лишь три! – и повернулась к девушке.
– Бежим, – приказала резко и отрывисто.
И вовремя: из закусочной уже вываливались толстяк и его жена.
В комедиях, какие в синематографе показывают по три на один входной билет, они бы непременно застряли в дверях. Но увы, видимо, везение Рены и Деми подходило к концу: никто застревать не стал! Пришлось удирать со всех ног. Когда они, все втроём, вскочили на подножку трамвая, дама из КДС суховато усмехнулась.
– Я вас запомнила, сан Котт, – сказала она, обращаясь к Деми. – Не подводите вашего инспектора, иначе вами займусь лично я. Вы поняли?
Деми покаянно кивнул.
– И никогда больше, никогда не ходи в полуштатском, девочка, – сказала дама уже более ласково, потому что смотрела на Рену. – Удачи тебе.
Трамвай притормозил на повороте, и инспекторша, сунув кондуктору монетку, выпрыгнула на ходу.
До самого дома они с Деми шли пешком. Рена безостановочно смеялась, вспоминая детали приключения, но Котт её веселья отчего-то не разделял. Уже отпирая дверь, он вдруг повернулся к девушке и спросил:
– Ты, значит, назвала ей моё имя, если мне не почудилось? Она же настоящий инспектор!
– Зато она помогла тебя вытащить, – сказала Рена. – А это была самая слабая часть твоего плана!
– Вовсе нет, – ответил Деми.
Он слегка подтолкнул девушку внутрь офиса, а потом тщательно запер дверь. Двумя пальцами вытащил из объятий напарницы коробку и поставил её на стол. Там, внутри, лежала приятная пачка денег. И они её только что заработали. Весьма нечестным образом, надо сказать! Рену снова начал одолевать смех.
– Выпей воды и отдохни, – сказал Деми. – У тебя истерический типаж, я таких знаю. Если не успокоишься, значит, заболит сердце.
– Истерический типаж? – возмутилась Рена. – Да я спокойна, как…
Она не подобрала слова и прыснула со смеху. И правда, почему она никак не может остановиться?
– Давай-ка я погрею молока, - парень вытащил из-за пазухи бутылку, а из карманов пару пирожков, завёрнутых в бумажные салфетки. – Мама всегда говорила, что это отличное успокаивающее. Значит, хороший повод проверим на тебе.
— Ненавижу кипячёное молоко! – заявила Рена, но Деми уже удалился в соседнюю комнату, где принялся грохотать посудой.
Девушка скинула с ног ботинки, а с плеч – надоевшее тёмно-баклажановое пальто. Где-то в недрах одного из чемоданов лежали тапочки, но рыться в вещах сейчас не хотелось. Она заглянула в коробку с готовым обедом, вдохнула запах еды – и выдала новый приступ смеха.
Это уже не было смешно, но остановиться Рена не могла! Когда Деми принёс ей кружку с подогретым молоком, из глаз уже текли слёзы, а под ложечкой болело.
– Значит, накопилось, - сказал напарник. – Что тебе обычно больше помогает: пощёчина или тёплые сочувственные объятия?
– Обычно? – Рена попыталась удержать рвущийся смех, но безуспешно. - Не знаю! Раньше, ха-ха, такого не было!
Деми поставил молоко на стол и прижал к себе Ренину голову. Не слишком удобно, но крепко. Его свитер колол Ренину щёку. И пахло от него не слишком приятно – шерстью и сигаретным дымом.
– Нет, так неудобно! Давай-ка вставай!
Ей пришлось подняться на ноги.
Деми обнял Рену, погладил по голове, трясущимся плечам – всё без толку. Остановиться она не могла. Тогда парень отстранил девушку от себя, серьёзно посмотрел ей в глаза и сказал:
– Чисто в лечебных целях.
И ударил по щекам – по одной, потом по другой.
Вместе со слезами из глаз Рены так и брызнули искры! Она придавила рот ладонью, словно боясь, что смех опять вырвется наружу, но смеха в ней, кажется, больше уже не осталось.
Тряслись колени, болело под рёбрами, горели щёки. Внезапно ослабев, Рена рухнула на стул. Деми заботливо подставил ей кружку и сказал:
– А теперь пей.
Засиживаться допоздна ни у Деми, ни у Рены сил не было. И обсуждать «приключение» тоже. Завтра, всё завтра! Видя, что голова девушки всё ниже склоняется над столом, Деми предложил:
– Может, пойдёшь в кровать?
Рена вздрогнула и испуганно посмотрела на него, словно он предложил что-то неприличное. Пришлось пояснить:
– Ты хозяйка, я – раб. Завтра идём узаконивать наши отношения. Могу спать здесь, могу у твоих ног, больше негде.
– А…
Девушка захлопала ресницами, и Котт торопливо сказал:
– Но, если хочешь, можем спать на кровати по очереди. Одну ночь ты, одну я! Идёт?
Она вяло кивнула. Сегодня она, понятное дело, пережила слишком много, чтобы соображать. Если б не была хозяйкой – он бы её отнёс на кровать, так уж и быть. А так – пусть привыкает быть рабовладелицей.
– И всё-таки ты меня обманул, - пробормотала Рена, еле ворочая языком. - Это не на грани закона.
– Что?
– Дем… Мы украли деньги.
– Вовсе нет, Рен. Мы никаких денег не просили. Ты вспомни-ка! Ты, значит, сказала – «я спешу, мне надо пообедать», а они тебе, значит, сунули коробку с обедом… Ни о каких деньгах ты не подозревала!
– Точно?
– Точчччно, – сказал Деми и зевнул. - Хотя ты права, мы с тобой не заплатили за обед. Но согласись, он был отвратителен.
Рена кивнула и, не удержавшись, зевнула тоже. Мило и коротко, забыв прикрыть ротик рукой. Розовый язычок мелькнул, чуть дрогнув, и пропал, едва девушка закрыла рот.
Или всё-таки донести её до кровати, а там как пойдёт?
– Обед был съедобный, но завтра я бы купила нормальной еды. Раз уж теперь есть деньги… Триста квадратов, с ума сойти. Я и ста не зарабатывала в своей конторе за целый месяц!
– Да ладно? – деланно удивился Деми.
– Но я зарабатывала это честно. Можно, знаешь, добыть деньги честным путём…
– Значит, будешь зарабатывать честно, вот прямо завтра начнёшь. А ещё лучше давай пари!
– Париии?
Девушка положила на стол руки, а на них голову, и сонно улыбнулась.
– Пари, – сказал Деми. – Сегодня мы за пару часов заработали с
