впиваясь ногтями в ладонь.
— Ты все знаешь, Сигурд? — спросила с рычащими нотками в голосе, — я не глухая.
— Вы можете не волноваться, я ваш секрет не выдам.
— Мы еще вернемся к этому разговору. О том, что именно и как ты узнал.
Бросив на парня последний предупредительный взгляд, вошла в аудиторию, в которой сегодня должен был проходить урок. Сразу стало понятно, что занятие будет необычным, потому что парт и доски не оказалось, перед глазами была полоса препятствий с подъемами на высоту, импровизированными подкопами, заграждениями и даже трубой-тоннелем, в которую я сама ни за что бы не решилась влезть. Разве что за пару миллионов зеленых бумажек.
Мои ребята уже все были на месте, сегодня особо бодрые, почти единогласно поздоровались со мной, разминаясь на брусьях перед важной тренировкой.
Когда через десять минут дверь открылась и вошел переодевшийся и немного запыхавшийся Лютин, вместе с каким-то другим курсом, я едва сдержалась, чтобы не сматериться при учениках. Но глаза все-таки закатила.
Только не говорите мне…
— Сегодня у нас преодоление полосы препятствий на скорость и проверка «чутья правильной стратегии» в соревновании между восьмым курсом с преподавателем Урсулой де Левьер и седьмым курсом с Лютином де Левьер, — заявил новоиспеченный брат, почти так же чопорно, как Ивар, — начнем!
Да мы вас порвем, как тузик грелку!
Я посмотрела на своих парней тяжелым взглядом так, чтобы они прониклись всей серьезностью ситуации.
Первым от нашей группы шел Ниам — молодой сорвиголова с нахальной усмешкой, который все еще был в том возрасте, когда можно пить бензин и утром чувствовать легонькое похмелье. Против него Лютин отправил одного из своих парней — рыжеволосого и веснушчатого Дитта лет двадцати пяти. Парни сразу сцепились, меряясь мускулами и колкими фразами. За ними было забавно наблюдать.
В крови бурлил азарт и предвкушение скорой победы над братцем. Мы с Лютином, стоявшей возле своих студентов, переглянулись и показалось, что в глазах де Левьера горит опасный огонек. Он не собирался проигрывать, хоть и видел своих "бойцов" сегодня впервые.
Подойдя к Ниаму, пристроившемуся возле линии старта, привстала на носочки, чтобы размять руками напряженные плечи.
— Главное — дыши ровно и глубоко, — наставляла, пройдя пальцами по каменным мышцам, — не думай о победе — выброси все мысли из головы.
Ниам кивнул, я сделала шаг назад и зазвучал горн, оповещающий о старте гонки. Ниам и Дитт пулей рванули вперед, перескакивая ограждения, как резиновые мячики, со всей силу брошенные об пол под определенным углом. Я едва успевала уследить глазами за их передвижением. Что студент восьмого курса, что седьмого — шли ровно, но на стене с канатами Ниам немного вырвался вперед, после чего нырнул в пятиметровую горизонтальную трубу. Несколько минут напряжения — и вот наш победитель проскочил на линию старта.
Его поздравляли, как настоящего героя, как олимпийца с золотой медалью.
Следующим вызвался Сигурд. Я немного переживала об этом мужчине и его ловкости, поскольку габариты едва ли позволили бы передвигаться, как пушинка, особенно на канатной стене, где на руках нужно поднимать свой вес. А от группы Лютина, как назло, вызвался щуплый парниша, похожий на глисту, но явно ловкий и непоседливый.
Первую часть препятствий оба участника прошли без особого труда, но у самого верха семиметровой стены, канат Сигурда внезапно треснул, мужчина не успел схватиться за выступ сверху и упал с высоты чуть более, чем трехэтажного здания, ударившись головой с глухим звуком.
— Сигурд! — взвизгнула я и рванула к беспамятному студенту.
Через час сидела в медпункте, рядом с двумя сдвинутыми вместе кроватями, на которых пластом лежал мой ученик, что все не приходил в себя. В помещение пустили только меня, хотя рвались все товарищи пострадавшего. Сейчас двадцать пять студентов ждали в коридоре и переживали за своего товарища.
— Подозреваю, что у него сотрясение мозга, но в остальном все в норме. Парню крупно повезло, — вещал лекарь, записывая что-то пером в блокноте, — нужен постельный режим и будет, как огурчик.
— Но на носу экзамены, а он хочет в королевскую гвардию.
Старик многозначительно кивнул.
— Для Хавгримов с диких земель важно признание и уважение, наравне с грубой силой. Что ж, если он не сдаст экзамены, от него отречется семья.
— Но с какой стати?!
— Он выбрал самый сложный путь, хотя мог стать уважаемым кузнецом или каменщиком на своей родине.
— Зашибись. Теперь понятно, почему именно королевская гвардия, все лучше, чем кузница, — возразила я.
Пришибленный мужчина зашевелился и открыл глаза, сразу нащупывая рукой эластичную повязку на голове, нахмурился. Потом заметил меня. Прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд на моем лице.
— Урсула… — как-то виновато прошептал он, — кажется…
Внезапная догадка заставила ерзать на сидении. В лучших традициях бразильских сериалов Сигурд должен был частично потерять память и забыть мой секрет. Я закусила губу, с тревогой и интересом вглядываясь в лицо пострадавшего. Придвинувшись ближе, сжала его большую ладошку, лежавшую поверх одеяла.
— Да? — спросила вкрадчиво, облизнув губы.
— Ты… — хрипло продолжил.
— Я?
— Ты… придавила мне волосы, отодвинься немного.
— А, ой, извини, — крякнула и отдернулась от раненого на голову вояки.
— Я не справился, ставьте мне два за занятие, — пробормотал мужчина, попытавшись встать с кровати и зашипел, схватившись рукой за затылок.
— Лежать! — гаркнула я и Сигурд повалился обратно, недоуменно на меня поглядывая, — тебе пять за смелость и отвагу, — изрекла, чувствуя себя словно в детском мультике.
Кажется, в коридоре кто-то упал. Подслушивают что ли?
Дверь распахнулась и в помещение вошел ректор собственной персоной. Он выглядел… как обычно — так себе. В несменном камзоле с ершистой прической и скривленным лицом.
— Рина Урсула, почему все происшествия случаются на ваших уроках?!
— Вот это заявочка! А не скажете, почему студенты травмируются и умирают в вашей академии, рин Питер?
Лучшая защита — это нападение.
— Вечером жду объяснительную у себя на столе или будете отстранены от занятий без сбережения зарплаты до выяснения всех обстоятельств, включая смерть Мартина!
С козырей пошел, гад!
— Как скажете, — прошипела я елейным голоском, нацепив на лицо недовольную улыбочку-оскал.
— Рина Урсула тут не при чем, — устало вздохнул Сигурд, — это несчастный случай, я схватился за протертый канат, в то время как Ниам выбрал соседний, который был целым, мне не повезло.
— А это мы выясним, — донесся от дверного проема брутальный голос.
Все обернулись. В арке стоял Бастиан, выпялив грудь колесом, в правой руке он держал кожаный портфель, а на голове у него оказалась шляпа охотника за оленями в черно-желтой раскраске, как у одного известного сыщика.
— Мне удалось выяснить, что ни
