками и стандартами явно со знанием дела. — Ты ведь поздно вчера легла!
— Откуда вы знаете?
— Эйнар сказал утром тебе принести завтрак чуть позже, чтобы он не остыл, когда ты проснешься, — женщина улыбнулась тепло и мило. — Кстати, я Хэльга, а эта неугомонная личность — Герда.
— Мне приятно, — кивнула я от души, понимая, что улыбаюсь, услышав имя этой белокурой беременной крохи.
Девушка выглядела совсем молодой, особенно с этой тугой длинной косой за спиной и полным отсутствием косметики. Хотя она была просто не нужна, потому что Герда была настолько милой и естественной, что даже мое продрогшее сердце начинало отогреваться.
— И нам, дочка! Очень рады, что ты наконец стала выходить из своей каюты. У нас здесь шумно и многолюдно, сразу будет непривычно после вынужденного одиночества, но я уверена, что тебе понравится у нас. — Хэльга, присела рядом со мной, тепло и мягко касаясь своей ладонью моей руки так, что накрыла пальцы, словно пытаясь согреть их: — Мне так жаль, что знакомство с нами у тебя началось с самого неприятного! Тебе пришлось пройти ад, чтобы выбраться к свету…
А я сжалась и замерла, боясь, что просто расплачусь, как малолетняя дурочка.
Она не понимала, что я всё еще была в этом аду.
Это был всё тот же ад, где умирали люди, а я не могла помочь им, потеряв надежду на спасение. Просто теперь он стал открываться по-иному.
Всё это было слишком неожиданно и… быстро.
Казалось, что женщина это понимала.
Поэтому не садилась ближе и, осторожно похлопав меня по руке, встала, чтобы широко улыбнуться:
— Пока не началась работа, успеем в тишине попить кофе.
— Все обезболивающие сожрали мордовороты эти! — сморщила недовольно свой миленький нос Герда, забавно подперев бока кулаками, явно имея в виду викингов, которых она отчего-то не боялась, даже если они были как минимум вдвое выше ее самой.
И по какой причине, я поняла уже спустя минуту, когда на пороге кухни появился заспанный и помятый Эйнар, первым делом обнимая Герду со словами:
— Опять ворчишь, любимая.
— Больше никого не пущу на кухню!
— Хорошо.
— И даже близко чтобы не подходили!
— Хорошо.
— Отправляй теперь кого-нибудь в аптеку, чтобы купили всё по списку!
— Хорошо, любимая, ты только не нервничай, — Эйнар расцеловал девушку, сползая на стул рядом со мной и подмигнув весело, хоть и сонно: — Она всегда такая, когда плохо спит.
А я могла только улыбаться, понимая, что Герда была той самой беременной женой, благодаря которой отважный Эйнар так спокойно входил к сумасшедшей валькирии, не боясь лишиться своих яиц.
Не думала, что смогу даже подумать о таком в отношении ненавистных викингов, но они были такой красивой и гармоничной парой, что невозможно было не любоваться ими и перестать улыбаться.
Эйнар о чем-то переговаривался с женщинами, а я притихла, наблюдая за ними и чувствуя в душе покой, потому что они так походили сейчас на обычную семью, где бывают склоки, но, несмотря ни на что, люди продолжают любить друг друга и поддерживать.
Это было странное чувство.
Позабытое… словно за этот месяц я разучилась верить в добро, как бы отчаянно ни стремилась нести именно это чувство всем, кому только могла помочь.
Скоро передо мной стояла тарелка с горячим хрустящим хлебом, который Хэльга намазала маслом и сверху не жалея положила красную икру.
И большая кружка с ароматным горячим кофе со сливками.
Просто волшебство какое-то.
— Сегодня парни привезут елку, так что готовьтесь наряжать, девочки!
Я бы даже не подумала, что речь может пойти обо мне, если бы Эйнар не пихнул меня легко плечом, отчего я сморщилась от боли, а Герда шлепнула своего большого мужа, тут же зашумев, чтобы он поднимал за уши своих парней и сейчас же отправлял их в аптеку.
— А док когда придет? — вскинул мужчина голову на Хэльгу, которая сидела за столом напротив него, допивая свой чай.
— Он сегодня с ночной смены, когда я уходила из дома, он еще даже не вернулся. Поспит немного и придет к обеду.
Из беседы я узнала, что скромный доктор был мужем Хэльги.
И что она души не чаяла в Варге и Бьёрне, как в своих сыновьях.
Скоро на кухне стало многолюднее.
Пришли еще девушки, поспешно облачаясь в передники и убирая волосы назад, чтобы приступить к приготовлению продуктов к последующей их готовке.
А еще появились сонные викинги, каждый из которых находил что-нибудь вкусное для себя в большущих холодильниках, на плите еще теплым или просто черпал из больших бочек красную или черную икру, чтобы устроить себе такой вот царский завтрак.
Как я успела заметить, икра и рыба были здесь в избытке — никто никого не гонял, потому что каждый мог есть ее, сколько хотел.
Просто какая-то неземная щедрость, если учесть, сколько стоила даже самая небольшая баночка этого продукта в маркетах!
Но самым поразительным было то, что никто не пытался прогонять меня или хотя бы словом намекнуть, что я здесь лишняя.
Потому что я была смертницей.
Каждый из входящих викингов задорно здоровался, а некоторые подмигивали и шутили насчет того, что теперь придется беречь свои яйца и глаза еще тщательнее.
Когда всё успело так измениться?
— Приходи сюда, когда захочешь, милая, — улыбалась мне Хэльга, когда все викинги под руководством Эйнара ушли по делам, а все девушки были задействованы в приготовлении еды для мужчин. И того самого бесплатного обеда, когда любой желающий мог войти в стены Чертога и кушать столько, сколько захочет.
Викинги, смертники, Бьёрн и даже Варг — все кормились с одной кухни.
Разве это не было странным и жутко нелогичным?
Только эта идиллия в мире холода и жестокости не могла длиться вечно.
Кажется, я могла бы думать об этом бесконечно, уплетая при этом очередной кусок вкуснейшего хлеба, если бы не шум, который раздался откуда-то снизу.
Словно кто-то дрался.
И кричал.
Сильно и надрывно.
Викинги сразу кинулись по коридору, а я подскочила на своем месте, когда раздался рев Варга:
— Все вон!
Мне казалось, я слышала его голос разным: холодным. Игривым. Надменным. Лукавым. Жестоким.
Но еще никогда он не кричал вот так.
С яростью и злобой, от которой волосы вставали дыбом, потому что этот мужчина мастерски умел контролировать свои эмоции… если только дело не касалось наших странных игр.
Но сейчас он словно сломался.
Словно эмоций было слишком много, и они били через край.
Выплескивались огнем такой силы, что его сложно было даже измерить.
Я только сжалась, когда звуки борьбы и какое-то бормотание стали приближаться, и в этот раз крикнул Бьёрн:
— Уйдите все с дороги к чертям!
Нет, я бы ни за что не решилась встать и просто выглянуть из кухни.
Но в голосах отчетливо узнала Варга, Бьёрна и Лекса.
Того самого русского бандита, чей низкий раскатистый бас так сильно отличался от всех прочих, совершенно резонируя с его чертовой голливудской внешностью истинного принца.
Он и сейчас отличался от остальных тем, что кричал.
Кричал на русском о том, что убьет его.
Убьет кого-то.
Разорвет руками на части и окропит землю кровью.
Он кричал… сквозь рыдания.
И от этого волосы вставали дыбом.
Казалось, что весь Чертог вмиг замер и застыл, впитывая в себя этот крик и теряясь от боли и ужаса.
Что сделали со смешливым озорным Лексом, чье обаяние было больше самого Ванкувера?
Я замерла и вся сжалась, когда увидела, как мимо распахнутой настежь кухни прошли Варг и Бьёрн, которые буквально волокли на себе Лекса.
Он был просто в ужасном состоянии.
Вернее, все трое.
