– И где он оказался? – проворчал Кондратьев, но тут же поторопился добавить: – Прости, не хотел по больному… Да, голос у тебя хороший, но я уверен, что ты не единственный, кто знает, как правильно держать гитару.
– Кирилл Ильич, – проникновенно начал я. – Это конкурс вокальных групп, а, значит, побеждает лучшая команда. Я ставлю не только на себя, но ещё на одну яркую звёздочку. Вредную и очень упрямую!
– Честь, отвага и талант ей присущи, как я понял? – иронично прищурился он. – И как зовут девчонку, при упоминании которой у тебя разгораются глаза?
– Скажете тоже, – недовольно буркнул я. – Ничего у меня не разгорается. Вы тоже знаете эту столичную зазнайку. Недотрога пела в вашем клубе и заработала шесть тысяч.
Лицо его посветлело.
– А, эта… Хм.
Он несколько минут барабанил толстыми пальцами по столу, размышляя, а я старался не дышать, чтобы не спугнуть удачу. В конце концов, Кондратьев выругался и написал номер телефона прямо на постере.
– Ох, парень, – пододвинул мне лист. – Если тебя грохнут, не прощу себе. Поэтому постарайся всё уладить.
Я выхватил постер и, свернув, сунул за пазуху.
– Не сомневайтесь. Кстати, можно репетировать в вашем клубе? По утрам, разумеется.
– А учиться не обязательно? – саркастично уточнил он и сурово ответил: – Можно после занятий и перед открытием. Не хочу, чтобы твой дед меня огрел своей тростью, когда очнётся. Если он узнает, чем ты занимался вместо того, чтобы в институт ходить, точно придёт по мою душу. Этому въедливому старику и Черных позавидует!
– Спасибо, – искренне поблагодарил я и оставил зевающего Клоуна одного.
Деньги мне дали под грабительский процент, но было плевать. Главное, чтобы Аид отцепился. Он дал мне время до заката, но я привёз деньги ещё утром и успел в институт до начала занятий.
Плевать на лекции! Передо мной стояла архиважная задача: собрать группу так, как я её вижу. Нельзя потерпеть неудачу, потому что это означало конец всему. А, значит, Недотрога будет петь со мной. У девчонки нет и шанса на отказ.
– Я согласен.
Вынул из-за пазухи постер и деньги, помахал ими для того, чтобы все заметили, а потом сунул ей в карман.
– Причём, бесплатно.
Недотрога сузила глаза и прошипела:
– По роже захотел получить?
– Ударишь, и привлечёшь ещё больше внимания, – удовлетворённо ухмыльнулся я.
Она покосилась на окруживших нас студентов и поёжилась. Было видно, что девушка делает над собой усилие, чтобы выглядеть спокойной и уверенной. Разжав пальцы, она спросила ровным тоном:
– О чём речь?
– Об этом, – я помахал постером. – Возьмём главный приз.
Лицо её вытянулось от изумления.
– Хочешь выступать со мной? Ты даже не слышал, как я пою.
«Вообще-то слышал, но не хвалить не стану».
– А что? – я саркастично выгнул бровь. – Не уверена в себе? Боишься, что потеряешься рядом со мной?
– Да ты сам хоть ноты знаешь? – мгновенно вспыхнула она.
– Поехали, – взяв её за руку, потянул за собой.
– Куда? – растерялась девушка.
– Проверим, знаю ли я ноты, – улыбнулся ей.
– Но лекция же…
– Так и скажи, что нет ни голоса, ни слуха.
Она мгновенно преобразилась, вся нерешительность исчезла, глаза сверкнули, голос зазвенел злостью:
– Идём.
Она потащила меня вниз по лестнице.
– Ви, а занятия? – заволновалась Полина.
– Да кому они нужны? – следуя за нами, воскликнула Руся. – Здесь затевается что-то гораздо интереснее.
Она была права.
Глава 15. А он неплохо поёт
Виолетта
Надо было объяснить, что не смогу выступать с ними на конкурсе, поскольку скоро вернусь домой, но от злости на Ледыша я не стала этого делать. Этот парень действительно вывел меня из себя так, что даже обида на папу отступила на второй план.
«Сначала пусть убедится, как сильно ошибался на мой счёт, – поддавшись эмоциям, решила я, – а потом всё расскажу».
Девочки последовали за нами до самой остановки. Руся и Вика решительно сели в автобус, Поля долго сомневалась, но всё е проскользнула в двери за миг до того, как они закрылись. Ледат никак не отреагировал на присутствие моих подруг. Смотрел в окно и, казалось, размышлял о чём-то не слишком весёлом. Его красивые правильно очерченные губы были плотно сжаты, а тёмные густые брови сошлись на переносице.
Когда мы приехали на место, я с удивлением узнала клуб, в котором выступала ночью. Ледат подошёл к входу, где его поджидал Вадим Горов. Парень передал другу гитару в чехле и недовольно покосился на нас.
– Эти тоже участвуют?
– Угу, – буркнул Ледыш и, звеня ключами, открыл дверь. – Проходите. Минотавр, проверь установку. Ворона, выбери себе гитару. Недотрога, к микрофону.
– Раскомандовался тут, – пересекая пустой и тёмный зал, проворчала я.
Когда поднялась на сцену, зажегся свет, заставляя щуриться. Конечно же, я сразу вспомнила своё первое выступление здесь. Тогда мы с девочками собирались послушать, как поёт Троцкий, но парень не приехал. Слово за слово, и я вдруг оказалась у микрофона, дрожащая и в то же время вдохновлённая.
«Ледату обо мне рассказал хозяин клуба, – усмехнувшись, догадалась я. – Поэтому Троцкий вёл себя так. Хотел послушать и убедиться сам».
Вика и Поля расположились за одним из пустых столиков и принялись что-то неслышно обсуждать. Раздался мерный стук, – Горов уже сидел за барабанной установкой. Ворона перебирала струны серебристо-чёрной, некогда красивой, а сейчас потёртой гитары. Ледыш возился с проводами и выглядел так, будто всю жизнь возглавлял наш маленький коллектив.
«Или это у меня такое ощущение?»
Помотала головой, избавляясь от ненужных мыслей, – я всё равно скоро уеду, – и спросила:
– Что петь?
В ответ услышала название композиции, которую исполняла в клубе, и улыбнулась, довольная очередным подтверждением своей догадки. Клоуну понравилось моё исполнение и он похвалил меня перед Троцким. Злость на парня внезапно растаяла, оставив после себя жгучий перец интереса. Как отреагирует Ледыш на выступление?
Троцкий в мою сторону и не смотрел, выглядел раздражённым, будто это я его сюда притащила, а не наоборот. Наладив аппаратуру, парень взял гитару и начал обратный отсчёт:
– Три, два, раз…
Ударил по клавишам, задавая темп. Ворона присоединилась легко, а вот Минотавру пришлось попотеть, прежде чем его игра гармонично влилась в общую мелодию. Девочки в зале притихли, прислушиваясь, а я сделала шаг, приближаясь вплотную к микрофону, и глубоко вдохнула.
Закрыв глаза, позволила песне течь полноводной горной рекой. Будто вода после сильного ливня, композиция обрушилась на меня, вымывая все страхи и сомнения, оставляя после себя лишь свежесть и лёгкий шум в ушах.
Как всегда весь мир становился лишь фоном, красивой картинкой, на фоне которой разворачивалась истинная жизнь – музыка. Всё вокруг было соткано из звуков. Из нот, будто из пикселей, выстаивалось прошлое, настоящее и будущее. Лишь это было реальным. Настоящим!
И тут в мою песнь алой лентой вплёлся чистый красивый и чистый баритон, от звучания которого по телу пробежались мурашки. Распахнув ресницы, я удивлённо уставилась на Ледыша.
«Невероятно!»
Я впервые слышала, чтобы у молодого человека был столь широкий диапазон, даже высокие ноты Троцкий исполнял легко, с силой и яркостью. Заслушавшись, я ушла на второй план, уступив Ледату, и он тут же кольнул меня насмешливым взглядом.
«Ах так?»
Схватив микрофон, я рывком сняла его со стойки и на новом куплете с трудом, но перехватила инициативу у Троцкого. Казалось, в этой гонке превзошла саму себя, а припев мы уже вывели вместе, чудом подстроившись друг под друга.
Девочки вскочили со своих мест и принялись хлопать в ладоши.
– Ещё бы клавишные, и был бы шедевр! – восхищённо воскликнула Вика, как только музыка смолкла.
