голове Хестер.
- Душа моя,- мягко проговорил молодой дворянчик. - Сияние вашей печати ослепило меня.
Милида всхлипнула и уткнулась лбом в спину Хестер, которая, хмурясь, вспоминала количество детей барона Легранье. И гадала, как так вышло, что юноша идеально вписывается в самый главный страх соседки.
- Душа моя, почему вы плачете? Неужели вам неугоден благородный муж? - огорчился юноша.
И его друзья захохотали.
Милида же, не замечая ничего и никого, оплакивала свою жизнь. Хестер, чутко прислушиваясь к происходящему, просчитывала варианты. Как говорил старый граф: «Запомни, во дворце никто и никогда не бывает один. Уши и глаза есть и у мраморных стен, и у шелковой травы в парке. Наряжайся так, будто готовишься к большому приему, говори так, будто вокруг сотня свидетелей».
- Моя дражайшая подруга вне себя от чувств,- голос леди Аргеланд с легкостью перекрыл смех. - Клянитесь своей душой, кровью и магией, Ирвайл Легранье. Докажите, что именно вы истинная пара моей бесценной подруги.
Смех стих.
- О чем вы говорите, леди Мерех? С каких пор недостаточно слов благородного лорда? - строго проговорил Лувиан Антрам.
- Слов всегда недостаточно,- жестко прознесла леди Аргеланд. - Печать видна лишь мужчине, женщине же приходится довольствоваться клятвой. Так клянитесь же, лорд Ирвайл Легранье! В присутствии свидетелей вы назвали императорскую невесту своей истинной. Докажите, что вы не просто так посягнули на ту, что принадлежит Императору.
Насмешники немного побледнели и Лувиан Антрам попытался спасти ситуацию:
- Не стоит так грубо говорить о невестах, леди не вещи, они не могут принадлежать кому-либо.
- Чаша выбора одарила Милиду из Ревнянки кольцом с искрой силы Императора,- Хестер скупо улыбнулась,- что это, как не принадлежность Ему? Итак, вы, Ирвайл Легранье, третий сын барона Легранье, заявляете, что узрели истинную пару в лице Милиды из Ревнянки. Принесите клятву и снимите кольцо с руки вашей истинной. В противном случае ваши слова не более чем издевательство.
Милида выступила из-за спины Хестер и подняла на Ирвайла заплаканный взгляд:
- Вам смешно, милорд? Мои чувства и страхи это ваше развлечение?
- У грязи есть чувства? – завитый и напудренный юнец вскинул бровь,- сомневаюсь.
Он щелкнул пальцами и напомаженный, изнеженный юноша исчез, оставив вместо себя высокого и худого мага. Короткая стрижка, глубоко запавшие глаза и горькая складка у уголках губ – младшему сыну барона Легранье было около двадцати трех лет, но выглядел он на все сорок.
- Значит, вы признаете, что все произошедшее было не более, чем дурновкусной шуткой? – Хестер едко усмехнулась.
- Небольшой розыгрыш, чтобы показать юной селянке всю глубину ее заблуждений,- заюлил Лувиан Антрам.
- Я, Хестер Мерех, одна из невест Императора Элеарской Тройственной Империи, вызываю на дуэль чести тебя, Лувиана Атрама, среднего сына виконта Сенрин Атрама. Причина – оскорбление. Милида из Ревнянки моя соседка, моя подруга, моя подопечная. Ее горе – мое горе, ее боль – моя боль, ее страх – мой страх.
Вскинув ладонь, леди Аргеланд затеплила на кончиках пальцев пламя истинных намерений.
- Я, Хестер Мерех, одна из невест Императора Элеарской Тройственной Империи, вызываю на дуэль чести тебя, Ирвайла Легранье, третьего сына барона Легранье. Причина – оскорбление. Милида из Ревнянки моя соседка, моя подруга, моя подопечная. Ее горе – мое горе, Ее боль – моя боль, ее страх – мой страх.
Ти-ши-на.
- Пламя истинных намерений,- Хестер едко улыбнулась,- не изменило свой цвет. Вы достаточно благородны, чтобы знать, о чем свидетельствует этот аспект колдовства?
- Ждите наших свидетелей чести, леди,- горделиво бросил третий сын барона.
- С нетерпением,- холодно проронила Хестер. – Идем, Милли.
- А-ага,- оторопело кивнула та. – Идем.
Каким-то чудом они успели к завтраку вовремя. Помощник распорядительницы встретил их у входа и проводил к небольшому отдельному столику, что прятался за пышным цветком, чья кадка доходила Хестер до середины бедра.
- Все в жизни относительно,- задумчиво проговорила леди Аргеланд,- с одной стороны для нас нет места на виду, среди иных благородных леди. А с другой стороны, мы скрыты от лишних глаз. Милли?
- Мы правда друзья? - тихо спросила та, добела стискивая пальцы.
Хестер взяла с края стола вышитую салфетку, осторожно ее уложила на колени и, расправив края, спокойно сказала:
- Это тебе решать, Милида из Ревнянки. Я свое слово сказала.
- Я очень хочу быть твоим другом. Подругой,- Милли оттерла все еще влажные щеки,- просто не понимаю, что во мне такого хорошего.
- А во мне? - вздернула бровь Хестер.
- Ты добрая и сильная, ты не стала шпынять меня, издеваться надо мной,- Милли робко улыбнулась,- да я еще там, на солнцепеке, подумала, что ты не такая, как те к кому меня уже пытались поселить.
- Из-за волки? - удивилась леди Аргеланд. – Больше во мне ничего необычного не было.
- Из-за того, что на ее шкуре нет шрамов. Ты не издеваешься над той, что полностью от тебя зависит.
- Да кто бы...- начала было Хестер и замолчала, а после кивнула,- раньше я не думала об этом.
К ним в замок иногда приезжали люди, чьи химеры выглядели отвратительно. И старый граф всегда обращал на это внимание. Редко когда такие гости задерживались или возвращались.
- А что это было за пламя?
- Пламя истинных намерений,- улыбнулась Хестер и, найдя на столике кнопку-артефакт, подала в нее силу,- сейчас накроют на стол и я объясню. Убери руки со стола, скорее!
- Ой!
Милли едва успела убрать локти, как стол на столе появились тарелки и бокалы, вилки и ложки.
- Полная сервировка,- цокнула Хестер.
- Я не умею. Меня учили, но я не смогла! Да и зачем, если дома одна ложка на все тарелки! Отец заставлял меня учиться, но дома ничего менять не желал!
- Смотри на меня и повторяй за мной,- ровно проговорила Хестер.
И через мгновение к их столику подошел один из слуг. В его руках был поднос с двумя чашами розовой воды. Чаши были поставлены перед подругами и Милли, нахмурившись, подняла взгляд на Хестер.
Леди Аргеланд ждала именно этого. Улыбнувшись, она чуть-чуть обмакнула пальцы в воду и после тщательно оттерла их поданной салфеткой.
Затем другой слуга принес луковый суп.
- Две-три ложки, не больше,- едва слышно проговорила Хестер. - Не доедай.
- Совсем? - оторопела Милли и тут же поджала губы,- какое расточительство.
Вторая и третья перемены блюды были столь же
