что столько времени работает? Или это? Сколько ты тут? — у девушки в голове была просто невообразимое количество вопросов.
— Магия, — подмигнула ей Хэла, потом села в позу йога на кровати и сложила руки ладонями друг к другу. — Зацени!
Она стала разводить руки в стороны и между ними появились всполохи тока, на вид самого настоящего — это было потрясающе, как будто фокус.
— Я прям Тесла, — женщина лукаво подмигнула девушке и свела руки обратно. — Этим не только телефон можно подзарядить, но и человека завалить, да и не одного.
— Это же… оу, — Милена сдержалась, чтобы не ругнуться. — Прости, чёрт, охрененно!
Она села и во все глаза уставилась на собеседницу.
— А ещё я могу с водой всякое делать. Например, превращать в алкоголь. Но только такой, какой хотя бы раз в жизни пила. Если не пробовала то сделать не смогу. Вот бадяжный ром могу, а элитный коньяк сорокалетней выдержки — нет, — и она развела руками, пожала плечами в шутливом сожалении. — И коктейли могу, но не всегда то, что нужно получается.
— Так это ты сделала мне водку вчера?
— Ну а то ж! Ты же не думала, что они тут спирт умеют гнать? Хотя брага у них тут есть — типа сидра из фруктов делают, но так себе градус, скажу я тебе. Меня не берёт вообще.
— А что еще кроме водки, рома?
— Говорю, что хочешь — кроме водки и рома, коньяк же, текилу могу, и вискарь, джин, бурбон, портвейн, ликёры всякие, вино, и пивко можно, и даже шампанское. Только выдыхаются они моментально, а на следующий день от шампанского похмелье так фигачит — мама не горюй.
— Хэла это же… — Милена запнулась пытаясь найти слова, покачала головой.
— Я подумала, что больше и не надо ничего. Музыка, — она указала на телефон, — алкашка — жизнь прекрасна!
— А откуда музыка, интернета же тоже нет…
— Я мамонт, детка! — торжествующе улыбнулась Хэла. — У меня музыка на карте памяти, несколько тысяч треков — почти всё, что душа хочет. Только они не слышат её, представляешь? Для них это просто странная штука черного цвета и всё.
— В смысле?
— Ну вот так, — Хэла развела руками. — Никто не слышит музыку, кроме меня.
— Но я слышу, — нахмурилась Мила, прислушиваясь. В тишине она различала музыку. — В наушнике сейчас же играет, да?
— Хм, — женщина приподняла одну бровь. — Может это, потому что мы с тобой из одного мира и музыка одна?
— А много миров?
— А кто ж знает? — пожала она плечами. — Мне кажется и эти их маги не знают точно. Тащат сюда девок, как попало — насколько я поняла любая "особь женского пола" не из этого мира обладает способностями сродни колдовским. Правда у всех разной интенсивности и силы.
— А я?
— Давай по порядку, хочешь? — спросила Хэла.
Милена закивала.
— Короче, все девки из других миров — это серые. Все. То есть и ты, и я, тоже изначально серые. Только с оговоркой. Я чёрная ведьма. А ты белая ведьма, — и женщина сделала такой выразительный жест рукой, как к столу пригласила. — Статус немного другой, но всё равно мы все призванные и носим серые одежды, живем отдельно от всех остальных. С нами нельзя тесно общаться, запрещается куча всего.
И она прищурилась, видимо пытаясь припомнить:
— Например, мы работаем по дому — убираем, моем, стираем, но не готовим, потому что готовить нам запрещено, но при этом грязная посуда тоже на нас. То есть мыть посуду можно, а готовить нельзя, — и лицо её слово ожило, недовольно скривившись. — Нас не лечат лекари — это запрещено. Поэтому, если мы болеем, то справляемся сами. Обычно бывает так, что можно что-то незначительное заговорить — ну как знаешь эту поговорку: “икота-икота, уйди на Федота”?
Мила кивнула и улыбнулась.
— Почти тоже самое. Есть серые, которым очень хорошо такие заговоры даются — обожгла или ударила палец, а тебе его другая серая заговорила, чтобы прошло побыстрее или хотя бы не сильно болело. Но это не касается ведьм.
И девушка снова кивнула головой, пытаясь осознать слова.
— Ведьмы они намного сильнее, для них заговор это фигня, простота. И тут вообще почти у всех домов, хм, — Хэла поморщила нос, — знатных, скажем, есть свои чёрные ведьмы. Они нужны, чтобы творить зло во благо дома, которому служат. То есть на войне там кого завалить без лишнего шума или в назидание хворь какую напустить. Так же помогать внутри дома. Хотя обращаются к чёрным ведьмам конечно в последнюю очередь, когда всё уже, прям больше никаких вариантов не осталось.
— А меня они зовут белой, — уточнила Милена.
— Потому что ты и есть белая. Это редкость очень большая. Прям ты диво-дивное, чудо-чудное, понимаешь?
Девушка отрицательно повела головой:
— И зачем нужны белые?
— Тебя конкретно призвали, чтобы в Изарии пришла весна, но они называют её порой цветения.
Мила нахмурилась.
— Короче Игру престолов смотрела-читала? — спросила Хэла.
— Ну так…
— Так вот там северяне всё ходили и вещали “зима близко” и типа зиму ждали долгую и неизвестно насколько затянувшую волынку?
Мила кивнула и улыбнулась — Хэла и её слог невероятно забавлял.
— Так вот тут эта зима пришла как раз и всем уже припекло, а точнее заморозило и ещё немного и совсем будет туго, — и женщина снова развела руками, повела плечом. — Мор, голод наступит, срочно нужна весна, понимаешь? Но такие вещи может только белая ведьма, их тут не было уже много лет, точнее тиров, и вот…
— Стой, — Милена втянулась в объяснения пытаясь понять, что к чему. — Тир это что?
— Местный год, — ответила Хэла. — В нём тринадцать луней. И нет, никакого отношения к луне, потому что луны, как у нас, тут нет.
Белая ведьма открыла было рот, но потом закрыла, только нахмурилась сильнее.
Хэла усмехнулась и продолжила:
— В одном луне около двадцати трёх дней. Благо, что хоть день это день, а ночь — это ночь. Хотя сутки называются — мирты. Про часы не спрашивай, — чёрная ведьма фыркнула и махнула рукой, — дичь какая-то и я не хочу даже понимать, что к чему.
Она закатила глаза и указала на окно:
— В целом два светила — сначала время одного, его называют Изар, потом время их двоих “изатэфа”, потом время другого, его имя Тэраф, а потом просто — темень.
— Боже, — проговорила Милена, пытаясь хоть что-то понять.
— С этим, кстати, тут тоже весело, — гоготнула Хэла. — Есть верховный бог, и много каких-то других, левых. Типа как в Древнем мире, но эти тут
