— Благодарю, — я улыбнулась, стараясь выглядеть как можно более милой, и отпила еще вина — совсем немного, чтобы не терять ясность мыслей. — В свою очередь не могу не отметить вашу меткость, принц Лайонэл. Однако для претендента на королевский престол это не самый важный навык.
Его Высочество на миг помрачнел, но уже через несколько мгновений взял себя в руки.
— Разумеется, принцесса. На следующий этапах вашего конкурса я продемонстрирую и другие свои таланты. Жизнь при дворе моего отца многому меня научила, — принц отсалютовал мне кубком и сделал еще один большой глоток. Вот ты и попался, хвастун!
Может, мне показалось, но в тоне Лайонэла я услышала недовольство. Неприятно, но ожидаемо — участие в подобного рода конкурсе для королевской особы в каком-то смысле унизительно. С другой стороны, ради короны, которая в родном королевстве ему не светит, мог бы и поубавить пыл.
— Наверное, гораздо интереснее было постигать основы наук и учиться фехтования в компании братьев? — подхватила тему я, внимательно наблюдая за реакцией Лайонэла. — Мне порой было так одиноко в замке отца. Фрейлины и горничные, конечно, скрашивали мои дни как умели, но порой хотелось поговорить с кем-то родным, ощутить поддержку близких.
Вид мой, наверное, стал настолько трагичным, что Лайонэл подался вперед, будто хотел меня обнять. Я едва заметно отстранилась и он, смутившись своего порыва, тоже сделал шаг назад.
— Если ваше сердце укажет на меня, принцесса, в моем лице вы найдете заботливого и участливого мужа, Ваше Высочество, — в картинном жесте приложив ладонь к груди, произнес принц. — А что до моих братьев… Нет, мы не близки. Так что я прекрасно понимаю вас и сам всю жизнь ищу душевного тепла.
Упомянув братьев, Лайонэл едва заметно прищурился, в глазах сверкнула сталь. Значит, с родственниками соперничает. Тоже не новость — обычно наследный принц держится особняком от остальных, и редки между близкими родственниками, каждый из которых — претендент на трон — появляются доверительные отношения: конкуренция в зачатке убивает братские узы.
— А как же ваш отец? — мое удивление, пожалуй, получилось несколько наигранным, но Лайонэл на миг задумался о чем-то и, похоже, не заметила. А мне надо бы сбавить театральный пыл. — Он известен не только как мудрый король, но и как примерный семьянин, что в наше время такая редкость, — поспешила добавить я уже спокойнее.
Принц на миг нахмурился, крепче сжал ножку кубка, а спустя миг принял вид холодный и отстраненный.
— Я и мой отец общались между собой как король и второй принц, и никак иначе, — коротко ответил он, явно не желая развивать тему.
Значит, с отцом отношения напряженные. Тогда почему именно его Король Базиля отправил сюда? Ведь если Лайонэлу удастся стать моим мужем, что с учетом обстоятельств становится все менее вероятным, то между Королевствами-союзниками может начаться вражда. Не самый выгодный ход с точки зрения политики и здравого смысла. История становится все менее понятной.
— Прошу прощения, если затронула неприятную для вас тему. Однако поймите и меня: я выбираю мужа и хочу знать о каждом из кандидатов как можно больше, прежде, чем приму окончательное решение. Ваша откровенность очень льстит вам, — мягко сказала я, стараясь успокоить Его явно расстроенное Высочество.
Комплимент, пусть и легкий, подействовал. Лайонэл почти мгновенно сменил образ несправедливо обделенного жизнью страдальца на маску франта и широко улыбнулся.
— Вы можете спрашивать меня о чем угодно, принцесса. Я всегда буду честен с вами, — он поклонился, выражая едва ли не раболепную покорность, но его ужимки меня не обманули. Логика и интуиция подсказывали, что если я сейчас спрошу напрямую об условиях договора, то либо не получу ответа вовсе, либо услышу ложь.
— Я очень рада, что вы доверяете мне, — этой ничего не значащей фразой я завершила разговор и отошла в тень, чтобы немного отдохнуть.
При взгляде на дичь становилось не по себе — внутренний взор сразу рисовал передо мной графа, капли крови на его щеках и одежде, и древко копья, торчащее из огромной туши кабана. Пожалуй, даже если в том, что произошло, и есть его вина, он сполна ее искупил, ведь сам мог погибнуть. Однако немалая сила нужна для того, чтобы удерживать рвущегося к добыче зверя.
Я поймала себя на том, что дрожу, и чтобы отвлечься, посмотрела на толпу гостей. Из нее очень ярко выделялись восточные тюрбаны и халаты приближенных Карима Хишама. Внезапная, хоть и логичная мысль на миг сбила мне дыхание, но показывать волнение я не могла. Если в замке и в самом деле есть «меченый монетой», то он почти наверняка из приближенных принца Алии.
Я неспешно приблизилась к пестрой толпе, от гомона резких голосов и запаха ароматных специй, который восточные гости умудрялись повсюду носить с собой, стало немного не по себе, но принц встретил меня радостной улыбкой и учтивым поклоном. Я обменялась с ним несколькими любезностями и принялась расспрашивать о семье — довольно многочисленной — его отца.
Карим с удовольствием погрузился в перечисление жен и наложниц Короля Алии, а потом погрузился в дебри собственной родословной. Почти обо всем, что он говорил, я знала и сама, так что слушала в пол уха. Зато поглядывала по сторонам, делая вид, что наслаждаюсь красотами природы. На самом же деле постоянно опускала взгляд, стараясь уловить момент, когда мужчины в каком-нибудь жесте вскидывают руки, обнажая запястья.
В один из таких моментов — всего на миг — мелькнула на чьей-то руке черная татуировка. Она тут же скрылась под рукавом из красного бархата, расшитым золотыми нитками. Я пробежала взглядом вверх по причудливому узору и встретилась глазами с высоким седым стариком, бороденка которого дрожала при каждом новом вздохе.
Армандо
Я быстро шел к лачуге, в которой на время охоты поселились королевские ловчие, попутно оттирал с лица вонючую кровь, при этом чувствуя себя не аристократом, а каким-то наемником. Или того хуже — сторожевым псом. Ему — «Фас!», он и побежал. При дворе Его Величества я ведь тоже выполнял все приказы, но этого мерзкого ощущения раболепия никогда не испытывал.
Солнце уже начинало припекать, и одежда, которая утром приятно согревала, сейчас помогала солнцу изжарить меня. Впрочем, физические неудобства заботили не так сильно, как непоправимый вред годами выстроенной репутации. Если я в каком-то небольшом летнем замке не могу обеспечить безопасность принцессы, то и моя роль советника будет поставлена под сомнение. И все из-за каприза Ее Высочества.
Многочисленные «случайности» — ссора между гостями, кража, а теперь еще и нападение — наверняка кем-то подстроены. Ну не могут все эти события, да еще и одно за одним, случиться по воле случая. Интуиция подсказывает, что что-то здесь нечисто. И я наверняка пойму, что именно, как только мой паж-агент найдет «меченого монетой». Я пообещал парню, что если он сможет отыскать этого человека, то отправлю его к своему другу — начальнику разведки. В секретном корпусе из хитрого пажа точно выйдет толк.
За собственными размышлениями я и не заметил, как выбрался почти на окраину королевских охотничьих угодий. Здесь, на поляне, стояла хижина ловчих — добротно сделанная, новая, но очень маленькая. Когда я постучался в дверь, внутри кто-то завозился, и спустя пару мгновений мне тут же открыл один из ловчих — тот самый бывший гвардеец, который выпустил нового кабана.
— Не извольте беспокоиться, Ваша Светлость. Виновный в инциденте уже найден. Передаю его в ваше светлейшее распоряжение, — затараторил старик, то и дело низко кланяясь.
— Значит, в инциденте все-таки был виновный, — протянул я, оглядывая комнату.
В ее углах лежали примятые подстилки из сена и тряпья, в центре стоял огромный стол, возле которого, привязанный за руки и ноги к широким ножкам, лежал Раймон — тот самый солдат, который «из благих намерений» сдал нам свою возлюбленную.
Парень тяжело дышал, в его растрепанных волосах и на форме виднелись комья травы и грязи, из носа текла кровь, а подбитый глаз заплыл так сильно, что почти не открывался. Крепко же напугались немилости Ее Высочества ловчие, раз так разукрасили виновного.
