время, пока она будет нуждаться в нем или хотеть его... пока она не будет готова отправиться в свое собственное великое приключение, каким бы оно ни было.
— У тебя всегда будет место рядом со мной, сестра.
Лицо Лауры сморщилось от облегчения. Интересно, не затаила ли она в себе чувство вины за действия Джойс и Хелен? Интересно, думала ли она, что я ненавижу ее так же, как и их? Нам предстоит еще много разговоров, но сейчас у нас будет время для них.
— Ты уверена? — шепчет она.
— Я так решила. — Я слегка ухмыляюсь. Я с нетерпением жду ее реакции, когда она узнает, что мой муж действительно владел магией и в некотором роде научил ей меня. Думаю, Лаура прекрасно справится с общением с фейри. — Поедем в карете.
— А мои вещи?
— Если мы не поедем сейчас, Джойс может никогда не отпустить тебя, — торжественно говорю я. — Клянусь, я дам тебе все, что нужно, и даже больше. — Взгляд Лауры возвращается к дому, когда Джойс огибает веранду и встает рядом с Хелен. Она, должно быть, знает, что это правда, так же как и я, потому что начинает пробираться вслед за Дэвиеном.
— Что ты делаешь? — Джойс с воплем летит вниз по лестнице.
Я ставлю Мисти между ней и сестрой.
— Она делает то, что хочет.
— Это моя дочь, ты... ты похищаешь ее!
— Я ухожу, мама, — говорит Лаура, немного дрожа, но смелее, чем я могла надеяться. Я никогда не испытывала такой гордости. Она всегда была сильной между нами. — Я напишу тебе.
— Как ты смеешь! — говорит Джойс, когда дверь закрывается. Хелен продолжает стоять, выражение ее лица меняется от ошеломления до гнева. — Вы не можете...—
— Мы с Лаурой будем делать то, что захотим. До свидания, Джойс. — Дальнейший разговор бессмыслен. Я пускаю Мисти рысью и киваю Орену, когда прохожу мимо. Я слышу за спиной топот копыт, и карета оживает.
Джойс бросается в погоню, крича на полдороге. Какое жалкое создание. Возможно, она никогда не поймет, что эту боль причинили ей ее поступки. Но, может быть, Хелен поймет. Может быть, в ней осталось что-то хорошее, и это подтолкнет ее на перемены. Я могу только надеяться на это, ради ее блага.
Но они больше не моя проблема. Я смотрю вперед, оставляя их и поместье позади себя.
Как одинокий всадник, я быстрее, чем могла бы быть карета. Я знаю дорогу в свой дом — в свое королевство. На этот раз я поеду по склонам холма, где находится поместье моей семьи, сквозь туманный рассвет и в запретный лес. Я буду ехать до тех пор, пока не найду старые метки, по которым Джайлс и Хол учили меня ориентироваться, чтобы найти путь через темный туман, отделяющий Мидскейп от мира людей.
Сердце мое забилось в такт громовому галопу Мисти.
Мучительная песнь, которую Джойс исполняла для моей жизни, подошла к концу. Но новая песня только начинается. С сестрой, с мужчиной, который будет моим мужем в обоих мирах, и с моим королевством.
БОНУС
КОРОЛЕВСКИЙ ПРАЗДНИК
(от лица Дэвиена)
Менестрели заканчивают свою мелодию под гром аплодисментов. Я оглядываюсь на Катрию, чтобы узнать, как была принята песня, и только после этого начинаю хлопать. Все-таки она была автором этой славной баллады, и если она не понравилась ей, то уж точно не понравится мне.
Ее губы слегка сжаты в принудительной улыбке, как будто она проводит линию по лицу, чтобы предотвратить алый румянец, который грозит подняться к ее щекам. Она не расстроена, а просто чувствует себя неловко, и я, должно быть, действительно плохой, раз нахожу это весьма очаровательным. Впрочем, меня восхищают все ее движения и поступки в любой обстановке. Я изучал их с той же целеустремленностью? — нет, даже больше, если быть честным, — с какой я учился становиться королем фейри в те времена, когда считал это своим правом по рождению.
Я хлопаю и поднимаюсь на ноги, когда ведущий исполнитель кланяется. Отметины на его брови тускло блестят в свете факелов. Наконец поднимается и наша Королева Фейри, присоединяясь к остальным, чтобы похвалить ее.
— Какая баллада, — говорю я в основном про себя. Затем я поворачиваюсь к Катрии, обращаясь к Королю Эльфов, который сидит между нами, на почетном месте по правую руку от нее. Место, которое я обычно занимаю. Но я с благодарностью уступаю его ради этой редкой возможности помириться с нашими обычно воинственными соседями. — Вы могли предположить, что они будут петь эпическую сагу о Вашем восхождении, Ваше Величество
Катриа борется с закатыванием глаз. Она терпеть не может, когда я называю ее — Ваше Величество— . Я дразню ее этим, когда мы остаемся наедине. Я говорю это ей на ухо так медленно, что у нее по позвоночнику бегут мурашки и подгибаются пальцы ног. Но на людях формальность всегда серьезная. Я хочу, чтобы она никогда не сомневалась в том, что я всегда буду оказывать ей то уважение, которого она заслуживает, и которое она уже заслужила.
— Я слышала, как шептались, что обо мне могут написать песню, — признается она.
— Должен признаться, я тоже впечатлен, и не только качеством песни, — говорит Король Эльдас своей медленной, нарочитой речью. Этот человек — ледяная стена. Все то, что я ожидал от Короля Эльфов. И все же Катриа сумела согреть его так, как вряд ли смог бы я, если бы стеклянная корона была у меня на голове. — Я не слышал о песне, сочиненной для правителя фейри со времен Авинесс.
— Это потому, что Катриа — не Болтов. Наш народ радуется тому, что на троне снова Авинесс, и стабильности, которая приходит вместе с ней, — с гордостью говорю я.
Глаза Эльдаса скептически блестят. Я знаю о его истории с Аколитами Дикого Леса. Точнее, с группой, которая пошла вразнос, отступив от приказов Вены и моих желаний, чтобы угрожать жизни Короля Эльфов и Человеческой Королевы в попытке получить власть и свести старые счеты... Их логика была в лучшем случае мутной и в конечном итоге не имела значения после того, как они все были преданы смерти руками Эльдаса и Болтова.
Катриа спросила моего мнения, стоит ли ей беспокоиться по этому поводу или потребовать
