обычные электронные газеты, вызывала жгучий интерес. И бороться за него здесь ни с кем бы не пришлось…
В голове щелкнуло, будто из-под замка вырвались некие неясные пока воспоминания.
Я пошевелилась… и обнаружила, что грудная клетка перетянута бинтами. Точно. Меня ранили. Ударили ножом на пляже. И я даже не знаю, кто и почему. Видела лишь смазанную тень.
Ох.
Но… не больно.
Боль будто выключили, заменив лишние ощущения каким-то непробиваемым спокойствием.
Еще пошевелилась. На пальце мешало что-то, и я бездумно его убрала. Монотонный писк моментально сменился пронзительным воем. Даже меня в наведенном лекарствами ступоре проняло, виски заныли о пощаде, и я поспешила вернуть зажим на палец.
Ох.
Блаженная тишина.
Ну, почти тишина.
– Мисс Рейтвуд. – В палату заглянула медсестра с вышколенной улыбкой. – Как вы себя чувствуете?
– Ничего. – В смысле, ничего не чувствую, но, наверное, стоит быть им за это благодарной. Все лучше, чем боль. – Простите, что наделала шума.
– Все в первый момент пытаются избавиться от индикатора, – понимающе склонила голову набок она. – Звуковой сигнал был слышен только в помещениях персонала, другие пациенты не потревожены.
Я облизала сухие губы.
Не проходило ощущение, будто я влезла в чужой дом, в чужую жизнь, в чужую шкуру. Заняла чье-то место и теперь этим пользуюсь. Пытаюсь быть той, кем не являюсь, хотя не имею на это права.
– Мисс Рейтвуд…
– Нежана. – Это был порыв. Мне вдруг остро захотелось вернуть себе хотя бы малую часть своей личности. – Мы обе знаем, что у таких, как я, не бывает фамилии.
Так бы я и поверила, что они взяли меня в крутую больницу по доброте душевной и не поинтересовались моей персоной.
– Не думайте об этом. – Кажется… ее улыбка стала человечной. Искренней даже. – Совсем скоро вы выйдете замуж и будете носить фамилию мужа. – И, подавшись ко мне, совсем тихо добавила: – Вы пример для всего Ньэгга. Пример того, что все возможно.
Да ладно?
Я?!
– Доктор скоро подойдет, – вновь сменила тон на деловой медсестра. – А пока давайте я вам покажу, где здесь что.
Куча женских штучек. Своя небольшая ванная с душем. Там даже фен был! Меня, правда, больше волновала вода в брендированной бутылке, потому что пить вдруг захотелось страшно.
А потом накатила слабость…
Визит врача с благородными сединами и приятными теплыми руками я переживала, отчаянно хлопая глазами в попытке держать их открытыми. Я старалась, но почти не воспринимала, что они там говорят.
Здесь.
Совсем рядом.
Меня правда ударили ножом. Очень опасно и серьезно. Чудо, что я осталась жива. И вдвойне чудо, учитывая, что мне пришлось пролежать на берегу какое-то время, пока меня обнаружили.
– Я его не видела, – сообщила на всякий случай. – Мне жаль. Наверное, я должна поговорить с полицией?
– Что вы, – торопливо заулыбался доктор. – Они отсмотрели записи с камер, этого достаточно. К вам позволено приближаться только представителю личной службы безопасности мага Нэшуорта.
– Отдыхайте и не думайте ни о чем, – поддержала медсестра. – Если что-нибудь понадобится, сразу зовите меня. Желтая кнопка прямо у кровати.
То, что я из себя выдавила, весьма отдаленно напоминало улыбку.
Опять это чувство… простреливший от пяточек до макушки страх.
Мне показалось или меня прячут от всех?
От стражей порядка и, возможно, от журналистов.
А ведь Блесс Нэшуорт был от меня не в восторге… От ситуации в целом, но от меня особенно. Вдруг это он организовал ту тень с ножом? Без магии тут явно не обошлось. А у кого в ней больше всего возможностей?
Правильно, у лидера элит.
Я понятия не имею, какие у него обязанности и полномочия, но все говорят… кажется, они использовали выражение «над законом».
Страх усиливался. Дурманил. Мешал вздохнуть.
И вместе с ним накатывала еще большая слабость.
Я и так хорошо держусь для той, которая минувшей ночью чуть не отдала Луне душу…
Не спать.
Мне ни в коем случае нельзя засыпать…
Захлебнулась отчаянной мыслью и нырнула в темноту.
Я выныривала из нее ненадолго во время перевязки, ужина и приема лекарств, но ясность в мыслях наступила только перед рассветом. Пришла с ощущениями. Сначала рана все же немного разболелась, но боль быстро перебил зуд на запястье.
Точно, там же…
Покраснение и припухлость сменились узором.
Хитрый символ. Сплетение линий. Так посмотришь – рисунок кажется серым, а под другим углом – переливается всеми цветами. Но нежно, как лунное сияние. Симпатично, если не думать о сопутствующих обстоятельствах и… о Блессе Нэшуорте.
О нем думать совершенно не хотелось.
Пошатываясь, я подошла к окну и на время зависла. Стояла и смотрела на огромный золотистый шар луны, утопающий в темных водах. Больница была построена на холме, и отсюда открывался потрясающий вид на город. На Мерверн, если я правильно определила.
Небо медленно становилось розовато-лиловым с серой дымкой.
Луна таяла.
Снаружи счастливо верещали птицы.
Босые ноги холодил пол, и если бы не это, я бы точно не уверовала в реальность происходящего. Я в больнице Мерверна. Я! И меня пытались убить ножом. И еще я идеальная пара главного мага Ньэгга. Нормальные люди такое называют везением, но везение какое-то… кривое, с горчинкой… и сияющее нежными бликами луны. Еще – пахнущее океаном и хвоей. Да, я наконец поняла, что там вмешалась еще за нотка.
Интересно, кто меня нашел?
И что обо всем думает Блесс Нэшуорт?
Да, так у меня и получилось перестать о нем думать!
Наверное, теперь мне надо бояться?
Пальцы погладили ткань больничной сорочки, под которой ощутимо проступала повязка.
4:48 утра. Что-то во мне невнятно болит, но ни умирать, ни засыпать я в ближайшем будущем уже не собираюсь. Значит, пора заняться делом. С этим решением я вернулась под одеяло и неуверенно включила интерактивную панель. И пресс-планшет тоже. Вчера мне показывали, как всем этим пользоваться. Надеюсь, справлюсь.
Что сказать… Три часа прошли познавательно. Пресс-планшет угрожал взорваться от обилия новостей о нас. Как же! Сама Луна осудила несправедливые порядки Ньэгга и свела нового лидера элит с простой девушкой. Такого еще не случалось! Ну… журналистам виднее, наверное. На Блесса Нэшуорта и так возлагали немалые надежды, теперь же он, еще толком ничего не сделав, стал едва ли не национальным героем, который обязательно «все изменит». Когда-нибудь. Ага-ага, верю. Этот сноб… Справедливости ради, вчера он все же дал интервью, где честно признал, что пока немного растерян, но заявил, что не собирается противиться голосу судьбы.
Меня называли скромной девушкой, просто красавицей и надеждой всех кругов. Конечно, репортеры поняли, что платье на мне
