заслужила.
А может, сказать ей правду? Велдон не знал, как будет лучше для неё. О себе он и не думал, понимая, что потеряет девушку в любом случае. Но как будет легче самой Шайне? Как?..
Он уснул, так и не приняв никакого решения.
Император проснулся через пять часов. Он привык спать мало, поэтому открыл глаза ещё до рассвета, посмотрел на Шайну и улыбнулся — она спала, трогательно посапывая и пристроив обе ладони у него на груди.
Думать о том, что делать дальше, не хотелось вовсе, и Велдон просто осторожно коснулся кончиками пальцев тёплой щеки, провёл по волосам… Не сегодня. Он примет это решение, но не сегодня. А сегодня пусть Шайна отдохнёт, ей вчера и так досталось.
— Просыпайся, Шани, — прошептал император и провёл рукой по плечу девушки. — Пора возвращаться в академию.
Она вздохнула глубже, облизнула губы маленьким розовым языком, отчего у Велдона сильнее заколотилось сердце, и открыла глаза. Сейчас, в предрассветном полумраке, они мерцали, как озёрная вода. Влажные, глубокие… растерянные и сонные.
— Норд?..
— Пора, — повторил он, сжимая талию девушки. Перенестись бы сейчас в спальню и забыть обо всём… Но нет, невозможно. — Тебе нужно попасть в лазарет до первого врачебного обхода, а он в шесть утра.
Шайна вновь облизнула губы. Не специально, и от этого было ещё сложнее сдерживаться, поэтому Велдон поскорее встал с кресла и выпустил девушку из объятий.
Плед упал вниз, растянувшись на полу тёмно-зелёным ковром, Шайна удивлённо на него посмотрела — и даже в полумраке стало заметно, насколько она покраснела.
— Я… мы… — Вздох, от которого его кровь словно вскипела. — Извини, я…
— Тебе не за что извиняться, — перебил её Велдон и улыбнулся искреннему смущению. Да, для Шайны, скромной и ненавязчивой, её вчерашнее «пьяное» поведение должно больно бить по самооценке. — Просто побочный эффект от успокоительного, ничего страшного.
— Да, — пробормотала она почти неслышно, — но всё равно глупо получилось.
Велдон мог бы рассказать ей многое о том, насколько он был счастлив этой ночью просто спать в кресле вместе с ней, но промолчал. Только повторил:
— Иди, тебе пора.
— Вечером…
— Если будут силы. Я всегда рад тебя видеть.
Шайна Тарс
Я успела вернуться в лазарет до обхода, и меня даже никто не заметил, что было удивительно. Думаю, без вмешательства академии здесь не обошлось — иначе как объяснить, что все без исключения коридоры оказались абсолютно пустыми? Даже медсестра на посту отсутствовала, куда-то отлучившись.
Я юркнула под одеяло и застыла, ощущая, как щекам в очередной раз становится жарко, а сердце пытается сбежать из груди. Я понимала, что в дурацком ночном поведении не было моей вины, но всё равно чувствовала себя неловко. Хотя в итоге всё получилось так, как я и мечтать не смела. Серьёзно, я даже подумать не могла, что проведу с Нордом всю ночь, ещё и у него на коленях.
Я понимала, что его тянет ко мне не менее сильно, чем меня к нему, но не понимала, почему он отталкивает меня, ограничиваясь дружбой. Почему он так и не поцеловал меня сегодня? Почему его руки остались в рамках приличных прикосновений? Норд хотел иного, я знаю. Но отказывался — раз за разом. Что такого может таить в себе его прошлое, если он ведёт себя подобным образом? Что за страшные тайны? Чего он боится? Надо бы поговорить откровенно, всё выяснить, но беда в том, что я тоже боюсь. Боюсь этой правды…
— Доброе утро, болезные! — Дверь палаты распахнулась и на пороге возник дежурный врач. — Утренний обход. Просыпаемся, берём градусники.
С соседних кроватей послышались глухие стоны — это просыпались Дин и Дамир. Садились, тёрли глаза и удивлённо оглядывались, словно забыв, где они и как здесь оказались.
Температура и прочие физические параметры, которые нам скрупулёзно замерили в следующие несколько часов, оказались в норме, так что сразу после сытного лазаретного завтрака принесли нашу одежду, чистую и выглаженную, и отпустили в общежитие. Под присмотром врачей оставили только тех, кто попал под «сияние вора», их собирались держать здесь до вечера, несмотря на то, что все решительно возражали. Как же — выходной, хочется проводить его как-то более увлекательно, чем лежать на койке в лазарете, но у врачей на этот счёт было иное мнение.
В общежитие мы вернулись около десяти часов утра и почти сразу засели за домашние задания. Настроения для учёбы не было, мы то и дело срывались на обсуждение произошедшего накануне, гадая, какой шаг враги императора предпримут в следующий раз.
— Бал в честь дня открытия академии через неделю, — задумчиво протянула Дин, нервно крутя в руке карандаш. — Как думаете, может…
— Академия слишком защищена, — качнул головой Дамир. — Ты и сама это знаешь.
— Ничего совершенного не бывает, — возразила Дин, нахмурилась и закусила губу. — И вообще… Мама говорила…
От этого «мама говорила» мне вдруг стало тревожно.
— Что? — переспросила я, ощущая, как горло сдавливает от страха.
— Здесь всё завязано на ней, — сказала Дин негромко, оглядывая окружающее пространство. — Держится, как мясо на костях. Если… мамы не станет, то академия временно окажется недееспособна. Все ресурсы она потратит на сохранение связей между заклинаниями, а на внешнюю защиту сил уже не останется. Так мама говорила. Поэтому…
— Что значит — не станет? — уточнила я резко. — Это смерть или?..
— Смерть, — кивнула Дин, и мне окончательно поплохело. — Даже тяжёлое ранение — не то, не сработает. Только смерть. Но маму убить непросто…
Я нервно схватилась за медальон на шее, а Дамир нахмурился.
— Вот как. — Судя по выражению лица, он сейчас решал для себя что-то очень важное. — Что ж… Это гораздо проще, чем искать в академии нужного студента. Уничтожить всё здание вместе с ними — и проблема решена.
Я похолодела.
Уничтожить всё здание? Ради того, чтобы убить наследников? Безумие.
Но Дамир прав — это проще.
— Надо поговорить с дядей… — пробормотал друг, и я поинтересовалась:
— Думаешь, он этого не понимает? Эмирин наверняка сказала.
— Наверняка. Но всё же лучше поговорить.
.
Про встречу с магистром Дархом я в итоге чуть не забыла — сначала увлеклась разговором с Дин и Дамиром, а потом
