иди сюда, я и тебе покажу, где раки зимуют. И он клюнул на мою невинную улыбку и наивно хлопающие глаза. Решительно подошел и встал в боевую стойку. Что ж, давай потанцуем, симпатяга, я тебя сейчас так отмудохаю, что ты не до какого свидания не дотянешь.
Ну а потом началась жара. Я только и успевала мысленно насиловать его мозги.
Давай вправо! А теперь влево! Ближе! Дальше! В сторону…
Как итог, мне потребовалось меньше минуты, чтобы уложить самоуверенного Ра Справедливости на лопатки. Ай-да я, ай-да Ванда Великая!
— Ну и кто теперь у нас тут дилетант, пупсик? — спросила я патлатого и победно ухмыльнулась. Риторический вопрос, можно не отвечать.
Ванда
С площадки я уходила эффектно. Ну как уходила? Рассыпалась частицами и взметнулась подальше от греха и гнева поверженного противника. Ух, чую пятой точкой, что вместо пресловутого свидания ждет меня сегодня хорошая такая взбучка и допрос с пристрастием. М-да, Ванда, Великая ты, конечно, ну ту-у-упа-а-ая!!! И надо было так на Регистрации силы пыжиться, чтобы потом ради минутной славы спустить всю свою таинственность в унитаз?
Хотя, ну что мне это Правление Ра? Я через несколько дней вернусь на родную Асахо и проведу там остаток дней своих. Узнают они о моей силе или не нет — плевать!
Так, теперь пора бы и о свидании подумать. А надо ли оно мне еще думать о нем? А вот и правда. Много чести. Напялю что пострашнее, да волосы в гульку закручу и получится ему чудо-юдо, сам от меня первый и сбежит.
Но за час до назначенного времени все-таки поплелась в душ. Не, ну освежиться-то надо. Но с нарядом курс не изменила, черный вязаный сарафан в пол, а наверх укороченную кофточку такого же цвета. Вот! Чудесно просто, пусть думает, что мне с ним, что в свет, что на поминки — одинаково. С прической, правда, повозиться пришлось. Гулька мне категорическим образом не понравилась, а вот мудреная коса получилась не сразу, но к назначенному времени я управилась и с одобрением кивнула своему отражению в зеркале.
«Жду тебя у входа», — получила я через секунду сообщение от патлатого и решительно двинулась…в сторону гостиной, уселась в кресло, да поудобнее и включила какой-то новостной канал. Хрен тебе, стой и жди меня теперь пока досмотрю этот глупый выпуск про твоего глупого коллегу Ассатана Морта, которого лишили всех почестей и регалий и сослали на Землю мотать срок. Святой Космос, это ж надо было так эпично все просрать в своей жизни! Вот же набрали идиотов в Правление Ра, один лучше другого, высший сорт откалиброванных косячников, ни да ни взять.
Ладно, двадцать минут прошло, пойду. Ну я и пошла. Быстрей начнем, быстрей закончим.
О моем опоздании полиморф ничего не сказал, даже бровью не повел, только вышел из своего флая, открыл мне дверь и молча, с плотоядной улыбкой, предложил сесть внутрь. Упырь, я же так старалась!
— Куда мы едем? — перешла я к делу, как только он занял свое место у руля.
— Привет, малышка, рад видеть тебя, — подмигнул, чмокнул воздух и продолжил, — это сюрприз, немного терпения.
Салон флая наполнился тягучими и очень нежными звуками какой-то незнакомой мне музыки, и мы тронулись. Ехали долго, почти полчаса, так, что я уже начала волноваться. Покинули пределы вечерней Терраты и направились в сторону гор.
— Кил? — начала я нервно ерзать по сидению и озираться.
— Почти на месте, — ободряюще улыбнулся мне патлатый.
Мы припарковались и вышли на сравнительно небольшое плато. Полиморф достал из багажника флая какую-то корзину и кивнул мне следовать за ним.
— Да ты шутишь? — изумленно вырвалось у меня.
— Скорее, малышка, а то пропустим все веселье.
И я даже не думала возражать. Хаос Первозданный, да я такого еще никогда не видела. Гигантский алый воздушный шар, уже наполненный горячим воздухом, ждал нас почти на краю обрыва. Несколько минут и вот мы уже вошли в огромную корзину а, появившийся будто из ниоткуда, мужчина начал раздавать нам последние указания. Святой Космос, ну быстрее! Несколько минут и безмолвный робот-пилот совершает последние манипуляции, и корзина все-таки отрывается от земли.
— О-о-о-у-у-у-у! — захожусь я от восхищения и оглядываюсь по сторонам, на закат и тлеющие в очертаниях Терраты диски двух светил, на огни порталопортов, на пики небоскребов и величественные горы, что остались позади. Обалдеть! Это так потрясающе, что у меня даже слов нет описать свой щенячий восторг.
— Тебе нравится? — слышу я шепот полиморфа, что стоит позади и заключает меня в клетку своих рук. Я же только в изумлении качаю головой и выдаю:
— Ты еще спрашиваешь? Это так прекрасно! — выдыхаю я, оглядываясь на него. А он смотрит только на меня, так пристально и так настойчиво, что мое сердце совершает переворот и замирает в ожидании чего-то сладкого и неотвратимого.
— Прекрасна, — только и кивает мне в ответ, а потом наклоняется и прижимается виском к моему виску, прикрывая свои глаза и глубоко вздыхая. Сказать по правде, я ждала от него поцелуя, а не этой щенячей нежности. Почему? Не знаю, я подумаю над этим завтра.
Так мы и стоим, любуясь закатом. Его руки не касаются меня, все так же опираясь на борта корзины, тело очень близко, но я почти не чувствую его тепла, и только его губы легко касаются моей щеки, ползут вниз, задевая мочку уха и щекотят нежную кожу шеи. Мурашки непонятного мне чувства то и дело блуждают по мне, а дыхание все больше срывается и учащается. Неправильно и так правильно, одновременно, что мне страшно от своих ощущений.
А потом Кил расстилает плед, и приглашает меня сесть. Стенки корзины становятся прозрачными и позволяют полностью наслаждаться открывающимся с высоты видом. Я краем глаза вижу, как полиморф достает бутылку и фрукты в шоколаде и, разлив в тонкие фужеры искрящееся вино, протягивает мне напиток.
— Выпьем за отличный вечер? — предлагает мне патлатый.
— Я еще не решила отличный он или нет, — отвожу я взгляд в сторону и улыбаюсь.
В ответ Кил только тихо смеется, придвигает меня к себе и обнимает.
— Тогда просто выпьем за красоту, что нас окружает?
И здесь у меня возражений нет.
А потом этот невозможный мужчина кормил меня с рук клубникой, сладко сжимал меня в объятиях, хоть я и старательно уворачивалась, шептал мне всякий романтический бред о том, что из-за меня он сошел с ума, потерял покой и не способен, ни спать, ни есть,
