— Оставь нас, — приказал Клеомена, — и закрой дверь. Мы позовём, если будет нужно.
Гарт округлил глаза и вышел. Оникс тоже ничего не понимала.
— Где Элисана? — глупо спросила она.
— Осталась в зале, — Клеомена слабо улыбнулась сестре. Смуглая, она была бледнее лежащей без сознания Фелисты, — не переживай, она обещала прийти скоро.
— Это хорошо, — выдохнула Оникс, — она здесь нужна. Что с ней, как думаешь?
Клеомена посмотрела на неё безумными глазами и взяла Фелисту за руку. Потрогала лоб, послушала дыхание. Оникс наблюдала за ней с недоверием.
— С ней всё в порядке, — подытожила Клеомена, — она полностью здорова телом.
"Откуда ей знать?" — подумала Оникс, а сама спросила:
— Почему она никак не очнётся?
— Она спит, — пояснила сестра.
— Как так — спит?
В этот момент в комнату вошёл король и сразу за ним Элисана за руку со своим рыцарем. Отец выглядел печальным, но спокойным.
— Как чувствует себя Фелиста? — спросил он.
— Спит, — повторила Клеомена.
Король кивнул, его чело помрачнело. Он подошёл к спящей и, присев на корточки, долго рассматривал её лицо. Элисана тихонько приблизилась к Фелисте и взяла её за руку.
— Но ведь это… непростой сон? — прошептала Оникс.
— Конечно непростой! — рассердилась, но, взглянув на отца, тут же взяла себя в руки Клеомеена, — она под воздействием зелья.
— Белый рыцарь нашёл это возле её тарелки, — Элисана разжала руку, и все увидели маленькую пузатую колбу.
— Это принадлежит Горгии, — сказал король, — эй, кто-нибудь!
Гарт показался из-за двери.
— Приведите сюда Горгию.
Ожидая Горгию, все молчали. Что-то не сходилось. Горгия не делала зелья. Не могла и не желала. Оникс знала рецепты нескольких зелий, она сама придумала их, но ни одно из этих зелий не заставляло человека так внезапно засыпать.
Пришла Горгия. Её белое платье, измятое и порванное в нескольких местах, потеряло весь прежний лоск. Причёска оставляла желать лучшего.
— Ну и вид, — присвистнула Клеомена, — как тебя угораздило?
— Пустяки, — раздражённо замахала руками та, — что там с Фелистой?
— Вот пытаемся понять, — вставила Оникс.
Ей показали колбу.
— Да, я сама дала её Фелисте, — признала она, — Фелиста зашла ко мне сразу же после тебя, Оникс. Ей нужна была лента для бала. Она то и дело кашляла. И мы решили, что ты не обидишься, если взять у тебя немного лекарства от простуды.
— Так это вы забрали его? Я искала, но не нашла.
— Нет, мы взяли только часть. Фелиста собиралась выпить его во время банкета.
— А остальное?
— Вот уж не знаю, — пожала плечами Горгия, — если оно пропало, то не по нашей вине. Постойте… думаете, Фелиста упала в обморок из-за зелья Оникс?
— Зелья от простуды? Чушь! — возмутилась Оникс. На самом деле она очень испугалась. Только бы причина была не в её зелье!
— Любовный напиток.
Все обернулась на Клеомену. Та не отрывала взгляда от спящей.
Король вскочил:
— Любовное зелье? — прогремел он.
Оникс оцепенела. Она не верила своим ушам. Горгия выглядела шокированной.
— К сожалению, Клеомена права, — печально сказала Элисана, — я боялась чего-то подобного. Помнишь, отец, я говорила тебе?
— Да, — король упал в кресло и схватился за голову, — я думал, что всё обойдётся.
— Но это было лекарство от простуды! — слабым голосом проговорила Оникс, — я сделала обычное лекарство! Как такое произошло?
— Ты не виновата, девочка, — горькая складка пролегла у рта короля, — я сам слишком долго прятал голову в песок. Дар и проклятье моих дочерей. Никто не обойдён. Пусть будет так! — с этими туманными словами король, поцеловав Фелисту в лоб, удалился.
— Э… я тоже пойду, — пробормотала Горгия, с опаской глядя на Оникс, — нужно показаться гостям. Только переоденусь.
— Я помогу тебе, — вызвалась Клеомена.
Оникс проводила их тоскливым взглядом.
— Их можно понять, — оправдала она беглянок, — я только что угробила жизнь одной из сестёр, какая следующая?
— Дорогая, ты их неправильно поняла, — прошелестела Элисана. Она всё ещё держала Фелисту за руку, словно передавая той часть своих сил, — они хотели оставить нас наедине. Клеомена понимает, что Фелисте как никогда нужна моя помощь, а тебе — поддержка.
— С каких это пор Клеомена стала такой понимающей? — изумилась Оникс. Ей стало чуточку легче.
— У неё непростой нрав, — вступилась за двойняшку Элисана, — но она, наконец, начинает понимать, как устроена.
— Это надо: делать зелье от простуды, а сварить любовный напиток. Нужно уметь так вляпаться!
Оникс подошла к Фелисте.
— Сестрёнка, прости меня! Я обязательно помогу тебе избавиться от наваждения.
— Я пробуду с ней до утра, — пообещала Элисана, — и сделаю так, чтобы её пробуждение было безболезненным. Отец прав: не кори себя понапрасну. Что сделано — то сделано.
— Нет! Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы излечить сестру от любовной лихорадки. Найду способ помочь ей.
Элисана покачала головой, но не вымолвила ни звука. У неё было другое мнение на этот счёт.
Далеко за полночь гости разъехались по домам и разошлись по покоям, многие в изрядном подпитии. Принцы, гостившие в замке, не стремились в объятья сна. Долго ещё в парке были слышны крики и смех.
Оникс сидела на подоконнике, обняв колени, и наблюдала за отсветами факелов, которые змеились по стене. Причудливая игра теней и света оживляла стену и, казалось, что кто-то мелкий и тёмный ползёт по ней. В другой раз принцесса обеспокоилась бы, что неугомонные гости потопчут цветы или сожгут один из кустарников, привезённых с таким трудом из Долины Цветов, но в этот раз её мысли были заняты другим.
Она перебирала разные варианты, и все они были связаны с риском. Отправиться на улицу Покинутых самой, попросить об этом отца, попытаться найти рецепт зелья отворота или… что самое неприятное, обратиться к этому приезжему чародею. Он уж должен что-то об этом знать. Но такое унижение… Она только сегодня пообещала не иметь с ним дела.
Она могла, конечно, пустить всё на самотёк. Но допустить такое… Чтобы Фелиста зависела от какого-то незнакомца! Кем он окажется и как решит поступить со свалившейся на него удачей?
Нет, она не станет сидеть на месте. Только бы эти женишки угомонились! Разгуливать по замку, пока они на ногах, не стоило. Вдруг её кто-нибудь заметит или, того хуже, прицепится, приняв за служанку? Ведь всем известно, благородные принцессы не бродят по ночам по полутёмным коридорам.
Оникс ждала. За окном кто-то откашлялся и фальшиво затянул песню.
— Тише ты! — прикрикнули на него, — это не её окно!
Певец не унимался. Послышался глухой звук борьбы. Песня оборвалась на неожиданной ноте. Оникс поспешно затушила свечу и отодвинулась от окна.
Звуки затихли. Оникс осторожно приоткрыла дверь, один из её охранников спал, сидя на стуле. И принцесса отправилась в своё путешествие.
***
— Не ожидал, что вы посетите меня, — Бэрил сразу же впустил её в комнату, будто ждал, — помнится, совсем недавно вы говорили, что ни при каких обстоятельствах не переступите порог моих покоев.
— Я погорячилась, но в тот раз вы вывели меня из себя.
— Я был неучтив, признаю. Что же побудило вас почтить меня своим присутствием? Присаживайтесь, Ваше высочество.
Не смотря на издевательски-вежливый тон, Оникс села на предложенный стул с высокой спинкой. Что ей оставалось делать? Она не узнавала комнаты, хотя в детстве излазила с сёстрами весь замок и в гостевых комнатах бывала тысячи раз. Дело было даже не в мебели. Вместо привычных закруглённых окон в комнате было одно высокое прямоугольное окно, но зато почти на всю стену. Без тяжеловесных штор, только лёгкая прозрачная тюль. Комната, полная воздуха и света, с трудом напоминала жилище тёмного мага. Бэрил предпочитал сочетание молочно-белого с коричневым цветом — Оникс искала другие цвета и не находила, даже в мелочах.
