не знаешь… Граф Гордон Берг – один из трёх заводчиков таких, как ты выразилась, милейших дракончиков! Поэтому его имя было на сумке.
Осознав, что сморозила, смутилась под насмешливым взглядом опекуна. А кто же виноват в моей светской необразованности?
– Но твоё желание иметь дракончика я учту, – улыбнулся мужчина и подмигнул.
Не успела поблагодарить его, как к нам устремились возрастные дамы со своими прелестными пираньями… то есть дочерьми, видимо, просто обожающими запах сирени.
– Спаси, – шепнул лорд Калвер. – Кажется, я забыл, почему избегал светское общество последние несколько лет.
– А они не забыли, – кивнула я, – и дочери как раз подрасти успели. Но я, право, не понимаю, как могу помочь? Если только принудительно надену тебе брачный браслет на руку.
Лорд Калвер посмотрел на меня такими глазами, словно только этого моего предложения и ждал, будто у ворот парка нас уже стояла карета, готовая отвезти в храм, где свяжут наши тела и души. Мы так и замерли, глядя друг на друга, пока я не услышала знакомый голос:
– Кири! Какая встреча!
Лорд Калвер даже в лице переменился, словно ему вместо креветок в сливочном соусе подали рыбьи хвосты в лимонном соке. Мне захотелось улыбнуться. Я чувствовала, что Фабиан со мной настоящий и живой. Не тот бессердечный истукан, которого я встретила пять лет назад, а добрый и искрящийся эмоциями. И эта перемена мне ужасно нравилась!
Но мне пришлось отвлечься от своего опекуна и взглянуть на однокурсника. Если бы не голос, я бы не узнала Шона. Теперь от балагура-студента в нём ничего не осталось: передо мной стоял молодой повеса, одетый с иголочки, с тщательно уложенными волосами и в начищенных до блеска туфлях.
– Полагаю, мы уже виделись, – произнёс граф и прищурился.
– Шон Флекс, старший сын барона Марклота, – представился парень.
За нами наблюдали. Преимущественно те самые пираньи, имевшие виды на графа, но и просто случайные зеваки.
– Фабиан Калвер, граф Визорт, – представила я своего сопровождающего, – мой… опекун.
Шон перевёл на меня удивлённый взгляд, но услышанную информацию комментировать не стал. Он знал, что у меня был загадочный опекун, благодаря которому я и попала в Пармиину, но никогда не расспрашивал о нём, а я сама не считала нужным распространяться об этом.
– Рад знакомству, – кивнул Шон и пожал ему руку. – Позволите пригласить на прогулку леди Кириану?
Лорд Калвер кивнул, но нехотя, будто вынужденно. Я взяла Шона под руку, и мы направилась вдоль речки. Фабиан шёл позади, не выпуская меня из виду, хотя ничего зазорного в том, чтобы прогуливаться с молодым человеком под присмотром вездесущей толпы, не было.
– Это не ты разрушила Башню Забвения?
Я смутилась.
– Только не сдавай меня!
– Это будет наш маленький секрет, – подмигнул Шон и внезапно сказал: – Ты изменилась, Кири.
– Всего за два дня? – удивилась я. – В чём же именно?
– Твой взгляд. Он стал более уверенным и… мечтательным? Словно ты всегда прятала свои чувства, а теперь позволила им высвободиться.
Может, так и было? Что, если я давно влюблена в Фабиана Калвера, но боялась даже себе признаться в этом, бесилась, что он бросил меня, но тайно желала с ним новой встречи?
– На самом деле я искал тебя, – признался Шон и остановился.
По реке плавали лебеди, и жители Эймирсталя кормили их с берега, бросая хлебные крошки. Я отстранённо наблюдала за этим, ожидая дальнейшей речи Шона.
– Завтра ведь не только выпускной бал в академии, но и твой день рождения.
– Ты помнишь? – откликнулась я с улыбкой.
Шон кивнул. Его взгляд сделался серьёзным и решительным.
– Я хотел… я планировал… Нет, я мечтал пойти с тобой на этот бал, чтобы сделать тебе предложение. – Шон приблизился почти вплотную, отчего мне пришлось сделать полшага назад. – Ты ведь из Ишхана. Ты рассказывала о своих мечтах, о том, как останешься здесь, построишь карьеру, а я… я боялся разрушить твои мечты, помня о суровом законе, по которому ты обязана вернуться на родину. Тогда я не мог понять, почему же мне больно даже просто думать о нашей разлуке, и наконец понял. Я влюблён в тебя, Кири. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Женой? Я во все глаза смотрела на Шона, не понимая, что ему ответить. Как быть с его чувствами и с моими? С одной стороны, он предлагает идеальный вариант развития событий: выйти за него замуж, получить подданство Пармиины и построить карьеру. А с другой… Я не могу предать его, не могу позволить надеяться на ответные чувства с моей стороны, потому что сейчас отчётливо понимаю – моё сердце отдано другому.
Теперь, когда я воображаю себя в объятиях других мужчин, мне становится противно. Ведь я мечтаю лишь об объятиях Фабиана Калвера.
– Мне очень приятна твоя искренность, но я не могу ответить тебе согласием, – тихо проговорила и дотронулась до руки Шона. – Прости меня. Я благодарна за заботу, однако это будет преступлением с моей стороны, соглашаться на брак, изначально обречённый на провал. Я не хочу мучить ни тебя, ни себя, ведь я в ответ не смогу полюбить.
Шон долго смотрел на меня и молчал, потом улыбнулся – грустно, понимающе, словно и не ожидал другого.
– Я хотя бы попытался. – Он посмотрел мне за спину. – Должно быть, твоё сердце занято твоим ревнивым опекуном?
– Ревнивым? – встрепенулась я и тоже мельком оглянулась. – С чего ты взял?
– Его чувства не видит лишь слепой. Иди к нему. И будь счастлива.
Обняв Шона на прощание, я вернулась к графу. Фабиан смотрел на меня недовольно.
– Что он хотел?
– Предлагал выйти замуж, – честно призналась. – Как ты думаешь, он хорошая кандидатура?
– Думаю, да, – неожиданно заявил опекун. – Если выйдешь за него замуж, сможешь навещать родных.
«А если выйдешь за меня, король нас обоих объявит персонами нон-грата», – читалось между строк. Даже если граф меня ревновал, он не был согласен ставить любовь выше собственного благополучия.
– Тогда мне действительно стоит принять его предложение. Завтра на выпускном балу и сделаю это. А сейчас… я устала, – тихо ответила и побрела в сторону выхода.
В карете мы ехали в абсолютном молчании, каждый думая о своём.
Проснулась от дикого воя. Кто-то неумело пытался спеть серенаду и явно метил в солисты оперного театра, но увы, его дерзким планам не суждено сбыться. Я распахнула глаза и приготовила подушку, чтобы прибить это неожиданное талантище, но никого в комнате не обнаружила.
Зато быстро нашла источник шума: исходил он от милой полосатой коробочки, стоящей
